Аннотация: Дочь градоправителя заточена в стеклянной башне, а способ ее освободить зашифрован в волшебных картах. Ключ к разгадке попадает в руки молодого приказчика Мади. (Рассказ занял второе место на конкурсе "Рассказ на заказ-3".)
- У меня "арка"! - Мади от радости хлопнул ладонями по столу.
"Арка" была одной из самых сильных комбинаций в "Игре принцессы": Всадник, Свод и Мост. Свод удерживает чудесный Мост над бездной, Всадник въезжает по нему в Башню и освобождает принцессу, и все это за один ход. Перебить такую комбинацию можно только картой Правителя или Джинна, а у соперника Мади, торговца лопатами, судя по тому, как возмущенно затряслись его дряблые щеки, ни того, ни другого не было.
Конечно, это не та самая комбинация. "Арку" он строит уже не первый раз - и не он один, и пока что ничего не изменилось. Но, по крайней мере, победа за ним, и, значит, можно будет попытаться снова.
- Ну, почтенный, - Мади протянул через стол руку ладонью вверх, - предлагаю на этом заканчивать. Хорошо сыг...
- Судья, он жульничал!
Мади даже опешил, не сразу поняв, что это кричит его соперник. Жульничал? Кто? Он, Мади? Да он и не ду... А рядом с их столом уже соткался судья.
- Кто? - бесстрастно спросил он, переводя взгляд с торговца на Мади.
- Он, он! - заторопился тот, невежливо тыкая в Мади пальцем. - Взгляните, почтенный судья: у него в игре пять карт, четыре мертвых и одна невскрытая! А ведь в колоде может быть не больше девяти!
- У меня и было девять, - несколько растерянно заметил Мади. - Я забрал у вас Мост Алхимиком...
- Какой Мост? Не было у меня никакого Моста!
Мади и судья одновременно уставились на половину стола, принадлежавшую крикуну. Три карты в игре: Саламандра, Буря и Мираж. Четыре мертвых... и две невскрытых.
Ровно девять.
Под бесцветным взглядом судьи Мади только и мог, что развести руками. Не сам же он нарисовал этот Мост... Торговец торжествующе скалился, будто уже знал исход. Но ведь судей, этих дымных творений придворного волшебника, невозможно подкупить. Да и кому какой интерес выкидывать из игры обычного базарного приказчика?
С другой стороны... кому какой интерес за него заступаться?
Старики говорят: "Не бойся друзей - они могут только предать, не бойся врагов - они могут только убить, но бойся равнодушных, ибо с их молчаливого согласия тебя могут и предать, и убить". Почему-то эти слова вспомнились Мади сейчас, когда судья простер клубящуюся руку над столом. Он дернулся прикрыть свои карты, хотя и знал, что это бесполезно: человеческая плоть судье не помеха. Но тот не спешил прибирать карты недостойного. Вместо этого он торжественно произнес:
- Пусть решит принцесса.
"Чего?"
Торговец обмяк - похоже, он не ожидал такого исхода. А Мади с новым интересом оглядел укрепленные под потолком залы огромные зеркала. Судьям они вряд ли были нужны - те и так, призрачной дымкой перемещаясь по зале, отлично видели все происходящее; зато поговаривали, что через эти зеркала за ходом игры наблюдает сам правитель города и его придворный волшебник.
И, конечно, принцесса Айя.
Все-таки это была ее игра, придуманная для нее и ради нее. И, конечно, Мади случалось слышать, что исход некоторых спорных игр принцесса разрешала сама. Но то наверняка было в дворцовых залах, где состязались вельможи, мудрецы и чужеземные принцы, а не здесь, в пропахшей табаком и прогорклым маслом зале базарной.
И все же... на мгновение ему стало любопытно: если принцессу призывают судить игру, не появляется ли она в зале хоть ненадолго? Отражением в зеркале? Или дымной фигурой, как судья?
Вот бы поглядеть, какая она...
От размышлений его отвлек шорох. Мади посмотрел на стол - и с удивлением обнаружил, что положение дел изменилось: теперь на его стороне было шесть карт. Одна лежала поперек остальных, таинственно поблескивая синей вязью узора на совершенно новой, глянцевитой рубашке. Таких красивых карт у него никогда не было. Мади дрожащей рукой потянулся ее перевернуть...
Стекло.
Ну конечно. Чего он ожидал? Что ему вот так просто дадут карту с фигурой? Для этого, наверное, нужно что-то позрелищнее, чем уже всем давно известная "Арка". А Стекло - карта простая, но, если разобраться, довольно значительная. Ведь именно из стекла выстроена башня, в которой заточена принцесса...
Стоп.
Если ему дали карту, это значит...
Мади поднял взгляд. Судья оставался по-прежнему бесстрастным, а вот торговец смотрел на него с яростью совершенно не скрытой, но теперь уже бессильной. Принцесса сказала свое слово. Карту получает тот, на чьей стороне правда. И значит, он, Мади, остается в игре. А его соперник...
- Отлучен от игры до новой луны, - веско объявил судья, и пелена голубоватого дыма скрыла другую половину стола, а когда рассеялась - на ней не осталось ни одной карты. Такова цена ошибки. За простой проигрыш карт не отнимают. А вот за жульничество, и тем более за клевету...
- Ах ты обманщик! - завопил торговец, вскакивая на ноги... точнее, пытаясь вскочить. Сиденье под ним провалилось, и он пропал. Мади едва сдержал смешок, представив себе, как он сейчас сидит у себя на прилавке среди своих лопат, ошалело мотая головой - взъерошенный и напуганный, но целый и невредимый. Принцесса строга к нарушителям, но не жестока.
- Вашу руку.
Мади даже не заметил, что судья все еще тут. А тот настойчиво протягивал теперь к нему свой дымный палец. Мади подчинился, закатав рукав, и судья коснулся его запястья. Прикосновение это было совершенно невесомым, ничуть не болезненным. Но, когда он отнял руку, на запястье Мади остался знак - черный восьминогий паучок, вытравленный на смуглой коже.
- Вы допущены в залу восьмого ранга, - известил его судья. - Не забудьте свои вещи. И да сложатся ваши карты.
- Поздравляю, - хмыкнула Тея.
Они устроились под навесом, прячась от набирающего силу весеннего солнца. Тея держала в руках чашечку дымящегося кофе и, блаженно щурясь, вдыхала горьковатый аромат. Мади пил мятный лимонад. В отличие от Теи, он не питал к кофе особой любви. А та как-то дошла до того, что даже заявила, мол, если бы в вашем городишке ничего не делали, кроме этого восхитительного кофе, то и то к вам стоило бы приезжать. Мади недоверчиво усмехнулся, но промолчал. Он уже привык к резковатой манере Теи, как привык к горьковатому запаху полыни, въевшемуся в ее одежду.
Но сейчас ее сухость его обидела.
- По-твоему, это ерунда?
- А сколько всего этих рангов? Девять? И девятый - низший, а восьмой - всего лишь второй с конца? Прости, Мади, но я правда не понимаю, чему тут радоваться. Ну сменил ты одни лохмотья на другие, и что?
- Не всем же быть принцами, - буркнул Мади. - И потом, иногда удача улыбается и таким, как я. В лохмотьях.
Тея заметила, что его тон изменился, и исподлобья глянула на него:
- Ты что, обиделся? Так, погоди-ка. Я, пока чашечку не выпью, вообще ничего не соображаю. - И она принялась мелкими глотками потягивать густой черный кофе, а Мади вынул из-за пазухи плотный мешочек с картами, достал их и начал перебирать, хотя давно наизусть выучил каждую завитушку на каждом рисунке.
Ему, конечно, ничего не мешало встать и уйти. У него и без этой насмешницы было с кем поболтать: ребята с базара, такие же приказчики, как и он сам, по пятницам вот так же собирались в кофейне и хвастались друг перед другом новыми картами или обсуждали возможные комбинации. Но Тея с Мраморного побережья оставалась одной из немногих ровесников Мади в Городе у Стеклянной башни, кого совершенно не заботила ни эта башня, ни "Игра принцессы". В ней вообще все было необычно: рыжие волосы и голубые глаза, каких у народа пустынь отродясь не бывало, ручная белая мышь по имени Платон, живущая в поясном кошеле - и, конечно, ее волшебные руки. Как-то раз, когда они шли через базар, один непримечательный человечек вдруг ни с того ни с сего бухнулся перед ней на колени, уткнувшись лицом в песок, и наотрез отказался подниматься. Мади тогда это покоробило - Тея, конечно, знаток трав и превосходная целительница, но все же не из рода правителя - но она сама, равнодушная к местным обычаям, не придала этому случаю большого значения.
А вот к ней самой нельзя было остаться равнодушным. Для одних она была диковинкой, для других - подозрительной чужачкой, для многих - последней надеждой. Для Мади же - заветным оберегом, веревкой, надежно привязывающей его к земле. Чтобы не превратиться в один прекрасный день в Безумного Рифата, у которого, кроме карт, не осталось ничего - ни дома, ни службы, ни семьи.
И потому же он не мог долго на нее злиться.
Тея наконец допила кофе, отставила чашку и посмотрела на Мади по-новому - своим рабочим, цепким взглядом.
- Так, говоришь, ты никогда прежде его не видел?
- Кого? А... этого торговца лопатами? Нет. Такие, как он, в нашу часть базара не забредают.
Он сказал это не без гордости, но Тея только задумчиво нахмурилась и пробормотала:
- Странно...
- Что он ко мне привязался? Может, обиделся, что проиграл. А, может, неудачный день выдался, и он искал, на ком сорвать зло. Такое тоже бывает. - Мади дошел до новой карты и теперь задумчиво поглаживал ее большим пальцем. - Главное, что я прошел дальше, а остальное неважно.
- А карта обычная?
- Что? Да, самая обычная. Из начинающих. - Мади протянул карту Тее, и та уставилась на нее так, будто собиралась взглядом прожечь ее насквозь. Он шутливо запротестовал: - Эй, полегче! Карта хоть и простая, но у меня и такой не было. А твоими стараниями я вообще без нее останусь.
- Извини. - Тея вернула ему карту и посмотрела на башню, блистающей иглой вознесшуюся над городом. - Забавно, да? Что до сих пор никто так и не придумал способ дотуда добраться.
- Способов-то много было. - Мади аккуратно сложил карты в мешочек. - Ковры-самолеты, искусственные крылья, чудесные башмаки... И снизу пытались и подрубить, и расколоть, и поджечь. Чего только не пробовали. Нет, видно, крепкое заклятье. И не разрушишь его иначе, как назначено - найти путь к принцессе через карты.
- Глупости это все. - Тея порывисто поднялась, одергивая короткий шерстяной плащ-хламиду. - Должен быть способ проще. Ведь стекло - это тот же песок! Нагрей песок - получишь стекло. Должен быть и обратный путь.
- Наверное, - согласился Мади. - Только мы же не алхимики...
И замер, едва не уронив бесценный мешочек.
Многие не любили карту Алхимика: считали, что она нарушает правила игры и честнее было бы ее убрать. И не зря: способностью Алхимика "превратить" одну карту в другую, проще говоря, поменять местами любые две карты в игре - все равно с какой стороны стола - пользовались для того, чтобы без зазрения совести красть у противника карты. Конечно, существовали и ограничения: карты должны быть равного достоинства, то есть нельзя обменять простой Песок на карту с фигурой. Мади пришлось пожертвовать Бурей, чтобы заполучить Мост. Но Буря в тот момент ему ничем не могла помочь, а Мост дал мгновенную победу. Так что, с его точки зрения, обмен вышел честный.
А вот с Башней сложнее. Алхимик - одна из немногих карт, которая может пробиться сквозь защиту Башни. Но просто переместить Башню на свою сторону стола еще не значит победить. Дверь к принцессе по-прежнему заперта.
Да, снятая защита открывает новые возможности. Можно оплести Башню Лозой, чтобы взобраться по ней, можно насыпать вокруг нее горы Песку или подняться к окну на Ковре-самолете. Это давно придуманные, опробованные и действенные способы выиграть партию - но не снять чары. Можно развести у подножия Башни Огонь. На это отважился один отчаянный третьего ранга. В результате сгорела вся его колода, а сам он отделался подпаленной бородой. Чародей, что заточил дочь правителя в стеклянной башне и спрятал ключ к ее освобождению в волшебных картах, не оставил исследователям этих карт книги правил. Все комбинации и закономерности приходилось выяснять на опыте. Так родилась "Игра принцессы", точно корнями верблюжьей колючки пронизавшая весь Город у Стеклянной башни, от дворцов вельмож до лачуг бедняков, и по сей день притягивающая в него все новых мудрецов и искателей приключений. С тех пор было найдено немало комбинаций, которые по замыслу их авторов должны были открыть путь в башню и снять заклятье - но то ли замысел чародея был иным, то ли играющие не так поняли правила... Многие отчаялись и со временем стали смотреть на "Игру принцессы" действительно как на игру, приятный способ провести время, тем более что за нее не надо было платить, как за возможность послушать сказителя или посмотреть на выступление огнеглотателя: доступ в залу начального, девятого ранга был открыт для всех. Другие упорно продолжали выискивать новые комбинации и ставить на кон собственные карты, чтобы получить доступ в залы более высокого ранга и к более сильным картам, которые несомненно помогут разгадать замысел чародея... Мади всегда причислял себя к первым - ему, приказчику из захудалой ковровой лавки, надеяться было особо не на что, а за игрой приятнее было коротать вечера, чем за кальяном и сто раз пережеванными историями товарищей. Но заветная метка на запястье несколько приободрила его, а теперь, после слов Теи, в голове начал складываться план.
План глупый. Невозможный. Такое прежде никому не удавалось. Но кто знает - может, он поймал птицу счастья за хвост?
Размышляя об этом, он весь день был рассеян и едва понимал, что ему говорят покупатели, так что хозяин лавки, низенький Анас, в конце концов ткнул его в бок и злобно прошипел:
- Мади! Очнись! Тебя что, сонная муха укусила?
Мади был у Анаса на хорошем счету, и потому тычок вышел скорее для острастки, чем всерьез, но Мади все равно охнул и потер спину:
- Простите, хозяин! Уже бегу.
- Куда бежишь? - И, когда Мади не ответил, Анас раздраженно добавил: - Что с тобой сегодня? Перегрелся?
Мади поднял было руку, чтобы потрогать лоб, и тут же, спохватившись, поспешно опустил ее, но было уже поздно. Глаза Анаса сузились.
- Зайдешь ко мне вечером в кабинет, - велел он после томительной паузы и, недовольно фыркнув, отвернулся. - А сейчас за дело. Останусь из-за тебя сегодня без выручки - ты тоже ничего не получишь.
Анас ненавидел "Игру принцессы": ворчал, что у увлеченных ею юнцов на уме только карты, а не дело, и если кого из его подчиненных замечали хотя бы вблизи игровой залы - выгонял без пощады. Может, поэтому в его лавчонке дела и шли так скудно. А может, виной тому был буйный нрав Анаса: он совершенно не умел торговаться и, если покупатель пробовал сбавить цену, начинал браниться, а то и вовсе мог отказаться продавать. Мади же умел и покупателя удержать, и барыш получить; а кроме того, его совершенно не трогали вспышки Анаса. Поэтому он и оставался на своем месте. У них с Анасом установилось негласное соглашение: внутри лавки Мади не достает карт и ни словом не заикается об "Игре принцессы", а Анас со своей стороны делает вид, что понятия не имеет, где его приказчик проводит вечера. Но сегодня Мади забылся, и теперь его, судя по всему, ждала расплата.
Он запер двери лавки (уже совсем стемнело) и, стараясь не шуметь, двинулся в ее заднюю часть, где располагался кабинет Анаса. Тот сидел за своим рабочим столом, но в бумагах не копался: стол был девственно чист, а сам Анас, подперев голову руками, то ли задремал, то ли задумался о чем-то.
На мгновение у Мади мелькнула шальная мысль развернуться и уйти как ни в чем не бывало. Не станет же Анас губить свое и без того не блестящее дело из-за такой малости, как значок на запястье у приказчика. Завтра Мади просто завяжет руку тряпицей и скажет, что поранился. Анас, конечно, не обманется, но и допытываться не станет... Но тут Анас пошевелился и глухо позвал:
- Вы звали меня, хозяин, - заговорил он, когда пауза затянулась.
- Да. Звал.
Мади думал, что сейчас на него наорут или начнут читать нравоучения, но Анас не сделал ни того, ни другого. Он просто сидел и, казалось, собирался с духом. А потом протянул - или, скорее, уронил вперед - руку, и на стол с глухим стуком что-то упало.
- Тебе. Забирай.
Такой сдержанности от Анаса Мади не ожидал. Может, ему тоже неловко расставаться с человеком, который проработал у него в лавке целых... пять лет? Ну да, пять - Мади поступил к Анасу в восемнадцать. А кажется, будто только вчера. Хотя, возможно, если ты уже разменял шестой десяток, как Анас, время для тебя течет по-другому. Но все же Мади был тронут. Раз уж Анас-Крикун решил распрощаться с ним спокойно, это надо ценить.
- Спасибо, - сказал он и взял мешочек. В голове закрутились тревожные мысли: хватит ли этого на ночлег? На еду? А если он завтра не найдет новое место? Может, пойти к Тее - она хоть и осмеет, но не прогонит...
- Развяжи.
- Что? - растерянно переспросил Мади, уже поглощенный было невеселыми думами. Анас смотрел на него снизу вверх, и глаза его блестели в полутьме.
- Развяжи, говорю. Да что с тобой, Мади, от страха совсем ума лишился, что ли?
Вот это уже больше было похоже на Анаса. И Мади машинально повиновался: развязал мешочек и вытряхнул его содержимое на стол... да так и застыл.
- Ну, что? Скажешь, не угадал? Знаю я, чем вашему брату душу потешить. У тебя, поди-ка, такой нет.
На столе, рядом с тремя серебряными монетами, лежала новенькая поблескивающая карта Алхимика.
- Вы... как? - выдавил Мади. Окажись в мешочке живая змея, он и то удивился бы меньше.
Анас посерьезнел.
- Не ворованная, не бойся, - отрезал он. - От сына осталась. Все свои деньги он на эти карты спустил, а счастья не нашел. Эта вот одна осталась - забыл, видно, про нее. Новая. Неопробованная. Может, хоть тебе она удачу принесет.
Мади боялся поверить тому, что видит.
- Поздравлять не буду, не надейся, - Анас криво усмехнулся. И уже совсем другим тоном добавил: - Ну! Что встал? Когда там ваши залы закрываются? Раз уж тебе посчастливилось залезть на первую ступеньку - лезь, лезь выше, пока силы есть. Глядишь, и найдешь чего.
Трех серебряных монет хватило на порцию кабсы с бараниной и на плату за вход в залу восьмого ранга. В мешочке оставалось еще шестнадцать медяков, но Мади не чувствовал ни их приятной тяжести, ни сладости во рту от финикового печенья, которое машинально взял у разносчика. Все его мысли были сосредоточены на одном, и он то и дело судорожно сжимал заветный мешочек за пазухой.
Его противником оказался худой человек с клочковатой рыжей бородой - возможно, земляк Теи. Он приветливо кивнул Мади, тот автоматически пробормотал приветственную формулу. Комбинация пела на кончиках пальцев, и боялся он только одного: проиграть до того, как успеет пустить ее в ход.
Он по привычке хрустнул суставами пальцев, разминаясь. Если ты видишь меня, принцесса, помоги.
Начальные карты: Зеркало, Песок, Лоза. Желудок скрутило. Какой толк от сильных карт, если не успеешь их применить? У соперника: Змея (скверно), Туман (ничего, сойдет) и... тоже Песок. Мади выдохнул. Но окончательно расслабляться все же было рано.
Алхимика он достал из колоды четвертым - непослушными, трясущимися руками - и почувствовал на себе удивленный взгляд соперника, явно не ожидавшего увидеть такую карту у новичка. То ли еще будет!
Тот не спешил пускать в ход свою Змею: возможно, у него припасен Флейтист. Ничего. Этой комбинации нужно время, чтобы развернуться, а времени-то у нее и не будет. Мади с легким сердцем пожертвовал Зеркалом, чтобы вытянуть карту не вслепую, и, замирая от ужаса и торжества, выложил на стол второго Алхимика.
В зале стало тихо. Все головы повернулись к ним. А может быть, ему это только показалось. Но Мади знал, что творит историю. Карты с фигурами и вообще были редки - их можно было получить только в начальном наборе (не больше одной) или в награду за особо зрелищную победу, но двух одинаковых фигурных карт еще не удавалось собрать никому. Такие карты привязываются к владельцу: будучи украдены или куплены, они рассыпаются в руках у нового хозяина. А уж если у того есть точно такая же, но своя - он может потерять и обе.
Да, Мади рисковал. Но его Алхимик был с ним с самого начала, и у них установилась прочная связь, а подаренный Анасом был совершенно новым, еще не игранным. К тому же Анас отдал его Мади по доброй воле, ничего не требуя взамен. И, наконец, сложно было найти такого человека, который ненавидел бы "Игру принцессы" больше, чем Анас - а значит, он почти наверняка старался как можно сильнее отстраниться от этой карты, и на ней не осталось даже крохотного отпечатка его личности.
Мади надеялся, что этого будет достаточно.
Первый ход должен был сделать именно Анасов Алхимик. Отдавая ему приказ, Мади колебался, и тот тоже отозвался не сразу - но все же отозвался. Карта засияла мягким синим светом, Алхимик на ней вскинул руки - и Башню, лежащую на своем предписанном месте в центре стола, Стеклянную башню принцессы, окутал тот же синеватый свет. Через мгновение она уже лежала на столе перед Мади, а ее место занял Алхимик.
Алхимик Мади.
Анасов Алхимик вспыхнул сразу весь и сгорел - даже крошки пепла не осталось от него. Мади был к этому готов. Свою задачу тот выполнил. Мади требовательно посмотрел на своего соперника - теперь был его ход. Но тот сидел с полуоткрытым ртом и, кажется, совершенно забыл о своих картах.
- Продолжайте.
Этот холодный голос мог принадлежать только судье. Дымное лицо с черными провалами глазниц было обращено не к рыжебородому, а к Мади. Только сейчас последний заметил, что двое судей стоят у их стола и внимательно наблюдают за ходом игры.
- Продолжайте, - повторил другой судья тем же безжизненным голосом, и Мади решился. Сжав кулаки, он мысленно обратился к своему Алхимику. Приказ был прост и ясен. Его Алхимику уже приходилось заниматься подобным. Правда, тогда он превращал в песок обычное стекло.
Но тогда он и не стоял в самой сильной позиции на столе, защищенный магическим барьером от любых последствий своих действий...
Сначала он решил, что ничего не получилось. Карты все так же лежали на столе, судьи застыли по обе его стороны - и на какое-то ужасное мгновение Мади показалось, что сейчас они возьмут его под локти и поволокут прочь - в темницу, на казнь за дерзость, за то, что посмел решить, будто загадка, не поддававшаяся никому уже больше десяти лет, окажется ему под силу. А потом земля вздохнула у них под ногами, карты полетели с перекосившегося стола - карты? Или клочки бумаги с непонятными кривыми значками? - что-то разбилось, грохнуло. Закричали, затопали люди. Мади вскочил, чтобы падающий стол его не задел, и толпа увлекла его за собой, наружу, где творилось невообразимое.
Будь он чуть быстрее, он бы увидел все сам. А так он еще толкался у выхода, когда сверкающая башня на фоне темного притихшего неба вдруг без единого звука взорвалась миллионами искрящихся песчинок. Разноцветные искорки кружились над крышами и головами высыпавших на улицу зевак - и таяли, не долетая до них.
- Она жива?
- Кто это?
- Сам-то как думаешь? Башню, что ли, не видел?
- Какую башню?
- А вот так...
- С дороги! Я целитель!
Мади узнал этот голос - и поспешил на него. Он не ошибся. В центре небольшого круга, образованного толпой, Тея склонилась над чем-то белым.
- Тея! - Он кинулся было к ней, но его за плечо придержал какой-то широкоплечий воин:
- Не мешай целительнице, парень.
- Я ее друг!
- Подожди тут, друг. Никуда она не денется. - Воин вздохнул и задумчиво проговорил, глядя вдаль: - А без нее все совсем по-иному...
- Без кого? - оторопел Мади.
- Башни, парень! Ты что, не видал ничего? Она развеялась. Заклятье снято.
- Знаю, - ответил Мади, - это я его снял.
Воин от неожиданности ослабил хватку, и Мади, вывернувшись, рванулся в центр круга и плюхнулся на песок рядом с Теей. Из-под ее полусъехавшего капюшона высунулся любопытный нос Платона.
- Тея, это она?
- Отойдите! Я же просила... - Тея оглянулась. - Мади?! А ты что тут делаешь?
- А ты?
- Я в лавку шла, уже утро...
- Как утро? - Мади задрал голову и увидел, что небо в самом деле посветлело. А ведь когда он садился за стол, луна только взошла...
Ошеломленный этим открытием, он молча опустился на пятки и стал смотреть, как Тея лечит девушку в белом - он не сомневался, что это принцесса. На этот раз Тея даже не достала свои травяные мешочки, а действовала напрямую. От ее рук исходило мягкое золотистое сияние, даже на вид теплое, как ласковое прикосновение. На это можно было смотреть бесконечно. Но тут Мади и вправду сообразил, что исцеление что-то затянулось.
- Тея, что с ней?
- А ты давно в последний раз падал с такой высоты? - огрызнулась она.
- Страшно, наверное...
Эти слова были произнесены неожиданно серьезным тоном, и потому Мади не сразу узнал говорившего. Анас обошел его справа и остановился у ног лежащей, глядя, как и многие этим невозможным утром, куда-то вдаль.
- Порой мне становилось ее жаль, - тихо сказал он. - Я бы, наверное, и минуты там не выдержал. Когда стоишь так высоко, все время чудится, что вот-вот упадешь... Голова кружится. Уф! А я, знаете, смертельно боюсь высоты. Я бы, наверное, сошел с ума.
Он говорил, ни к кому в особенности не обращаясь, но люди притихли, будто прислушиваясь к его словам. Анас кивнул каким-то своим мыслям, вздохнул, перевел рассеянный взгляд на лежащую - и заметил Мади.
- А, здравствуй, Мади, - сказал он без тени удивления. - Надеюсь, ты простил мне, что я подшутил над тобой?
- Подшутил? - тупо переспросил Мади. Этот новый, серьезный, задумчивый Анас так не походил на прежнего Анаса-Крикуна, что Мади никак не мог понять, как с ним разговаривать.
- Да. Видишь ли... я отвел тебе роль, скажем так, инструмента... Пойми, я никак не мог разобраться в этих... картах. Для меня они - темный лес. А у тебя все так легко получалось.
- Вы? - Мади окончательно запутался. - Но ведь карта была вашего сына...
И тут Анас расхохотался. Он смеялся и хлопал себя по бокам, смеялся и повизгивал, смеялся и только что не катался по песку от переполнявших его чувств. Наконец он успокоился и снова посмотрел на Мади - и того вновь поразила произошедшая в бывшем хозяине перемена: теперь глаза Анаса стали колючими и холодными, а рот злобно искривился.
- Я так сказал, - усмехнулся он. - А ты и поверил?
- Нет, не поднимайтесь!
Мади быстро обернулся: в голосе Теи звенела неподдельная тревога. Принцесса Айя, по-видимому, окончательно пришедшая в себя, пыталась сесть, а Тея удерживала ее за плечи:
- Да подождите же, рано...
Тут она нечаянно дернула белый шарф, закутывавший голову и плечи принцессы. Тот соскользнул, и Мади ахнул.
- Тея... - только и смог выговорить он.
Потому что перед ним действительно сидела Тея - в белых одеждах принцессы, с растрепавшимися рыжими волосами, широко раскрытыми голубыми глазами - и смотрела на него как на незнакомца, а другая Тея, в более привычном темном балахоне, ошеломленно глядела на первую.
- Но как...
- Очень просто, - сухо сказал Анас. - Ваш драгоценный правитель не смог перенести того, что вместо сына у него родилась дочь, да еще и мастью не в него, а в свою мать, ведьму с Побережья. - Тея приглушенно ахнула. - Но убить ее у него тоже рука не поднялась. Поэтому он и запер ее в башне, и выдумал эту сказку про чародея, чтобы хоть как-то поправить свои дела и найти себе женушку посмирнее из жалостливых. Но тем самым он отобрал хлеб у нас - настоящих сказителей, тех, кто рассказывал истории этого города задолго до него... и будет рассказывать, когда все забудут его несчастную башню и запомнят только его позор.
Тея зажала рот ладонью.
- Моя мать действительно пропала в этом городе, - пробормотала она. - Поэтому я и приехала сюда... хотела найти ее. Но никак не думала, что найду... сестру.
Айя недоверчиво смотрела на нее, вся подобравшись - точь-в-точь дикий зверек: сейчас порскнет прочь, умчится в пустыню. Но Тея обняла ее и крепко прижала к груди. Мади смотрел на них, и в глазах у него защипало.
- Вы знали, что так будет? - не оборачиваясь, спросил он у Анаса.
Бывший сказитель усмехнулся:
- Такого даже я не придумал бы, Мади. Но жизнь удивительнее всех наших историй.