Радов Анатолий : другие произведения.

Изгой: Начало пути

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 4.15*27  Ваша оценка:
  • Аннотация:
Проведя в шутку ритуал, он провалился в другой мир и попал в рабство. С того злосчастного дня прошло два долгих года, прежде чем у него появился шанс стать свободным. "Всего лишь убей - и я сниму с тебя клеймо раба", - приказал хозяин... Но он не смог убить. Он выбрал другой путь, который повел его в неведомое будущее...



   Анатолий Радов
   Изгой. Начало пути
  
   Глава 1
  
   Гроза мешала. Я двигался по ночному городу короткими перебежками, от дома к дому и, едва сверкала новая вспышка, -- замирал. На мгновение все вокруг резко очерчивалось -- серые шершавые стены, серые дома, серый каньон безлюдной улицы, но тут же с пугающей скоростью опять погружалось в густой непроницаемый мрак. А я срывался с места и бежал дальше, в любую секунду готовый вновь замереть. Словно играл с грозой в старую детскую игру.
   И вдруг полыхнуло так, что показалось будто по глазам резанули скальпелем. Я запоздало прикрыл веки и перешёл на шаг.
   -- Твою мать! Да чтоб тебя Номан покарал!
   Мои ругательства потонули в грохоте нового громового раската, я заелозил по векам кулаками, и вдруг сообразив, испуганно выдохнул. С ума сойти! Выбраниться так на молнию, которая как раз и является атрибутом Номана -- бога всего живого, творца мира Отум. Совсем голова не варит после двух бессонных ночей.
   -- Прости, Великий Номан.
   Не дожидаясь, когда зрение восстановится, я слепо метнулся вправо и присел на корточки у стены. За секунду до этого ладонь машинально надавила на рукоять боевого ножа, не давая ножнам коснуться булыжной мостовой.
   А с неба сорвались первые крупные капли. Сухой и спертый воздух, доставшийся ночи в наследство от жаркого летнего дня, тут же наполнился прохладой, и от камней потянуло лучшим из ароматов, что бывает только в самом начале дождя -- густой, но легкий, от которого внутри рождается щекочущее ожидание чуда.
   Зрение быстро пришло в норму, и я уже собрался было двинуться дальше, но за ближайшим поворотом, ведущим на площадь Черного Звонаря, послышались отчетливые тяжелые шаги.
   Стражники?! Но они в это время должны быть у Ранской арки!
   Я бросил затравленный взгляд на противоположную сторону улицы. Черт!
   Там было, где укрыться от нежданных и ненужных встреч. Большой балкон двухэтажного дома поддерживали две колонны в виде перекрученных толстых стволов сейконы. А здесь, как назло, ни одного балкона и ни одного козырька, -- мелькнет очередная молния, и ты как на ладони.
   Вскочив, я рванул обратно, но не успел. Стражники вывернули из-за угла, слабенькая белесая вспышка, не слепя глаз, мягко осветила округу, и я остановился.
   Твою мать...
   Покачав досадливо головой, я повернулся лицом к патрулю.
   -- Стоять, -- буркнул высокий стражник, хотя именно это я и делал. Теперь, когда свет вспышки уже в который раз жадно поглотила ночь, снова были различимы лишь силуэты. Второй, чуть пониже ростом, в отличие от своего напарника не стал размениваться на слова. Развязным жестом вскинув руку, он молча метнул воздушные "путы". Заклинание не боевое, но способное на время обездвижить. Кто знает, вдруг я порядочный житель города, или даже благородный, -- убей, или просто повреди такого, и можно запросто вылететь со службы. А если даже пожалеют за прошлые заслуги и все-таки оставят, то родственники загубленного обязательно наймут убийцу. И то, какой будет твоя смерть, зависит только от цены. За хорошие деньги ты будешь умирать долго и мучительно -- неделю, две, три... корчась от боли и проклиная тот миг, когда решил не делать предупредительного в воздух, а сразу использовал боевое плетение. Поэтому низкий перестраховывался.
   Мне же опасаться было нечего. Я чужой здесь, мне плевать, что обо мне подумают местные жители, мне плевать -- кто тут благородный, а кто простолюдин, кто богач, а кто нищий, кто святой, а кто убийца. Я пришел, чтобы заработать свою свободу и сразу уйти, не оставив ни следов, ни воспоминаний о себе.
   На пути воздушного плетения мгновенно возник "щит" из той же стихийной ветви, а в сторону стражников метнулась "молния" первого круга, похожая на гибкую, сверкающую стрелу. Это заклинание имелось в моем арсенале вот уже полтора года. Старый пьянчужка, но хороший маг -- Альтор'Кранг обучал меня всему, что умел сам. Почти такая же молния, как и те, небесные, которыми играет в облаках Великий Номан. Мощностью не сравнить, но чтобы вывести из строя незащищенного магией вполне достаточно.
   Ждать и тем более проверять, защищены стражники или нет, я не стал. Ладонь стиснула рукоять, потащила клинок вверх, и я ринулся в бой. Клинок у меня обоюдоострый, длиною в полметра, довольно легкий, благодаря глубокому долу, идущему от перекрестия до середины. Делая замах, я метнулся вслед за сверкнувшим заклинанием, и уже через секунду лезвие перерубило древко одной из алебард у самого топора. Тот громко звякнул о мостовую, стражник отбросил ставшую бесполезной деревяшку и потянулся к ножнам, висевшим на простенькой перевязи. Но я не мешкал. Двумя быстрыми шагами сблизился, заступил правой ногой за его ноги. Клинок полетел вниз, брошенный за ненадобностью, а я, вложившись в удар всем телом, засадил ему в подбородок локтем. Не ожидавший такой прыти стражник отшатнулся, споткнулся о мою ногу и со скрежетом распластался на мостовой. В эту же секунду я оставил его и занялся вторым. Видимо, на пластинки лат все-таки были наложены какие-то защитные плетения против стихийных ветвей, поэтому низкого стражника "молния" лишь ослепила. Выставив перед собой алебарду, он теперь жадно прислушивался к каждому звуку. И когда его слуха коснулся звонкий удар доспехов о булыжники, он принялся яростно колоть перед собой пустоту. Но я уже был у него за спиной и, обхватив шею, изо всех сил напряг мышцы.
   Нет, душить насмерть я не собирался. Низкий попытался ударить меня древком в живот, не достал, резко отшвырнул алебарду, потянулся к поясу. И снова звон. Черт! Слишком много звона. Я перехватил его руку и сжал запястье мертвой хваткой. Дыхание стражника стало похоже на всхлипывания, кадык судорожно заходил вверх-вниз, но я ждал. И лишь когда ноги задергались в первых па танца агонии, я ослабил захват и аккуратно уложил уснувшее тело на мостовую. Вернулся к первому. Тот, придя в себя, неуклюже поднимался. Минута борьбы -- и он последовал за своим напарником, а я облегченно выдохнул. Теперь как минимум в течение получаса они не очнутся.
   Схватив высокого под мышки, я тяжело дыша от напряжения, потянул его в темный проем между домами. Весил этот кусок мяса, засунутый в кучу железа, порядочно. Вновь вспыхнула очередная молния, я вздрогнул, сжал от досады зубы и всё-таки выругался, несмотря на страх перед местным божеством.
   Когда оба тела были уложены в чёрном проёме, я отер мокрые, пахнущие железом ладони об куртку, стряхнул капли дождя с волос, поднял с мостовой нож и бегом бросился по улице. Теперь можно не прятаться, не перебегать из тени в тень, прислушиваясь к каждому шороху. За двое бессонных суток я хорошо изучил маршруты стражников в этом районе. Три патруля -- две двойки и одна тройка. Сейчас первая двойка где-то в конце улицы Вздоха Зыби, тройка должна быть на углу Красной Стрелы и улицы Дар'Шида, ну а вторая двойка временно дисквалифицирована. Да дело даже не в этом, больше всего я опасался возможностей здешних стражников. Как назло, за две ночи, проведенные в слежке за ними, ничего криминального не произошло, и я не смог оценить их боевые качества.
   О, Великая Эри, мать удачи, как отвернулась ты от меня два года назад, так и стоишь до сих пор, сверкая своим голым...
   Придя в Лиорд, я обнаружил, что семьи, одного из членов которой мне нужно было убить, чтобы обрести долгожданную свободу, в городе нет. Уехали на какое-то их богемное мероприятие в соседний городок. Что-то вроде бала, где каждый год собираются самые знатные семьи Северного Доргона. Вот поэтому я и занялся разведкой, чтобы обезопасить себя на будущее.
   "А если бы они были в городе, ты бы сразу полез к ним в дом?" -- я даже не успел ответить себе, как снова вспыхнула молния. Почти без паузы громыхнуло, раскатилось с треском по небесам и, ударив в легкие озоном, рассыпалось осколками звуков в темных переулках. Что ж, потом об этом подумаю. После того, как дело будет завершено.
   Быстро преодолев три квартала, я замер в нескольких метрах от нужного дома. Сколько раз за эти два дня я прошелся мимо него? Десять, двадцать? Не считал, но знаю, что немало. Пялился искоса за решетку ограды, рассматривал осторожно двор, вглядывался украдкой в окна. Вроде бы ничего опасного. Конечно, что-то из магического обязательно будет -- защитные плетения на дверях, ловушки на окнах и в коридорах, амулеты в стенах. Если бы не любитель промочить горло Альтор'Кранг, то вышло бы, что послан я хозяином на верную смерть. Да, сынок этого ублюдка Вирона'Стора использовал меня в качестве спарринг-партнера для своих тренировок, но какой в том прок? С одним ножом и приемами ашкорской борьбы против магии не попрешь.
   Впрочем, и с тем, чему меня научил Альтор, против хорошего мага переть бессмысленно. А ведь у Рин'Гаров такой маг может служить в качестве охранника. Благосостояние позволяет нанять, и даже не одного. Это если они сами не владеют какой-нибудь ветвью -- Свет, Тьма, Хаос, Порядок, Стихии, магия Крови. А если владеют... В этом случае опасность куда больше. Хозяин дома, сам являющийся магом, не преминет защитить свое жилище кучей всевозможных магических штучек, и сделает это на самом профессиональном уровне. Не для чужих же, для себя.
   Все-таки, знание -- это сила. Да и умение тоже.
   Что касается последнего -- я кое-что умел, хотя и было это "кое-что" всего лишь несколькими простыми заклинаниями, помноженными на недюжинные способности. Так говорил Альтор. А что касаемо первого -- тут был полный ноль. К сожалению, я ничего так и не смог выведать об этих Рин'Гарах, хотя и потратил все имеющиеся кирамы, чтобы напоить в более-менее приличной таверне двух горожан. С ними я познакомился, "случайно" налетев на этих двух идиотов из-за угла. Потом были тысячи извинений с моей стороны, потом я предложил загладить вину щедрым угощением в виде четырех бокалов хорского и пары кусков жаркого, а потом кусал локти, когда эти гады, налакавшись забесплатно до состояния нестояния, так и не рассказали ничего полезного об интересовавшей меня семье. Отделались обычным лебезением -- мол, благородные, порядочные, честные, и кучер у них хороший, всегда аккуратно ездит, ни разу еще никого не задавил.
   И от этого незнания на душе было тревожно.
  
   Глава 2
  
   Дом был на другой стороне. Одним рывком я пересек улицу и остановился, чтобы отдышаться. Чертовы вспышки!
   О, Великий Номан, будь благословенен каждый твой вдох и выдох. Но не мог бы ты перенести свои забавы с молниями на следующую ночь? Не со зла говорю, а просто спрашиваю.
   Отъявленный атеист в своем мире, здесь я стал верующим. Здесь нельзя быть неверующим, ибо я видел сам. Однажды один из братьев моего хозяина решил проявить удаль, опрокинув третий за день кувшинчик хорского вина. Сладко крякнув и швырнув пустую тару вверх, он принялся ругать Великого Номана. Наверное, ему в хмельном угаре казалось это смешным, и, уверен, он чувствовал себя очень крутым, но точнехонько после третьего ругательства от этого идиота осталась лишь горка пепла. От нее струился вверх дымок, и не очень приятно несло горелыми волосами. Воистину -- бог любит троицу и не любит идиотов.
   Не спорю -- это могло быть чистым совпадением, но что вы скажете о моем единственном друге в этом мире, о старом маге, для которого, увы, выпить стало дороже свободы и гордости, но который запросто мог попросить Номана подкурить? Он брал в зубы глиняную трубку, набитую сухими листьями армака, возносил к небесам просьбу -- и оттуда, точно в центр чашечки, снисходила малюсенькая молния. Возможно, старик просто шутил, и все это только эффектный магический трюк, но что если нет?
   Кстати, именно за это я и испытывал к нему глубочайшее почтение, и даже мистический трепет. А что еще можно испытывать к тому, кому подкуривает самый главный бог мира, в который тебя угораздило попасть?
   Но как бы там ни было -- бог это бог, даже если он подносит огонек старому пьющему магистру стихийных ветвей. Вот поэтому и обращался я к Номану уважительно, чтобы он невзначай не бросил следующую молнию прицельно, решив, что я слишком нагл и пришло мое время стать чашечкой глиняной трубки. Но вот мешали все эти вспышки -- это да. Что если какой-нибудь любитель выглядывать сквозь приоткрытые ставни, когда за ними бушует стихия, увидит меня, или, что еще хуже, -- разглядит во время вспышки лицо? Разве мне это нужно?
   Сделав несколько шагов, я замер возле высокой решетки забора. В отличие от остальных, этот особняк был огорожен, благо участок, на котором он стоял, занимал едва ли не полквартала. Вцепился в скользкие мокрые прутья, вскарабкался наверх. Спрыгнул, распластался на траве, словно предчувствуя следующую вспышку, которая не заставила себя ждать, и поднялся, только когда свет вновь убрался прочь, не в силах перебороть ночную тьму. Потом рванул к огромному балкону, где, наверное, члены семьи Рин'Гар любили попить сладкий айкас в теплые летние деньки. Мода на перекрученные колонны была как нельзя кстати.
   О, Великая Эри, неужели ты обернулась и бросила на меня взгляд? Пусть не покровительственный, пусть всего лишь презрительный, но это все-таки взгляд, а не сверкающая божественная белизна твоих ягодиц.
   Я поднял руки и прощупал выступы колонны, спиралью уходящие вверх. Не удобная лестница, конечно, но все же лучше, чем если бы они были просто гладкими. Согнув в колене правую ногу и, вцепившись руками в набухшую каменную "вену", я стал искать носком сапога удобную опору. Витки были округлыми, вдобавок уже мокрыми, и носок два раза соскальзывал. Не такое уж и простое восхождение мне предстоит.
   Наконец носок удержался, я распрямил ногу, задрал другую, ища новую опору, до боли в пальцах цепляясь за верхние витки. Еще один рывок, следом третий... Пальцы правой руки намертво вцепились в часть балконного барельефа -- прекрасный каменный цветок, похожий на астру с двумя торчащими в стороны листьями по бокам. За лист я и ухватился, радуясь тому, что архитектор этого дома выбрал такой потрясающий барельеф. Несомненно, он очень благородно и, что самое важное, полезно украсил фасад.
   Теперь я чувствовал себя уверенней, но мое восхождение все еще не закончено. Я задрал голову. До кромки парапета от уцепившейся в лист руки было не менее полуметра, а от глаз еще дальше. Снова вспыхнула чертова молния, и я на пару секунд прижался к камню, даже через плотную ткань дублеты почувствовав его мертвый холод. Потом резко рванул дальше. Переставив ногу на три витка выше, подтянулся на одной руке, ухватился другою за второй лист, подтянулся уже на двух. Еще рывок, почти прыжок, и вот пальцы левой сжали узкую каемку парапета. Зацепившиеся за кусок барельефа ножны резанули слух скрежетом, и я замер. Второй раз ножны просто звякнули, продолжая раскачиваться по инерции после прыжка, и, торопливо опустив правую руку, я отцепил их. Большой нож мне пока не понадобится, у меня есть второй, поменьше. Лезвие чуть длиннее ладони и едва ли шире двух пальцев, но чтобы достать до сердца или перерезать горло -- вполне достаточно. А этот заберу потом, на обратном пути.
   Ножны беззвучно упали на траву, и я почувствовал себя намного свободней. Теперь не нужно думать о том, что они могут зацепиться о камень и прогреметь среди ночи, как колокола всех храмов Семи Дорог.
   Правая рука взмыла вверх, уцепилась за еще один лист, рывком подтянулся, перехватился ею за парапет, последний рывок, и я пузом повис на каменной кромке. Боль в животе на секунду заставила скривиться, я закинул ногу и перевалился на ту сторону. Уже приземлившись на пол, неловко зацепил плечом небольшой стульчик. Тот, проскрежетав ножками, отъехал от меня сантиметров на десять, но мне повезло. В этот самый момент далекий глухой раскат полностью слился со скрежетом, и он остался слышен только мне.
   Приподнявшись, я огляделся. Низенький элегантный столик, два стульчика...
   С каким удовольствием я сейчас присел бы на один из них, щелкнул пальцами, а проворный слуга тут же принес чашечку дымящегося ароматного айкаса. И я бы вновь почувствовал себя человеком, а не вещью. Черт, как же мне хочется почувствовать это снова.
   Желваки пару раз дернулись, но я отогнал от себя лишние мысли. Нужно двигаться дальше. Нужно убить того, чья спальня находится в правом углу второго этажа...
   -- Крайнее правое окно, второй этаж, -- сказав это, Вирон'Стор схватил меня за грудки и притянул к своей широкой, покрасневшей от пяти бокалов хорского роже. На меня дохнуло смрадом самого ада: трехдневный перегар вперемешку с амбре от гнилых зубов. -- Запомнил, раб?
   -- Да, хозяин.
   -- Убьешь того, кто там спит, и я сниму с тебя магическое клеймо. Ты слушаешь меня, раб?
   -- Да, хозяин.
   -- Ты говорил, что в твоем мире ты был свободным, -- Вирон'Стор усмехнулся и, отпустив меня, толкнул кулаком в грудь. -- И даже десять лет проучился в магической школе?
   -- Не магической, хозяин, -- поклонился я, отступя на три шага и с трудом устояв на ногах. -- У нас нет магии. Я окончил обычную среднюю школу и собирался поступать в вуз.
   -- Заткнись! -- рявкнул Вирон и заржал, как табун коней. Повернув голову вправо, он посмотрел на своего второго брата, который хоть и был таким же идиотом, как и тот, что решил поругать Великого Номана, но все же не настолько, чтобы пойти его дорожкой. Хотя я с удовольствием посмотрел бы на кучку пепла из его обрюзгшего тела. Да и если бы самого Вирона испепелил Великий Бог Отума, я был бы не против.
   -- Слышишь, брательник, этот раб заявляет, что десять лет проучился в магической школе, а не может продемонстрировать даже простейших заклинаний.
   Он резко перевел взгляд на меня, и презрение в его глазах превратилось в пламя.
   -- Ты лжешь, раб! Ты изгой. Тебя вытолкнули из твоего мира, потому что ты был там лишним. Скажи, а эта старая пьянь не пытается тебя чему-то учить?
   -- Нет, хозяин.
   -- Врешь! -- взревел Вирон и швырнул в меня обглоданной ножкой карбулка. Кость угодила в грудь и, отскочив, шмякнулась на пол.
   -- Вначале он пытался, -- в тысячный раз проглотив обиду, невозмутимо стал объяснять я, -- но очень скоро понял, что у меня нет никакого таланта. Я настолько глуп, хозяин, что не могу запомнить ни одного плетения.
   -- Ха-ха-ха! -- Огромное тело Вирона задергалось в припадке неудержимого смеха. -- Я так и знал. Ты насмешил меня, раб. Ты смешной, хоть и глуп как пробка. Поэтому я даю тебе шанс. Ты все равно сдохнешь без хозяина, но я даю тебе шанс. Крайнее правое окно, второй этаж дома Рин'Гаров в Лиорде. Убей того, чья это комната, и ты свободен. Клянусь Великим Номаном. Но если ты не справишься -- то я лично задушу тебя вот этими руками! -- Он поднял две жилистые мощные руки и потряс ими. -- У тебя есть выбор.
   Мощное ржание, взмывшее до потолков, обрюзгший от чревоугодия брательник Вирона подхватил каркающим противным голосом...
   Черт, эти ненужные сейчас мысли все же завладели мозгом. Отмахнувшись от них, как от назойливых слепней, я приблизился к двери, ведущей внутрь дома. Выставил вперед руки и, закрыв глаза, сосредоточился на ощущениях в ладонях. Нужно проверить, нет ли здесь магических ловушек. Почти две минуты я "прощупывал" дверь, переходил на стены вблизи коробки, снова возвращался к двери. За два года Альтор'Кранг научил меня многому, но вот практики явно не хватало. Особенно в реальных условиях.
   Обнаружив только слабенькое заклинание "хлопок", которое ставится обычно на одну ночь, я аккуратно обезвредил плетение, достал из-за пояса ножик и тронул рукою натянутый бычий пузырь. Магия магией, а замок или защелку все равно не обойти.
   Стекло в этом мире делать еще не научились, да и, судя по всему, многим тут было не до него. Власть, деньги, земли соседей, интриги, выгодные браки -- это всё стояло для жителей Ольджурии на первом месте. По крайней мере, в Северном Доргоне точно.
   Натяжка пузыря была сильной, я осторожно проткнул его в нижнем правом углу, у самой рамы, подождал немного, боясь что он просто лопнет, потом увеличил разрез и нырнул в него рукой. Если будет щеколда -- хорошо, нет -- придется делать длинные надрезы с двух смежных сторон рамы. Но пальцы нащупали такой же замок, как и снаружи. Пришлось поработать ножиком ещё немного. Через пару минут я откинул пузырь, словно полог палатки, и проник внутрь дома.
   В нос дохнуло запахом домашнего уюта, сложенным из сотни мелочей. Ковер, засохший букетик в глиняной вазочке, мебель из дерева, обивка, что-то еще, и еще что-то, что уже подзабыл, потому что последние два года прожил в сарае, где, кроме запаха соломы, сырости, пота и мочи, ничего больше не было.
   Осторожно опустив край пузыря, я сделал несколько шагов и, щурясь, осмотрелся. Одни силуэты, но и этого достаточно, чтобы понять, слава богу, я оказался не в спальне, а в чем-то вроде залы. Стараясь дышать как можно тише и наступать как можно беззвучнее, я пересек комнату и, пройдя под маленькой аркой, оказался в длинном темном коридоре. Свернул вправо, двинулся по нему безмолвным духом. Вот одна дверь справа -- это третье окно. Вот еще дверь слева -- это вообще не с той стороны. А вот и она, в самом конце.
   Я остановился, чтобы просто подышать и сосредоточиться. Но стало лишь хуже. Мои руки мелко задрожали, вспотели, дрожь разлилась по всему телу, и даже сердце затрепетало крылом бабочки, охваченное этой дрожью.
   О, Великий Номан, прости мне грех убийства, ведь ты же знаешь, что я делаю это ради своей свободы. Ведь ты же видел мои унижения, мои боль и обиду. Ведь ты же знаешь, как я хочу снова стать человеком, а не быть рабом.
   Я тронул ручку и медленно надавил. Дверь оказалась незапертой, и стала открываться так легко и бесшумно, что я даже услышал свой вздох и тихие шаги, когда скользнул внутрь, едва ширина проема позволила это.
  
   Глава 3
  
   На маленьком столике в углу комнаты тускло горел магический ночник, наполняя пространство размытым зеленоватым светом. Значит, там, снаружи, не показалось. Черт! В темноте проще убить. Наверное, проще, ведь до этого момента мне убивать не приходилось. О если бы не магическое клеймо! Я бы давно сделал это с радостью, даже с наслаждением. Я бы выпустил кишки Вирону, воткнув длинный нож в его заметно выпячивающееся брюхо. А потом бы заставил высчитать длину своих кишок в шагах.
   Но все это -- если... может быть... когда-нибудь... потом... в следующей жизни. А сейчас просто нужно убить того, кто спит в широкой кровати, стоящей в углу комнаты.
   Я сильнее сжал изящную рукоять маленького ножа и задержал дыхание. Нужно сделать все очень быстро. Чтобы не дрогнуть. Чтобы не отступить в решающий момент. Резкий удар в сердце... Нет. Лучше короткое движение по шее, там, где сонная артерия. Раз, и всё. Много крови. Крови будет много. А может задушить? Подушку на лицо... А что если тот, кто в кровати, окажется сильнее? Что если я не справлюсь с ним? Решено -- удар в сердце. После этого он уже не сможет сопротивляться, даже если будет бугаем в два раза крупнее меня. Потом придавить рану подушкой и только после этого выдернуть нож. Чтобы меньше этой чертовой крови.
   Покатившаяся с волос капля холодно тронула лоб и выдернула меня из вихря мыслей. Девять быстрых, бесшумных шагов, стиснутые зубы, замах...
   Правильнее было бы приблизиться вплотную, выцелить лезвие точно между ребер, держа острие от тела всего в миллиметре, и ударить со всей силы кулаком... но я боялся. Боялся, что жертва проснется.
   И вдруг рука замерла, окаменела, а внутри все вздрогнуло. Боже!
   На кровати лежала девушка лет шестнадцати. Ее умиротворенное лицо, обрамленное светлыми волосами, походило на лик ангела. Во сне она скинула с себя одеяло, наверное, от духоты, и очертания тела проступали сквозь тонкую ночную рубашку. Мой взгляд замер на розовом соске. Он упирался в почти воздушную ткань и в один миг одурманил мой мозг, окутав его сладкой истомой. Я тяжело сглотнул. Боже!
   Девушка, словно почувствовав присутствие рядом, что-то пробормотала во сне и тут же безмятежно улыбнулась. А может быть, ей приснилось нечто хорошее и доброе?
   Я снова проглотил вязкую слюну и, сделав шаг назад, прижал руку с ножом к груди. Нет! Это какая-то ошибка. Чревлов Вирон, ублюдок Тьмы, мерзкое животное! Неужели он знал?
   Конечно, знал! Это я, раб, проводящий все время на плантациях айкаса, не знал почти ничего об этом мире. Кроме того, что мне рассказывал старый маг. А про Рин'Гаров -- он был ни сном ни духом...
   Я снова шагнул вперед, но теперь не для того, чтобы убить. Нет, это было мне уже недоступно. Я не смогу лишить жизни молоденькую девушку, просто не смогу. Мне хотелось только полюбоваться ею, запомнить лицо, коснуться взглядом изящного тела, вдохнуть запах волос. Два года я не был так близко к женщине. Но едва я сделал шаг, как в дальнем углу что-то колыхнулось. Краем глаза я ухватил движение четко, и поэтому голова сама повернулась в нужном направлении. На автомате. Ничего вроде. Обычная темнота.
   Нет, там что-то есть.
   Перехватив нож, я стал медленно приближаться к черному углу, куда почти не доставал свет ночника. То, что там было, поняло -- я не собираюсь отступать, и метнулось вдоль стены. Попав в более освещенное место, оно стало различимым.
   О, Великий Номан!
   Меня пробрал мистический ужас, в желудке вдруг ниоткуда появилась глыба льда, рот сам оскалился.
   Это был он. Вестник Тьмы, ее разведчик, выискиватель душ. Черная взлохмаченная собака, держась стены, проскочила мимо меня и запрыгнула на высокий шкаф с проворностью кошки. Я обернулся вслед движению и встретился взглядом с двумя горящими красными глазами. Собака вскинула вверх крылья и зашипела.
   Подобную тварь я видел впервые, но Альтор несколько раз рассказывал о них. О вестниках Тьмы. Он мне вообще рассказал о многих существах этого мира, о которых знал сам. И еще о нескольких, которых не знал. Тут он просто пересказал слова своего учителя. Вот и этого он описывал с его слов -- черный грон с крыльями, подобный виару, но не виар. Его глаза красны, как пламя преисподней, он шипит как гады и приходит, чтобы оставить на угодной душе метку. Угодной Тьме. Чтобы демоны Зыби смогли легко отыскать ее, когда понадобится. Если увидишь такую, -- беги, чтобы метка не появилась на тебе.
   Но я и не думал бежать. Сотворив слабенький общий "щит" против первого круга стихийных плетений, я замер...
   -- Только световики могут совладать с этой тварью. Слышишь меня, Изгой? -- Альтор рассказывал, даже продолжая собирать зерна айкаса. Только отсутствие вина могло остановить потоки его слов. Да и то, не остановить, а лишь перенаправить в другое русло, и он начинал говорить только об отсутствии вина, и о том, как ему плохо без глотка хорского.
   ...Я идиот. Какой "щит" против стихий?
   Вестник склонил голову набок, посмотрел на меня с интересом, издал звук, похожий на отрыжку, и, развернувшись, прыгнул в сторону окна. Длинный прыжок, почти через половину комнаты. Он легко прошел сквозь бычий пузырь, оставив на нем только черное мокрое пятно. Но уже спустя секунду раздался мерзкий, чавкающий звук, и пятно просочилось вслед за остальной частью себя. Я облегченно выдохнул. Слава Номану, эта тварь решила уйти. Засунув нож за пояс, я вытер со лба пот и задумался.
   Зачем вестник приходил сюда? Неужели...
   Развернувшись, я испуганно посмотрел на девушку. Неужели Тьма решила забрать ее душу?..
   Раздавшийся со стороны двери звук заставил сердце провалиться в пятки. Не соображая, что делаю, я машинально сплел боевое заклинание первого круга и бросил его за спину. Никого в этом доме я уже не хотел убивать. Никого. Поэтому использовал всего лишь "оглушение". Но, когда обернулся, успел пожалеть о том, что так легко поддался страху. За ту долю секунды, пока в зверином прыжке летел к двери. Едва успев подхватить мальчонку, который от заклинания потерял сознание, я тяжело выдохнул. Если бы расстояние между нами было всего на пару метров больше, то наверняка он расшиб бы лоб о мраморный пол. Прищурясь, глянул в темный проем коридора и, никого не увидев, поднял мальчишку на руки. Покрутившись на месте, решил положить его на стол. Больше некуда. Повсюду холодный руанский мрамор -- последний писк моды в Северном Доргоне. До сих пор помню, как полтора года назад до крови содрал кожу на ладонях и чуть не надорвался, таская тяжелые мраморные квадраты с телег на второй этаж дома хозяина. А чтобы я не сдох от потери сил, Вирон приказал варщику давать мне на треть больше похлебки, чем обычно.
   На столе отыскалось и то, что мне было теперь нужно. Аккуратно уложив мальчишку, я взял в руку перо и подтянул к себе стопку бумаги. Верхний лист был исписан маленькими буквами. Схватив его, я подошел к ночнику.
   Это было незамысловатое письмо, судя по всему, адресованное подруге. Я прочитал подпись: Мариша'Гар.
   -- Мариша... -- повторил одними губами и вернулся к столу. Взял чистый лист, поразмыслил несколько секунд и принялся писать:
   "Парень, ты не знаешь написавшего эти строки, и, думаю, не узнаешь никогда. Так будет лучше для меня. Но я хочу сказать тебе о другом. Твою сестру выбрала Тьма. Я видел в этой комнате ее вестника, который скрывался в углу. Скажи своему отцу, чтобы он нанял световика, только они могут противостоять Тьме. А если хочешь ее уберечь, то и сам начни изучать магию Света, и пусть Ма... твоя сестра тоже начнет изучать эту ветвь. Так она спасет себя".
   Я заляпал кляксой неуместное "Ма", тихо подул на лист несколько раз, подсушивая чернила, и вложил его в руку мальчишки.
   Потом на секунду вернулся к кровати, взглянул еще раз, закрыл глаза, чтобы запомнить, и, развернувшись, поспешил прочь из комнаты. Коридор, знакомая зала, балкон... Я спрыгнул вниз и едва не коснулся задницей земли, когда пятки воткнулись в твердую почву. Коленки резанула боль, но обращать на это внимание не было времени. Схватив ножны, я со всех ног бросился прочь из этого дома. Что мне делать дальше -- я теперь не знал. Совсем не знал. И думать пока не хотел.
  
   Глава 4
  
   Вокруг были только тьма и звуки. Десятки звуков, говоривших о том, что я не один. Но я шагал сквозь эту потрескивающую, покрикивавшую, похрапывающую, шуршащую и охающую тьму, держа наготове боевое плетение.
   Покинув дом Рин'Гаров, я бросился переулками к одной из окраин города. Куда идти -- еще не знал, но откуда уходить -- уже догадывался. Я не выполнил приказа хозяина, и потому направлялся на восток.
   Огромное владение Вирона'Стора находилось на западе от Лиорда, площадью четыреста кусков земли, что позволяло ему считаться одним из влиятельных феодалов в Северном Доргоне. Почти треть поместья засажена низкорослым кустарником айкаса, из зерен которого делают душистый тонизирующий напиток. На этой трети мы и пахали с Альтором и еще сотней рабов не покладая рук. Рабочий... рабский день начинался задолго до восхода светила и не всегда заканчивался с его закатом. Мы сажали плетущийся, покрытый колючками айкас, выращивали, ухаживая за ним с раннего утра до позднего вечера, и потом собирали урожай. Судя по запаху и виду зерен -- из них должно было получаться нечто похожее на наш кофе.
   Наш?
   Я горько усмехнулся. Имею ли я отношение к тому, что осталось там, в другом мире, или всё оно уже мне чужое? А может, и прав был Вирон, обозвав меня изгоем?
   Меня зовут Антон, что на местном наречии означает: Ант -- раб. Частица "тон" -- это "раб" на ольджурском. А второе "т"... Именно как Ант'тон слышал мой будущий хозяин моё земное имя.
   "..Первыми Номан создал людей и дал им плодородное место, чтобы жили и плодились они по семени своему. А после создал и других.
   И сказал он людям: вот место плодородное вам, ваше всё это, берите всё, ибо для вас дал. Только с дерева алеф не трогайте плодов, ибо горьки они вам будут.
   И брали люди всё, что было положено им, лишь от дерева алеф не трогали плодов. Но был юноша среди них, именем Тон, что ослушался и пошел к запретному дереву и вкусил плод. И открылось ему многое, и увидел он по-другому всё и презрел данное Богом. Узнал тогда Номан свершенное им и проклял его, сказав: отныне все чады семени твоего будут другим служить, ибо тот, кто не умеет слушаться, тот не может повелевать..."
   Об этом месте из благого писания апостола Иоранна Светлого, чем-то схожим с историей из Бытия, я узнал уже потом. А в ту встречу с глупым рвением повторял и повторял свое имя двум богато одетым всадникам, на которых наткнулся утром третьего -- после попадания -- дня. Они же только ржали в ответ, и даже их логи ржали надо мной. Последнее, возможно, мне казалось, но тому было объяснение: слишком я ослаб от голода, прошлявшись по здешним лесам двое с половиной суток, а в подобном состоянии и не такое могло померещиться.
   Ягоды есть я побоялся, да их и было не так уж много. Оранжевые, висевшие гроздьями на кустарниках с резными листьями, и синие -- одиночные, росшие на низеньких, в полтора моих роста, деревьях. Охотиться? Но как, и при помощи чего? Более того, несколько раз я сам чуть не стал пищей, едва успевая вскарабкиваться на деревья, когда на меня кидалось очередное местное чудовище. И это еще везло, что, решившие полакомиться плотью попаданца, хищники по деревьям лазать не умели, иначе меня бы постигла участь куда более худшая, нежели рабство. Хотя, может, рабство все же хуже? Жаль, но человек не может сравнивать что-то со смертью. Не исключено, что умей он это, в каких-то случаях именно смерть бы и выбирал.
   Справа громко хрустнула ветка, я на всякий случай выставил в этом направлении руку, но не остановился, а даже прибавил шаг, взяв слегка влево. Возможно, это всего лишь какой-то маленький зверек. Или не маленький, но не хищник. В этом случае достаточно держаться подальше и ничего страшного не случится. Сам он тебя просто так не тронет, а вот если ты пойдешь прямо на него, или на его жилище, где вдобавок могут быть детеныши, на защиту встанет со всей своей злостью и страхом. И за территорию, и за детенышей. Зачем лезть на рожон и испытывать судьбу?
   Если же это хищник... тогда без разницы, на него ли ты идешь, или от него -- здесь только одно играет роль: голоден зверь или нет, а твое направление не имеет решающего значения.
   Но хруст, к моей радости, не повторился. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Охотники не имеют привычки передвигаться шумно.
   Так я и двигался сквозь густую тьму леса, превентивно вскидывая руку при каждом шорохе или хрусте. Чертовы тысячи зверьков, шныряющих в ночи туда-сюда! Когда серый рассвет стал пробираться под густые кроны деревьев, и тьма постепенно отступила куда-то за спину, нервы были на пределе. Хотелось орать, ругаться, бить кулаками в огромные шершавые стволы, чтобы вытолкнуть из себя страх и напряжение.
   Заметив справа большую поляну, я свернул к ней. Вышел в середину большого круга, огляделся. Неплохое место для привала. По крайней мере, будет в запасе несколько секунд, если какой-нибудь хищник рванет на меня по открытой местности. Их должно хватить, чтобы понять -- защищаться магией или удирать на ближайшее дерево.
   Первым делом нужно было собрать хворост. Пока я выбирался из города, успел хорошенько промокнуть. Слава Великому Номану, дождь быстро прекратился, и тучи уползли на юг, еще долго мерцая зарницами у горизонта, но моя одежда уже была -- хоть выжимай. Что я и сделал, едва вошел в лес. Разделся догола, выжал каждую вещь, с силой перекручивая, потом по нескольку минут встряхивал. Но одевать все это сызнова все равно было мучительно. Зубы бились друг об друга, кожа пошла пупырышками. Пришлось совершить небольшую пробежку, чтобы хоть немного согреться.
   Боже! За два года я привык к лишениям, но так и не сумел понять -- за что? За что мне все это привалило? Ну да, дурканули мы с другом, но почему он остался там, а я провалился черти куда? Тем более что вызвать каких-то непонятных сущностей по книге Папюса была его идея. Так почему же я здесь, а он дальше кайфует там? Может, прав был чертов Вирон, и наш мир и в самом деле просто вытолкнул меня прочь? Но почему?
   Я был самым обычным человеком. Ходил в школу, учился хорошо, хотя и ботаном никто меня не считал. Просто мой мозг впитывал в себя знания, как губка впитывает воду, и поэтому мне не нужно было подолгу корпеть над учебниками. Запоминал почти с первого раза. Ну а если встречалось что-то непонятное, перечитывал еще разок, и этого вполне хватало. Поэтому времени на погулять оставалось всегда.
   Окончил школу с серебряной медалью -- всего пара четверок: физкультура и химия. Ну не любил я эти два предмета. Первый за то, что на нем заставляли участвовать в командных играх, а я все-таки одиночка. Точнее, не одиночка, у меня было несколько хороших друзей, а просто никогда не понимал -- зачем нужно собираться в кучу, чтобы куда-то там забросить, закинуть, забить надутый воздухом шарик? И всё это мне так и представлялось -- надутым воздухом шариком. Второй я не то чтобы не любил, а... не переваривал вообще. Первая причина -- вечная вонь. Нет, не только химикатов, а еще и мочи. Кабинет химии находился возле мужского туалета. А запах химикатов вперемешку со стойким амбре мочи -- это серьезный довод против. Вторая причина -- училка, злостная стерва, вечно всем недовольная. Мы ее называли за глаза "челюстью". Когда она с ненавистью говорила нам о том, какие мы негодяи и сволочи, ее зубы каким-то непонятным образом выдвигались вперед, и она была похожа на акулу, готовую всех нас сожрать.
   Обойдя поляну по кромке, я собрал приличную кучу хвороста. Переломал крупняк, отобрал самые маленькие веточки и щепки, сложил из них горку и направил самое простенькое плетение из магии Огня -- "искра". С первого раза не вышло, половина веток были сырыми -- то ли от вчерашнего дождя, то ли от росы, и слабенький огонек, поколыхавшись несколько секунд, затух. Пришлось торопливо отбирать из горки самые мокрые веточки, и только после повторять попытку. Запасы магической силы у меня невелики, и желательно не раскидываться ими направо-налево. Для того чтобы восстанавливать их, надо впадать в особое состояние, похожее на транс. А для этого нужны силы физические. В состоянии восстановления приходится удерживать связь с магическим полем, что почему-то довольно быстро сжирает самые обычные калории. Альтор объяснял это интенсивной работой мозга в момент восстановления, и, как я понял, он, оказывается, жрет энергию в таком состоянии не хуже калорифера.
   Со второго раза разжечь костер получилось. Я подождал немного, пока огонек разгорится, потом подбросил веточки покрупнее, и, наконец-то, протянул к теплу озябшие руки. Утренняя прохлада была достаточно суровой, лето закончилось, стояла первая тридница осени, и организм дрожал почти каждой клеточкой. Слегка согревшись, я снова вернулся в лес, и, отыскав небольшое бревно, притащил его к костру. Сидеть на росистой траве не хотелось. Не хватало еще простудиться, вот уж будет невезение так невезение. Целительных плетений у меня ни одного, по той причине, что их не было у Альтора, а других учителей я не знал.
   Так, а что у меня есть? Устроившись на бревне поудобнее, я принялся перечислять в уме заклинания, которым обучил меня старик. При этом загибал пальцы. Итак. "Оглушение" -- магия Воздуха, первый круг. Окутывает голову жертвы воздушной оболочкой, в которой резко возрастает давление. Можно сказать, боевое. "Искра" -- это понятно. Тоже первый круг, только огненной ветви. Годится лишь для розжига костров, ну или спалить кому-нибудь амбар. "Усыпление" -- первый круг водной стихии. "Молния" -- та же стихия, но, в отличие от "усыпления", весьма эффективное в бою оружие. Здесь я успел добраться до третьего круга. У самого Альтора это заклинание было любимым. Ну и четыре "щита". Один, самый слабенький, -- общий для всех ветвей и способен выдержать разве что "кулак". Остальные три защищают от стихийных плетений первого круга, одно на стихию, кроме Земли. Из-за ежедневных возлияний старик сам запамятовал, как плести земляной "щит". Негусто, в общем, но и не пусто. Ни в какое сравнение не идет с первыми днями пребывания здесь. Вот только одно "но". Я бы даже сказал -- "НО". Теперь, в отличие от тех дней двухгодичной давности, на моем плече красовалось магическое клеймо. Не физически, конечно, а только в ментальном плане, но радостней от этого не было. У Вир'Сторов клеймо выглядело как перевернутый основанием вверх треугольник, а внутри незамысловатый крест.
   Увидел я все это на четвертый день пребывания здесь. Вирон не стал откладывать надолго момент моего клеймения, очень обрадовавшись, когда узнал, что я не местный, и ни ярлыка "свободного", ни хозяина у меня нет. Диалог, из которого он вынес данный факт, выглядел, конечно, нелепо -- с маханием руками, рисованием всякой хрени на песке и попытками уловить что-то общее в двух совершенно разных языках, но тем не менее нужное я все-таки умудрился сказать. Да оно и было всего одно -- это нужное. Хозяина у меня нет. Все, точка.
   Через секунду после окончания нашего оживленного разговора прямо в воздухе возникли серебристый треугольник и две пересекающиеся линии. В мгновение они поменяли цвет на красный и впились мне в правое плечо. Я вздрогнул от легкого укола, а Вирон опустил руку и довольно улыбнулся.
   Простое, в общем, клеймо у Вир'Сторов, незамысловатое. Впрочем, как и сами Вир'Сторы. Ни Вирона, ни его братьев, ни жену, ни сынка нельзя было назвать замысловатыми, даже в приступе рабской благодарности за кусочек мяса, который Вирон иногда приказывал варщику добавлять нам в похлебку.
   Я стал прикидывать, какое расстояние отделяет меня от хозяина. До Лиорда от замка Вирона тридцать риг, за ночь я прошагал примерно десять -- двадцать. Правда, в темноте не определить даже примерно. Может, я вообще по кругу шел, есть же такая проблема -- из-за того, что одна из ног у человека хоть на миллиметр, но короче другой. Хотя, может, дело и совсем в другом, не помню, но то, что проблема существует, -- это точно. Ладно, возьмем по минимуму, и пусть будет всего сорок риг. Это шестьдесят километров по-нашему. Что ж, достаточно далеко. Почувствовать клеймо он может только с расстояния четырех риг, благодаря магии Крови, которой обучаются все благородные еще в детстве. Не в полном объеме, конечно, но ставить свое магическое клеймо и чувствовать его на определенном расстоянии учат всех этих будущих рабовладельцев в рамках обязательной программы. Уж не знаю, есть ли такие среди них, кто не держит рабов, но, думаю, мало кто отказывается от подобного удовольствия.
   Но это не самое страшное. Продолжение у этой истории намного страшнее. Помимо самого хозяина, очень скоро за мной начнут охотиться все эти аристократы-рабовладельцы. У каждого магического клейма свое индивидуальное плетение. Это как ДНК -- оснований всего четыре, а вариантов триллионы. Хотя тут больше похоже на программу. И Вирон поступит следующим образом: он начнет передавать начало плетения моего клейма своим дружкам и просто знакомым, те распространят своим... Цепная реакция, геометрическая прогрессия. Вот вам, свободные и благородные жители Доргона, новая сигнатура, при обнаружении... Что при обнаружении? Это еще тот вопросец. Может просто сдать стражникам и вернуть хозяину, а может и прямо на месте...
   Интересно, спустя сколько времени весь благородный Северный Доргон будет на раз определять меня, как антивирус  вредоносную программу? Месяц? Неделя? Несколько дней? Или -- УЖЕ?
   Нет-нет, последнее точно нет. Пока еще можно быть уверенным в том, что меня не ищут. Вернуться я должен был только сегодня вечером. Вирон выделил мне на все про все четыре дня, четыре -- священная цифра у ольджурцев. Число Номана. А вот с завтрашнего утра можно начинать бояться. И бояться по-настоящему, до дрожи в коленках, до стука зубов друг об друга, до тошноты, до усрачки. Потому что и на этом история не заканчивается. Есть еще финал -- ужасный финал.
   Помимо благородных, мною могут заняться профессиональные охотники за беглыми рабами. Конечно, это только если Вирон решит раскошелиться, потому как охотники мало не берут. А он раскошелится. Жадный до каждого кусочка мяса, до каждой лишней ложки похлебки, если дело касалось нашей кормежки, он запросто выкидывал по полсотни золотых, когда от него сбегал раб. Случалось это нечасто, как рассказывал Альтор. А при мне так и всего раз. Но я запомнил тот случай на всю свою жизнь.
   Силай'тон просто устал. Хотя нет -- он почувствовал, что ему осталось уже недолго. Старому, с изрытым морщинами лицом уроженцу далекой Вальтии, что раскинулась за Фрурским морем в тысяче риг отсюда, было уже за семьдесят. И ему приснилась смерть. Она сказала, что придет за ним через три дня, намекнув -- нужно готовиться.
   Вальтийцы представляют смерть в виде прекрасной обнаженной девственницы, символизирующей начало новой формы существования. Поэтому рассказывал о своем сне он без сожаления и страха, а даже с какой-то игривой улыбкой на иссохших от времени и палящего солнца губах. А мне почему-то было до тошноты страшно. Подумалось вдруг с дикой тоской -- неужели и я сдохну рабом? Вот так же, как этот старый, побитый жизнью человек? Да за что, господи?
   В ту же ночь он сбежал, предпочтя умереть на свободе. Я помню, как Альтор умолял хозяина оставить беглеца в покое, рассказав о том сне, что увидел Силай'тон. Но именно это и задело самолюбие Вирона.
   -- Если бы он сбежал в объятия ольджурской смерти, возможно, я бы и оставил его в покое. А к вальтийской красотке я отпустить его не могу.
   Сказав это, он громко заржал, а спустя пару минут приказал одному из надсмотрщиков скакать во весь опор в Сухину, где жил Линк'Ург по прозвищу Нюх. Его услугами Вирон пользовался в таких случаях постоянно; как позже разъяснил мне Альтор, Нюх даже делал нашему хозяину скидки за то, что тот обращался только к нему. Везде охотники уже требовали по семьдесят золотых за поимку одного беглого, а с Вирона Нюх продолжал брать все тот же полтинник.
   Охотник притащил сбежавшего старика на следующий день, привязав его к седлу своего коня, а точнее -- лога. Так здесь называют животных, используемых для верховой езды и почти не отличимых видом от земных коней.
   В глазах беглого была боль. Думаю, он очень надеялся умереть свободным, но Великая Эри отвернулась от него, впрочем, как и от всех нас, глазевших сквозь щели в амбарной стене, как Силая забивают до смерти кнутом, а пьяный Вирон стоит чуть поодаль и хлещет хорское, время от времени окрикивая надсмотрщика, чтобы тот дал старику передышку.
   -- Послабь, послабь! Пусть этот кусок старого мяса получше разглядит свою красотку-смерть. Нет, только подумать, смерть -- и вдруг прекрасная дева. А? Клянусь Номаном, эти вальтийцы просто озабоченные животные!
  
   Глава 5
  
   Отмахнувшись от воспоминаний, я принялся подбрасывать в костер толстые ветки, ломая их с помощью и рук, и ног, а иногда использовал и вес тела. Некоторые из них еще не совсем засохли и отрухлели, отчего приходилось хорошенько напрягаться, хотя силы были почти на исходе. Ветки ломались с громким треском, я очень часто прекращал свое занятие, вертел по сторонам головой и прислушивался -- не привлек ли кого излишним шумом?
   Но вроде никого поблизости не было, и ни одну живую душу треск не прельстил подойти и глянуть -- чего это тут творится. А вскоре костер стал более-менее нормальным, для того чтобы согреться и даже вздремнуть недалеко от него пару-тройку часиков, не боясь приближения хищников. Мир хоть и другой, но все же местное зверье, как и наше, побаивается огня. По крайней мере, хочется в это верить.
   Расстелив куртку шагах в трех от костра и сняв пояс, я улегся и блаженно расслабился. Наконец-то! После стольких бессонных часов смогу нормально поспать. Предусмотрительно вытащенный из ножен клинок положил перед собой, зажав рукоять в кулаке. На всякий случай. Если не зверь, а разумное существо захочет приблизиться ко мне, буду наготове, а в таких случаях иногда и лишние секунда-две многое решают. Сию простую истину я понял благодаря невольным тренировкам с сынком Вирона. Этот гад поскупился на хорошего учителя и тренировал сынка сам, а я был чем-то вроде боксерского мешка. Впрочем, ему бы и хороший учитель не помог. Если бы не мое положение раба, быть бы Ригону'Стору битым каждый божий день. Но, увы, как говорится, положение обязывало.
   Хорошо еще, что первый год тренировок проходил на деревянных подобиях мечей, ножей и прочего холодного оружия, и мое тело отделывалось обычными синяками. Но дело было не только в положении. Просто я никогда не показывал всего, чему успевал обучиться, продолжая играть полного идиота. Почему? Если вам не дай бог "повезет" когда-нибудь провалиться в чужой мир и попасть в рабство, вы обязательно попробуйте повести себя иначе. Тогда и объяснений никаких спрашивать не станете -- поймете все на собственной шкуре.
   В общем, первый год синяки, потом легкие и не очень порезы, когда дело дошло до настоящих стальных холодных "игрушек". Если бы не моя сноровка, которой я обладал, и не врожденный идеальный "глазомер", этот жирный отпрыск своего папаши-свиньи убил бы меня без каких-либо эмоций. У него вообще все проходило без эмоций. Вечно сонное недовольное лицо без единого шевеления на нем. Ни мышцы, ни мысли. Если Вирона я ненавидел, то его отпрыска просто презирал.
   Проспал я примерно часа три, судя по светилу, проползшему половину пути от горизонта к зениту. Поднявшись, немного подергался, чтобы разогнать кровь, и сразу почувствовал в желудке бездонную пустоту. Потом в нем потянуло, сжалось, пробурчало, и стало понятно, что у меня появился еще один актуальный вопрос. Чертовы идиоты, на которых я потратил все выданные мне Вироном деньги. Если бы не они, то сейчас бы просто вышел на дорогу и, думаю, через какое-то время добрался до ближайшего поселения, где с радостью навестил местную таверну. Хорское мне без надобности, а вот от жаркого, или даже от простенькой похлебки не отказался бы. Значит, придется решать вопрос по-другому.
   Сначала я решил было поохотиться. А что -- догнать зверюшку, метнуть в нее "оглушением", а потом разделать и зажарить. Оглядевшись, направился к кромке поляны. На самой поляне никаких зверюшек, естественно, не было. Распугал я их, видимо, и треском, и огнем, и зарядкой после пробуждения. Поэтому пришлось углубляться в лес. Но и там прорыскав минут двадцать, ни одной зверюги, желавшей стать дичью, не встретил. Даже птиц как назло на ветках не было. Интересно, что ж за место такое, что пернатых ни одной? Я остановился и прислушался. Ни одного фьюти-фьють или даже чик-чирик в округе не раздавалось. Может, гиблое какое-то местечко?
   От этой мысли стало немного не по себе. Альтор много рассказывал мне об этом мире, и гиблое место здесь -- это не совсем как у нас. У нас это, скорее так, присказка, а здесь, если гиблое -- значит, мертвяки могут быть. Самые настоящие. Души неупокоенные и прочая некондиция. В смысле, для того чтобы попасть после смерти в определенное им место -- некондиция. Вот и бродят по этому свету, докапываясь до живых.
   Брр! Может, это тоже только местные сказки, но проверять сейчас не хотелось. Поэтому в голову пришло логичное умозаключение -- нужно сваливать отсюда. Желательно, ближе к дороге. То, что я беглый, никто все равно пока не определит, а там, среди живых существ, может, чего и придумаю. Помочь кому-нибудь, проводить, поднести.
   Я огляделся по сторонам, и до меня вдруг дошло: где именно находится дорога -- это еще поискать нужно. Вокруг сплошной лес -- деревья, бурелом, кустарник, в просветах между всем этим оно же.
   Пришлось задуматься. Так, я шел на восток, пытаясь держаться параллельно выходившему в этом направлении из города тракту. Для этого сначала брал чуть правее, значит, тракт теперь будет на севере.
   Поглазев несколько секунд на небо, определил по светилу, где примерно север, и зашагал напрямик, решив даже не обходить поваленные деревья и густой кустарник. В конце концов, направление я мог и не точно определить, но так хотя бы буду идти все время в одну сторону, а не рисовать круги. Было, конечно, страшновато, когда я, словно ледокол во льды, врубался в очередную заросль веток, однако успокаивало подготовленное заранее плетение. Само собой, наготове я держал "молнию". Если это заклинание первого уровня я могу сплести за секунду, то на третий уровень, который я на всякий случай и приготовил, уходило уже секунд пять-шесть. Да и магической энергии требовалось на него гораздо больше, как для сборки, так и для поддержания в этом состоянии. Боевые плетения имеют свойство саморазрушаться в течение двадцати -- сорока секунд.
   Но экономить не решился, задействовав практически все имевшееся во мне на данный момент. Что если на меня кинется какая-нибудь штука размером с носорога?
   Прошагав почти час, и чувствуя, как начинает подташнивать от голода, я уже начал унывать и даже подумывать о возвращении назад. Да-да. К этому ублюдку Вирону. Наверное, сказывалась двухлетняя привычка иметь хоть и паршивую еду, но все же стабильно, три раза в сутки. А вот теперь, когда тошнота встала в горле комом, а в глазах все чаще являли свои крылышки черные мухи, уныние принялось окутывать меня холодным болотным туманом.
   Но когда оно уже окутало почти полностью, от самых пяток до макушки, я вдруг отчетливо расслышал скрип тележного колеса справа от себя.
   Под сердцем волнительно кольнуло. Ускорив шаг, я двинулся в сторону звука. Правда, как далеко находится телега, определить с точностью не смог. Лес все-таки. В одном месте скрипнуло, в другом эхом отдалось, и дальше раскатилось по всей чащобе. Но это все мелочи. Главное -- с направлением не ошибиться.
   Минут через пять снова послышался скрип, уже совсем близко, а потом вдруг началось...
   Крики, мощные хлопки, снова крики, дикий рев, снова крики, и поверх всего грубые ругательства на ольджурском, которых я наслышался за два года достаточно. Не слабее наших русских словечек и плетений из них. Я вот тут иногда даже думал, может, маты это какой-то древний вид лингвистической магии? А что? Помню, однажды мы дома ремонт затеяли, и я хорошенько надышался краской. Потом уснул посреди дня с раскалывающейся головой, и мне такое причудилось, что волосы не только дыбом встали, но даже как будто ломанулись все разом искать на теле самое укромное местечко. В общем, меня что-то схватило за руки и потянуло к себе, повторяя утробным голосом мое имя. Дыхание свело тут же. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. И в тот момент, когда я уже решил, что меня это что-то утянет туда, куда оно меня тянуло, -- я выматерился. Да так, что услышь меня предки -- остолбенели бы оттого, как их сын, оказывается, хорошо владеет древней лингвистической магией. Но вот то, что пристало ко мне, разом отпустило, отшатнулось, и тут же я перестал ощущать присутствие этой твари рядом. Хм, я потом размышлял: если это просто глюк был, то почему он именно от матюгов прекратился? А может, просто в "расширенном" состоянии наш мозг "задевает" какие-то другие миры, и их сущности пытаются затащить нас в свою обитель еще и физически? Ну, или, может, им достаточно просто "перекусить" нашим страхом... Может? Хм, я ведь два года нахожусь именно в таком другом мире...
   Из-за густых зарослей кустарника, раскинувшихся впереди, на меня с остервенением бросилось нечто черное, размером примерно со средних размеров телёнка. Я тут же метнулся в сторону и закопался в ветвях разлапистого куста, одного из тех, на которых пышными гроздьями висят оранжевые ягоды. Правда, помимо ягод, на нем полно и колючек, что я знал еще с первых дней нахождения в этом мире, но теперь особого внимания на такой нюанс не обратил. Протиснулся как можно глубже, щурясь и судорожно распихивая ветки в стороны, и только после этого развернулся и уставился на происходящее.
   Вслед за черно-белой ревущей массой из зарослей выскочили пятеро здоровяков с огромными дубинами наперевес. Эта орава пронеслась мимо, шумно сопя и продолжая при этом ругаться, как строители. Вопреки расхожей присказке, сапожникам до этих виртуозов матерного жанра ой как далеко.
   То, что пыталось от них скрыться, разглядеть получилось не особенно. Понятно было одно -- это какая-то огромная лохматая зверюга иссиня-черного окраса, которая полностью запутана в толстую ловчую сеть. К сети этой снизу были привязаны огромные камни, и зверюга с отчаянным ревом тащила их за собой. Судя по всему, передо мною был один из видов охоты. Немного примитивный, конечно, но, видимо, за долгие годы отточенный до совершенства. Вон и один из преследователей зверюги совершенно отлетел в сторону, сбитый ударом хвоста. Тотчас же остальные четверо принялись колошматить со всей дури по этому самому хвосту, который торчал из-под сети и хлестал из стороны в сторону. На его конце имелась пара длинных и острых шипов, попади под такие -- и можно со спокойной душой склеивать ласты.
   Бедный зверь заревел еще сильнее и попытался развернуться, но сеть не позволила. Он пару раз качнулся и, не удержав равновесия, завалился набок. При этом сеть с одной стороны слегка задралась, и я с удивлением увидел кусочек крыла с черным оперением. Виар -- тут же мелькнула догадка. Самый настоящий виар, о которых так много рассказывал Альтор'Кранг. Но откуда он здесь? По рассказам мага, виары не селились в Ольджурии уже больше сотни лет.
   Однако размышлять о географических пристрастиях этих странных существ я не стал. Жалко, конечно, несчастную зверюшку, которая, судя по размерам, была далеко не зрелой особью, но я до чертиков хотел есть. Поэтому, забив на зрелище продолжавшейся охоты, рванул со всех ног в ту сторону, откуда вся эта оруще-ревущая кавалькада пару минут назад высыпала мне навстречу. Продрался сквозь ветки, остановился на кромке зарослей и бросил взгляд на маленькую поляну.
   Справа стояла телега с запряженным в нее логом, посередине поляны еще один лог, который лежал на боку и дергался, скорее всего, в предсмертной агонии. Бок у него был разорван до такой степени, что во все стороны торчали переломанные ребра молочного цвета, а на шее виднелся "кубинский галстук". Перерезав горло когтем, виар, наверное, зацепил язык и вытянул его наружу. Да уж, мерзкое зрелище. Судя по всему, этого бедного лога охотники использовали в качестве приманки.
   Чуть поодаль от подыхающей скотинки лежал один из охотников -- с разбитой головой и вытекшими на зеленую траву мозгами. Белый кефир вперемешку с серой слизью. Я едва не сблевал, хотя и желудок мой был пуст, как карманы нищего. Впрочем, именно таковым я и являлся на данный момент. Нищим и голодным беглецом.
   Перестав пялиться на кровавые сцены, я рванул к телеге. Запряженный в телегу лог испуганно заржал, попятился назад, колесо снова скрипнуло, а внутри меня все покрылось инеем. О, Великая Эри, ну хоть сейчас подари мне полминуты твоего милостивого взгляда. Мне хватит.
   Пересилив страх, я схватил с телеги небольшой мешочек, похожий на обычный солдатский сидор, быстро стрельнул глазами, заметил под облучком кувшин, захватил и его, и стрелой шмыгнул к мертвяку. Присел рядом, дрожащими руками обшарил карманы кафтана. Черт! Ни одной монетки. Зато на шее красовалась тонкая серебряная цепочка. Помешкав, все же сорвал ее, подхватил кувшин, поставленный на землю, и бросился к краю поляны. Оглянулся на секунду. Бедного виара, видимо, уже оглушили дубинками. Теперь из густых зарослей слышались только крики: "Поддай! Да вот здесь тяни, оболтус!", "Прох, разверни!", "За сеть, за сеть хватайся, Зелимо! Да камень же отвяжи, шоб тебя чревл сожрал!
   Понятное дело, что скоро эти здоровяки появятся с грузом на поляне. Еще раз оглядев ее, я вздохнул и бросился наутек, прижимая к груди добычу.
  
   Глава 6
  
   Сколько я пробежал без остановки, вот так сразу и не сосчитать: ни столбов придорожных по пути не встретилось, ни спидометра у меня не было. Но остановился ровно тогда, когда навалилась дикая тошнота, по лицу пробежал мороз, а щеки онемели. Сердцу явно не хватало сил нормально качать кровь, вот и отхлынула. Фух! И на чем только держусь?
   Прислушался. Погони вроде нет. Да и какая погоня? Не бросят же они пойманного виара из-за кувшина и сидора? Он и в себя прийти может, потом снова мучайся, глуши. А этого зверя они явно не забесплатно ловят. Ну, а насчет цепочки... Вдруг порвалась во время схватки со зверем, да затерялась в траве. Вот пусть и ищут, я-то при чем?
   Чуть отдышавшись, стрельнул глазами по сторонам, увидел поваленное дерево и вяло побрел к нему. Казалось, сделаешь одно резкое движение и свалишься в обморок, поэтому похож я был на ходячую бесхребетную сосиску, расслабив все, что не относилось непосредственно к ходьбе. Даже дышал с осторожностью и не слишком глубоко.
   Когда до толстенного ствола оставалось шагов восемь, с него во все стороны вдруг посыпались крохотные коричневые зверьки, громко и злобно вереща. От неожиданности я шарахнулся назад. Издалека их видно не было, а с нескольких шагов взбугрившаяся и пришедшая в движение кора дерева повергла меня в ужас. Я уж было решил, что это и не поваленное дерево вовсе, а какое-то очередное лесное чудовище, которое я по неведению разбудил.
   -- Идите на хрен! -- вырвался у меня судорожный крик, и от него еще сильнее похолодела спина.
   Но, быстро взяв себя в руки, я выдавил слабую улыбку. Потом на всякий случай поднял с земли палку и, приблизившись, постучал ею по стволу. Мало ли, вдруг там под ним еще какая-нибудь живность разместилась в свое удовольствие. Вроде местных змей, которых тут незамысловато называют гадами. Гады -- они и в Ольджурии гады. Но под стволом было пусто. Это я уже проверил с дотошностью, наклонившись и заглянув вниз.
   Но, едва выпрямившись, понял, что совершил глупость. Глаза застлала вспыхнувшая тьма, ноги сами подогнулись, и я бухнулся на задницу. Хорошо еще, кувшин поставил на землю, когда палку поднимал. Неудобно с этим гадским кувшином в руках, мешает.
   Просидев в полуобмороке пару минут, я наконец, открыл глаза. Нет, теперь пока не поем, с места не сдвинусь. Скинув с плеча лямку сидора, я поставил его перед собой и принялся развязывать узел. А затянут он оказался крепко. Дрожащие пальцы жадно хватались за него, пытались подлезть, поддеть, уцепиться, но толку не было. Ладно. Я достал из-за пояса маленький нож и просто перерезал чертову веревку. Расширил горловину, заглянул внутрь, проглотил слюну. Вот будет здорово, если там и не еда вовсе, а скажем, шмотки. Хотя нет, спиной чувствовалось что-то твердое, да и потянуло знакомым запахом, едва распахнул мешочек. Хлеб. Точно, хлеб, и еще что-то.
   Через несколько секунд передо мною лежало полкраюхи ольджурского серого, четверть головки сыра, что-то навроде сулугуни, и кружок "кровянки". Вытерев рукавом слюни, которые при виде всего этого сами полезли изо рта по направлению к еде, я отрезал от краюхи приличный кусок, потом не меньший от сыра и немножко отломил колбасы. Полкруга всего лишь. Все это надкусил хорошенько, и с набитыми, как у хомяка, щеками принялся пережевывать. От удовольствия глаза сами прикрылись, радость внутри взмахнула крылышками и вспорхнула к небесам. О, Великий Номан, а ведь есть рай и на земле. И чтобы в него попасть, нужны хлеб, сыр и колбаса, а вовсе не безгрешная душа.
   Хотя за ушами стоял такой треск, будто бешеный лось ломился сквозь валежник, меня все-таки привлекло верещание справа. Я повернул голову. На ствол вернулось несколько зверьков, которые стояли на задних лапках и тянули мордашки в мою сторону, интенсивно нюхая воздух. Их носы при этом, казалось, жили собственной жизнью, насыщенной и не лишенной надежды.
   -- Фто, фрать фофите? -- спросил я с набитым ртом, и коричневые комочки возбужденно заверещали.
   -- Пефебьетефь. Кфофки фотом фобивете, -- добавил я, и снова надкусил по очереди три "билета в райские кущи".
   На мордочках зверьков мелькнуло легкое разочарование. Видимо, они начали сомневаться, что им хоть что-то перепадет от того, кто с таким аппетитом уминает жратву.
   -- Лафно, нафе, -- я отломил от хлеба кусочек размером с самих зверьков и подбросил навесом. Зверьки, раскинув передние лапки, заметались из стороны в сторону, сбивая друг друга. Самый стойкий из них принял мое угощение "на грудь" и, борясь с инерцией, шустро засеменил назад. Но ствол неожиданно кончился, и он шмякнулся вниз. За деревом тут же все забегало, заверещало, зашелестело, зашебуршало, а я от такой картинки не смог сдержаться и загоготал, фонтанируя крошками. С полдюжины самых смелых зверьков тут же рванули под этот дождь изобилия.
   -- Кыш! -- закричал я, резко перестав смеяться и торопливо пряча остатки еды обратно в сидор. -- Ну, вы и наглецы.
   Не рискнув оставлять мешочек без присмотра, уместил его у себя на коленках и потянулся к кувшину. Если в начале трапезы слюны было хоть отбавляй, то теперь ее начинало не хватать. Я не стал мучиться с тесемочкой, перевязанной вокруг горлышка, и просто срезал ножом кусок бычьего пузыря. Приподнял кувшин, принюхался. Так и знал! По запаху -- та дрянь, которую Вирон каждый день выдает Альтору. Сам же он пил более дорогое вино. Да и с чего бы покупать рабу, пусть даже бывшему магистру магии, хорошее пойло? И на том, как говорится, спасибо. Хотя, сдается мне, Вирону льстит, что среди его рабов есть бывший маг-магистр. Думаю, он даже не раз хвастался этим фактом перед своими классовыми братьями, то бишь -- олт-бронами, бронами, фрезами, лурдами, цезами и прочими благородными лицами Ольджурии.
   Сделав пару глотков, я поморщился. Дрянь дрянью, но альтернативы нет. Я бы сейчас, конечно, с огромным удовольствием попил молока, но где взять крогу, которая в этом мире исполняет роль земной коровы?
   Доев отрезанное, изредка прикладываясь к вину, я вытер рот рукавом куртки, накинул сидор на плечо и поднялся. Зверьки уже прежним составом восседали на бревне, отчего то было похоже на спину мохнатого чудовища, и смотрели на меня с искренним вниманием.
   -- Ладно, уговорили, -- бросил я с недовольством и стянул сидор с плеча. -- Но вина не оставлю. Напьетесь еще и передеретесь. Вы вон и трезвые горазды из-за куска жратвы друг друга мутузить.
   Я положил на траву половину оставшегося хлеба, половинку сыра и, развернувшись, зашагал прочь, неся в руке кувшин. Таскать его с собой желания не было -- довольно тяжелый, литра на четыре, но и оставлять зверькам не хотелось. Какие-то они шебутные ребята, могут, и правда, с перепою бед натворить. Да и вообще, спаивать малышей нельзя.
   Кувшин я оставил в полуриге от места трапезы, отпив из него на посошок пару глотков. Пьянеть не хотелось, все равно через часик-другой начнутся отходняки, а мне и без них не по себе.
   Хотя Великая Эри пока вроде бы и помогает мне, но, тем не менее, основные проблемы еще впереди. Может, это вообще последние кайфовые часы в моей жизни. Да и не особо я "поднялся" благодаря случайному воровству. Одно радует -- наелся от пуза.
   Я довольно постучал ладонью по животу, негромко отрыгнул и полез в карман. Цепочка холодной змейкой коснулась руки, я ухватил ее и вытащил наружу. Так, что тут у нас...
   Но мина заинтересованности довольно быстро сменилась фугасом разочарования. Цепочка весила максимум грамм десять и никакой художественной ценности не представляла. Простенькие звенья в виде самых обычных колечек, замок если даже был, то каким-то образом умудрился исчезнуть. Видимо, она оборвалась сразу в двух местах, когда я дернул. На всякий случай, пошарил в кармане. Замка не было.
   Ну и ладно. Значит, у меня примерно два-три кирама. Местные серебряные монеты весом по пять грамм, десяток в одном золотом того же веса. Стало быть, на еще одну более-менее приличную трапезу хватит.
   Бросив цепочку обратно в карман, я в который уже раз остановился и огляделся, медленно повернувшись на триста шестьдесят градусов. Ну, и куда я шлепаю? Ни тропинки, ни ориентиров, ни вообще... И, главное, взять негде. То, что мох растет с северной стороны, -- в этом я уверен не на все сто. Еще с какой-то стороны крона должна быть погуще, но тоже не помню -- с какой. А солнца не видно, потому как небо затянули белоснежные кучерявые облака.
   Значит, нужно подождать, когда эти небесные барашки либо сдриснут в направлении горизонта, либо рассосутся, а пока восстановить запас магической энергии. Благо, калорий во мне теперь достаточно, плюс еще есть запас в мешочке.
   Справа было как раз удобное место. Крохотная полянка, даже не полянка, а маленький пятачок диаметром метров шесть-семь, в центре которого я и уселся в позу лотоса. Можно было, конечно, войти в нужное состояние и лежа, особенной разницы нет, но я побоялся, что едва улягусь, как тут же задремлю. Свежий лесной воздух и обильная вкусная еда, работая в паре, неплохо морили. Даже на ходу глаза так и норовили слипнуться, а по затылку приятно растекалась ватная нега.
   Итак, приступим. Я уложил руки на колени ладонями вверх и медленно опустил веки. Почувствовал легкое покалывание, потом тело словно погрузилось в теплую воду и перед глазами замелькали яркие, замысловатые узоры. Следом вспышка, провал тела в бездну, снова узоры. И вдруг пустота, в которой только слышно, как где-то далеко идет дождь. Его шум успокоил. Хотя я знал, что это вовсе не дождь, а шум телевизора, под который я любил засыпать. Не знаю почему, но он меня здорово успокаивал. Я просто выдергивал антенну и ложился на кровать...
   -- Каждый видит свое в этот момент. Каждый маг, -- огорченно говорил Альтор, теребя свою куцую бородку. -- Совсем я навыки растерял из-за хорского, раздери его Чревл! И зачем только тебе рассказал, как я это вижу? Эх, давно уже этот старый маг, в теле которого поселился пьяница, никого не обучал. Ант, ты должен увидеть свое, смекаешь? Иначе не получится.
   Из-за того, что маг рассказал мне о своей картинке, мне долго не удавалось слиться с магическим полем. Первую каплю магической энергии я смог втянуть в себя лишь спустя полтора месяца с начала занятий. Но ни разу за эти полтора месяца не подумал о том, чтобы прекратить их. Когда ты вдруг становишься рабом, хватаешься за любую возможность изменить свое положение.
   Минут через десять восстановился полностью. К сожалению, за почти два года занятий я не смог достаточно хорошо развить магический узел, в котором и хранилась энергия. Если бы не изнуряющий труд, естественно без выходных и отпусков, то, возможно, я бы раскачался до гораздо лучших результатов. Пока же мне хватало ровно на две "молнии" третьего круга. Заклинаний попроще я мог применить, конечно, больше, но и эффективность у них соответствующая.
   Появившееся желание заняться магическим узлом я с сожалением отверг. На работу с ним тоже уходила обычная физическая энергия, и в гораздо больших количествах, чем на восстановление, а она мне еще понадобится. Поэтому я просто продолжил свои скитания по лесу, решив уже не особенно мудрить с ориентирами. Куда выйду, туда и выйду. Разве мне не все равно?
   Так и пролетело время до вечера -- шаги, шаги, хруст веток внизу, шепот листьев вверху. Когда начало темнеть, я уже привычно отыскал подходящее место, развел костер и развалился рядом с ним на куртке, не особенно радостно думая о завтрашнем дне. Ведь с самого его начала я уже мог считать себя вне закона.
  
   Глава 7
   Ольджурия, Северный Доргон, замок Вир'Сторов
  
   Едва диск дневного светила коснулся горизонта, Вирон'Стор, стоявший посреди мощеной площадки перед невысоким донжоном, взревел бешеным крогом:
   -- Этот чревлов сын все-таки обманул меня!
   -- Не надо было его вообще отпускать, -- меланхолично ответил ему брат и, махнув рукой, позвал стоявшего шагах в двадцати раба. Тот засеменил вперед, оставаясь при этом согбенным в глубоком поклоне. -- Что там у нас на вечернюю трапезу? -- спросил Вирог'Стор и ту же прикрикнул: -- Ниже сгибайся, шельма!
   Раб покорно пригнулся с пущим подобострастием и залепетал, перечисляя список блюд, приготовленных на ужин.
   -- Заткнись! -- проревел на него Вирон и, подойдя, отвесил оплеуху. Раб замолк. Не желая отставать от брата, Вирог хлёстко ударил несчастного по другой щеке и хохотнул.
   -- Как ты можешь думать о жратве? -- Вирон покачал головой, продолжая смотреть на схватившегося за щеку раба. Тот держался за ту, куда прилетела именно его оплеуха. Хороший раб знает, кто хозяин. -- Ты понимаешь, этот ублюдок надул нас. Светило уже заходит, а его нет.
   -- Может, Гары убили?
   -- Сдается мне, он вообще не был в Лиорде, -- Вирон на секунду задумался, потом звонко шлепнул себя ладонью по лбу. -- Чревл! Нужно было послать с ним кого-нибудь из надсмотрщиков. Да Рихтуса того же. Ну а ты? -- Он вдруг недобро посмотрел на брата. -- Ты не мог подсказать?
   -- Я тебе вообще говорил, что не нужно его посылать. Нанял бы убийцу и отомстил чревловым Гарам за оскорбление. Может, все же сначала отужинаем? А за столом и решим, что делать.
   -- Да что делать-то -- понятно, -- Вирон кивнул и зашагал к входу в донжон. Дворовые, занимающиеся работой, тут же отложили ее в сторону и замерли в глубоких поклонах.
   Вирон окинул их грозным взглядом, поднялся по широким ступеням и вошел в открытую прислужником дверь. Гулкие шаги взметнулись к высоким потолкам, наполнили башню эхом, а следом за ними вознесся горе властный хозяйский голос. Наполнен он был такой злобой, что казалось, даже стены тут же сжались в ожидании наказания.
   -- Гермино! -- проорал он в неистовстве, не сбавляя шага. -- Гермино, твою шелудивую мать!
   Из-за одной из колонн, служившей больше украшением, нежели реально что-то подпирающей, показался молодой раб, лет двадцати. Он торопливо заспешил к хозяину, поправляя дрожащими руками куртку.
   -- Что, шелудивый ублюдок, опять за бабами волочешься? -- Вирон хохотнул. -- Хотя давай. Больше рабов мне нарожают. Беги в сарай за Альтором и притащи мне этого старого выпивоху в трапезную. Понял, трисово отродье? Живо! -- прикрикнул он в завершение, и молодой раб, обруганный на все лады, бросился из башни выполнять приказ.
   -- Зачем тебе старик? -- спросил брат.
   -- Этот бездонный поглотитель хорского заодно с пришлым. Я чувствую!
   -- Даже если так, он вряд ли в этом признается. Думаю, ему без охотки получить плетей.
   -- А ты меньше думай, -- буркнул Вирон и свернул к широкой дверной арке. Обе массивные створки тут же распахнулись, словно по мановению волшебной палочки. Только серые полы пенькового платья очередного прислужника на миг выглянули из-за правой и тут же перепугано скрылись.
   В большой трапезной все уже было готово к ужину. Широкий массивный стол, во время гуляний вмещающий до сотни пьяных и орущих благородных мужей разной масти, был заставлен блюдами. Вирон, как и все семейство Вир'Сторов, любил сытно поесть. Печеные круалы с фруктами, отбивные из мяса лога, жареная грудинка кроги, выложенная на серебряный поднос кусками по полфунта, салаты и соусы, кувшины с лучшим хорским, какое можно достать в Ольджурии, а точнее, в южной ее части, которая незамысловато, в противовес северным территориям, именовалась Южным Доргоном.
   Сглотнув набежавшую слюну, Вирон тяжелым шагом направился к огромному креслу в центре стола. Плюхнувшись в него, он придирчиво осмотрел блюда. С обеих сторон возле хозяина тут же, словно из-под пола, выросли две девушки лет двадцати, готовые исполнять любые пожелания.
   -- Начну с легкого, с отбивных, -- Вирон бросил взгляд на брата. -- А где Ригон?
   -- Я здесь, -- раздался голос у арки, и в трапезную ввалился юноша лет восемнадцати, с массивными плечами и полноватым лицом. Правда, массивность плеч определялась скорее наличием лишнего веса, а не размахом их. Шел он быстро, но маленькими, как будто неуверенными шагами, отчего лицо Вирона презрительно скривилось.
   -- Как ты ступаешь? Нет, ну как ты ступаешь, а? Где приличествующий твоему положению шаг? А осанка? Это осанка сына брона?
   -- Перестань, отец, -- недовольно бросил Ригон и грузно бухнулся на стул по другую сторону стола. Резной деревянный стул скрипнул, охнул и замолк, смирившись с воссевшим на него телом. -- Опять твои придирки.
   -- Что?! -- взревел Вирон, и его сынок тут же втянул голову в плечи, бросив недоуменный взгляд на родителя.
   -- Я б на твоем месте, племяш, -- вступил в разговор Вирог, успевший уже подтянуть к себе серебряный поднос с тремя тушками круалов, от вида аппетитной корочки которых и у мертвого начал бы выделяться желудочный сок, -- поостерегся ерепениться. Тот раб, с которым ты тренируешься на мечах, сегодня не вернулся.
   -- А я тут при чем? -- выдохнул парень облегченно, понимая, что дело не в его шкодах. -- Я за ним следить не обязан.
   -- Заткнись и слушай отца, -- взгляд Вирона застыл на сыне. -- Тебе уже скоро восемнадцать. В следующую тридницу ты примешь имя мужей нашей благородной семьи. Но ведешь ты себя как ребенок. А кто должен следить, по-твоему, я? Ты будущий брон и владелец всего этого, так что -- привыкай чувствовать свою ответственность за всю эту шваль. Это твои рабы! Если ты наплюешь на побег одного, завтра побегут все. Что смотришь?! А ну брысь, нихта позорная! -- Вирон вдруг резко обернулся к стоявшей справа девушке и толкнул ее кулаком в живот. -- Ишь, взяли манеру уши греть.
   Вирог'Стор, сидевший по правую руку от брата, не упустил момента. Одной рукой схватил отлетевшую от толчка девушку за талию, а второю вцепился в грудь.
   -- Иди ко мне, крошка. Я добрый, я пожалею.
   Из его глотки вырвался смех, девушка пристыжено опустила голову и замерла.
   -- Ладно, потом, -- выдохнул Вирог и оттолкнул от себя рабыню. -- Подай-ка мне лучше верлонский соус.
   Девушка бросилась исполнять приказ, а Вирон недовольно посмотрел на брата.
   -- Не видишь, я с наследником говорю? -- пробасил он. -- Мог бы девку и после потискать.
   -- Извини, извини, -- Вирог развел руками. -- Не удержался.
   Вирон покачал головой, хмыкнул, и снова уставился на сынка.
   -- На чем я там остановился? -- спросил он сам себя, и тут же кивнул. -- Да, вот что. Я тебя, сопляк, называть нашим родовым именем Виргон не стану до тех пор, пока ты не повзросле...
   -- Хозяин, привел, как и прика...
   -- Твою сурдетскую мать! -- Вирон схватил только-только наполненный вином кубок и метнул его в молодого раба. Тот даже уворачиваться не решился. Вино расплескалось во время полета, а кубок из серебра угодил ему прямо в лицо.
   Парень ойкнул, торопливо потер нос и отступил в сторону, указывая на мага:
   -- Хозяин, вот Альтор'Кранг, как и приказывали.
   -- Пшел прочь! -- проревел Вирон.
   И молодой раб, решив не испытывать судьбу, тут же исчез из трапезной. Возле арки остался один старик. Лет семидесяти на вид, с лицом, похожим на кору дерева, с куцей бороденкой до груди, с глубоким, спокойным взглядом. Он легонько поклонился и замер, став полностью похожим на сухое, но еще не сдавшееся перед натиском смерти дерево.
   -- Альтор, -- голос Вирона стал насмешливым. -- Старый пропойца. Какими судьбами?
   Маг даже бровью не повел, зная все эти шуточки хозяина от первой буквы до последней.
   -- Ну, расскажи мне, раз уж забрел к нашему столу, как поживаешь?
   -- Терпимо.
   -- Ты, как всегда, краток, -- Вирон усмехнулся. -- Ну да хорош трепаться о пустячках. Расскажи мне о своем дружке. Об этом молодом пришлом, что вечно терся возле тебя.
   -- Так и нечего рассказывать, -- маг пожал плечами. -- Исполнительный, работоспособный, хорошо собирает айка...
   -- Прекрати! -- Вирону надоело вести глупую игру. -- И добавляй к своим речам -- хозяин. Чай ты раб, а не вольный наемный. Забыл, как я выкупил тебя у клана Странствующих?
   -- Помню, хозяин, -- спокойно ответил маг.
   -- Вот и помни. Так что давай, рассказывай. Что говорил тебе этот чревлов сын, перед тем, как я отправил его по делам? А? Он говорил тебе, куда я его отправил?
   -- Нет, хо...
   -- Лжешь! Он постоянно крутился возле тебя. Отвечай начистоту, или прикажу дать тебе сорок плетей. А ты, старик, таким жирным куском подавишься. Не проглотишь, сдохнешь.
   -- Я уже стар, -- маг был все так же спокоен. -- Смерть скоро и сама придет за мной.
   -- Хорошо, -- Вирон схватил новый кубок, который вторая рабыня-девушка предусмотрительно наполнила. Жадно отпив половину, он поставил его на массивную столешницу и вдруг резко ударил по ней кулаком. -- Не скажешь, жалкий старикан, не получишь больше вина. Клянусь Номаном!
   Лицо мага в первый раз за время разговора пошевелилось. На нем явственно нарисовалась задумчивость, граничащая с легким страхом. Бородка нервно дернулась, а пальцы правой руки принялись перебирать невидимые четки.
   -- Ну? -- Вирон навис над столом.
   -- Да, он сказал мне, -- маг покашлял, запнулся на секунду, провел языком по сухим губам и продолжил сдавленным голосом: -- Но он собирался выполнить приказанное вами, хозяин.
   -- Не врешь?
   -- Клянусь Великим Номаном.
   -- А? Что я тебе говорил, -- Вирон повернулся к брату. -- Я же говорил, что он в Лиорде.
   Вирог не решился напомнить ему, что утверждал он как раз таки обратное.
   -- Ну, значит, его убили Гары, -- с той же меланхоличностью, как и во дворе, просто повторил он и впился в сочное, пропеченное бедрышко круала.
   -- Ты обучал его чему-нибудь, старикан? -- Вирон вновь уставился на Альтора. -- Только не ври мне, -- он схватил бокал, наклонил его, и на столешницу побежала красноватая прозрачная струя. -- Смотри, это последнее хорское, которое ты видишь в своей никчемной жизни. Если соврешь.
   Взгляд мага застыл на струйке, язык снова прошелся по иссохшим губам, а в глазах мелькнула растерянность. Вирон терпеливо ждал. Наказать этого наглеца плетьми всегда успеется, но под плетьми он ничего не скажет -- это точно. Что стоит этому магистру стихий отключить свое сознание? Да ничего не стоит.
   Когда вино в бокале закончилось, Вирон бахнул им об столешницу и повторил свой вопрос:
   -- Ты обучал его? Говори, скотина!
   -- Только простым заклинаниям, -- начал маг. Теперь уже пальцы обеих рук нервно перебирали невидимые четки. -- Самым простым, хозяин. Пяти или шести. Или семи. Я и сам уже растерял свои прежние умения. Хорское не щадит мастерства.
   -- Ладно, ступай! -- Вирон махнул рукой и наколол на большую двузубую вилку кусок кроговской грудинки. -- Да, и скажи варщику, чтоб выдал тебе кувшин хорошего хорского. Заслужил. Гермино! Шельма сурдетская!
   В трапезной тут же появился все тот же молодой раб. Его нос заметно распух после угодившего туда тяжелого бокала, но это только прибавило почтительности его лицу.
   -- Скажи Рихтусу, пусть скачет в Сухину. Живо! Этой же ночью Нюх должен быть в моем замке.
   Раб бегом удалился, маг неспешно вышел из трапезной, а мужская половина семьи Вир'Сторов с завидным аппетитом, наконец-то, полностью погрузилась в обильный ужин.
  
   Глава 8
  
   Новое утро было холоднее предыдущего. От холода я и проснулся, еще задолго до восхода светила. По краям поляны курился туман, переплетался седыми космами и наполнял прохладный воздух гадкой сыростью. Брр!
   Чтобы быстрей согреться, я отжался с полсотни раз, пробежался по полянке туда-сюда, полизал росу с листьев, после чего натянул куртку и принялся за еду. Разжигать потухший костер не стал. Все равно задерживаться здесь не собирался, а заодно и на магической энергии сэкономлю. "Искра", конечно, почти ничего не "весит", но копейка, как известно, рубль бережет. Съев половину оставшихся запасов, я забросил заметно полегчавший сидор за спину и отправился в путь.
   Движение согревало не хуже разминки. Я сплел "молнию", ограничившись на этот раз вторым кругом. "Вооружившись", ломанулся напрямик через густую чащобу и медленно рассеивающееся облако тумана. Но вскоре стал избегать плотного кустарника -- от мокрой листвы рукава куртки быстро напитались влагой, и я почувствовал ее холодное касание кожей. Ругнувшись на чертову росу, сумевшую так легко пробраться сквозь ткань, взял правее и шагов через сто наткнулся на едва заметную, шириною в полшага, тропку. Остановился, не зная радоваться или огорчаться сему факту, посмотрел в одну сторону, потом в другую. Вроде и к людям нужно выходить, но и в лесу уже как-то привык. По крайней мере, не напрягает возможность быть обнаруженным каким-нибудь козлом из благородных. И дело даже не в том -- начал Вирон уже "раздавать" плетение моего клейма своим дружкам и прочим, или нет. То, что я раб, благородные и так знать будут. Конечно, что беглый, не определят. Решат -- хозяин куда-то послал, но отношение от этого не поменяется. И снова эти чертовы унижения, обида, которую придется в тысячный раз проглатывать, в самую глубину сердца. А здесь, в лесном одиночестве, я начал чувствовать себя прежним. Свободным человеком.
   Но чувства чувствами, а долго в лесу мне все равно не протянуть. Охотиться еще можно, а вот хищники... Пока мне просто везет, что не наткнулся ни на одного из них.
   Свернув вправо, я зашагал по тропе. Все тропы ведут к дорогам, все дороги ведут к людям.
   Успокоенный подготовленным плетением, я погрузился в воспоминания. В тот злополучный день, два года назад...
   Мы вернулись с Серегой со съема. Несмотря на то что была пятница, он не удался. С новыми не срослось, а уже знакомые девушки как сговорились. Они придумывали такие нелепые отмазки, что после третьего звонка я отказался звонить вообще.
   -- Да, непруха у меня сегодня. Может, ты звякнешь? -- До сих пор помню, как буркнул эти слова и протянул телефон Серому. Но он покрутил головой. Разговаривать с подругами Серый не любил, ссылаясь на то, что у меня язык лучше подвешен.
   В общем, мы решили взять пива и забуриться к нему на квартиру. Серегин папик был начальником ГИБДД, его фамилия красовалась на двух табличках с голубыми каемочками, которые стояли на федеральной трассе с одной и с другой стороны от города. Ну, типа, вас обслуживает... и внизу -- начальник ГИБДД... Поэтому у Сереги была "Ауди", шестерка, темно-синий металлик, сошедшая с конвейера всего год назад, трехкомнатная, неплохо обставленная квартира в центре города, и... глуповатость. Последнее к должности отца отношения не имело, но очень мешало ему при знакомстве с девушками. Впрочем, "мешало" -- это неправильно сказано. Что может мешать тому, у кого есть почти новая "Ауди" металлик в семнадцать лет? Но вот в этом и была загвоздка. Тех девушек, которые велись только на автомобиль, он терпеть уже не мог, и даже побаивался, понимая, что сам он им не нужен. Вот поэтому мы и поступали следующим образом -- знакомились пешком. И только на следующий день, а иногда и позже, Серый раскрывал карты.
   Но суть не в этом. Суть в том, что в тот треклятый день мы остались без подруг. Бросив на заднее сиденье пакет с шестью бутылками "Хайникена", мы рванули к нему на квартиру, решив порубиться в цээску1, но по дороге вдруг завели разговор о духах. Не помню уже, с чего понеслось.
  
  
   # # 1 Имеется в виду культовая игра Counter-Strike (сокр. -- CS; в переводе с англ. "Контрудар")
  
  
   Дома Серый достал из шкафа какую-то книгу в черном переплете.
   -- Папюс, -- коротко отрапортовал он. -- Давно тут валяется, не помню уже, откуда взялась. По-моему, Колек забыл.
   -- А Колек что, маг у нас? -- хмыкнул я, взяв протянутую книгу и раскрыв на случайной странице. -- Я думал, он просто от фэнтези прется, а он, оказывается, и практикует еще.
   -- Да не, он тоже ее где-то взял, а потом здесь забыл. На Новый год. Помнишь, когда тут куча-мала была непонятно кого? Даже два эмаря откуда-то прибились.
   -- Помню, -- я улыбнулся. Да, на Новый год здесь было весело.
   -- Слушай, а давай попробуем духа какого-нибудь вызвать, -- предложил вдруг Серый с загоревшимися глазами.
   -- А зачем? -- удивился я.
   -- Ну, не знаю. Прикольно же. Я там читал в одном месте про Аниэля. Давай его?
   В общем, я отыскал нужное место, мельком пробежал глазами, потом еще раз внимательнее. Фигня какая-то. Где мы возьмем все эти шпаги, лапки сушеных лягух, крыло летучей мыши и прочую ерунду. Именно так я Серому и сказал, на что он предложил не особо заморачиваться, а ограничиться начертанием круга и чтением текста вызова.
   -- А вместо шпаги можно зонт использовать. А что? Похож.
   Короче, я, идиот, согласился. А ведь можно было закрыть книгу, бросить ее на кресло и сказать: "Да ну, Серый, фигня все это. Давай лучше все же в цээс рубанемся".
   Понятное дело, что никого вызвать у нас не вышло. Мы даже круг не углем начертили, а каким-то мелком против тараканов, не говоря уже о прочих атрибутах. И плюс к этому ржали, когда читали по очереди текст вызова, с дурацким пафосом и не менее дурацкими кривляниями.
   Вызвать -- не вызвали, а вот что-то такое все же открыли. Потому что, когда я шагнул из круга, чтобы сходить к холодильнику за пивом...
   Я резко остановился. Черт! И не заметил, как на дорогу вышел. Широкая, две телеги разъедутся.
   Скользнув обратно в кусты, я принялся разглядывать ее в обоих направлениях. Слава Номану, никого, а значит, никто не заметил меня раньше, чем я заметил его. И что дальше?
   Дорогу-то нашел, а вот куда по ней направляться -- представления не имею. Плутая по лесу, я давно потерял все ориентиры, и теперь даже не знал, в какой стороне находится Лиорд и замок Вир'Сторов. Что-что, а возвращаться туда в мои планы не входило. Самым лучшим вариантом было -- добраться до Магиорда, столицы Северного Доргона. Там и легче затеряться среди тысяч жителей, и найти неприметную работу, чтобы пореже, а то и вовсе не попадаться на глаза благородным. Самым-самым лучшим -- доковылять до Алькорда, столицы Южного Доргона. Далеко, зато там я буду в большей безопасности. Ну а потом уже думать дальше. Может, Вальтия, может, Руания. Докуда, в общем, накопленных денег хватит.
   Справа послышался скрип колес, говор, потом фыркнул лог. Я забился глубже в кусты и, отодвинув в сторону пышную ветку, напрягся. Лишь бы у них не было тейков -- что-то наподобие наших собак. Точнее, слегка смахивающих на кавказских овчарок, только сплошь черных, и хвост крысиный. Да и морда отличается. Вытянутая, безволосая, с темно-пунцовой кожей. И два верхних клыка как у саблезубой кошки -- сантиметров по семь-восемь. Красавцы, одним словом. Но от такой "красоты" волны по спине холодные, как во время шторма.
   Телега показалась из-за поворота, на ней дородная баба и пацаненок лет десяти. Рядом с логом чинно вышагивал мужик, по сравнению с женой доходяга просто. Кило шестьдесят, не больше, а держится молодцом -- осанка, гордый взгляд, и на бабу свою порыкивает властно. Неужели при такой разнице в весе он над нею власть имеет?
   Я прислушался. Мужик отчитывал жену за лишние траты. Половина сбережений на обувку ей вроде бы как ушла. Интересно, а вторая половина при них?
   Нет, грабить я не собирался, а вот обменять цепочку на монеты можно было бы. Все же расплачиваться за трапезу с хозяином таверны лучше кирамами, чем с видом заговорщика протягивать зажатую в ладони порванную цепочку. Я полез в карман, поелозил по нему, удивленно выпятил губу, снова поелозил туда-сюда. Пусто! Твою маму! Я скосил взгляд, оттопырил карман и заглянул внутрь. Нету цепочки. Может, в другом? Да нет, в правый клал, помню точно. Но, на всякий случай, проверил и левый. Само собой, в нем было пусто. Вот так номер.
   Через секунд десять все встало на свои места. В кармане, в самом уголке, оказывается, имелась малюсенькая прореха, в которую цепочка могла ускользнуть, только попади туда одним из концов. И, видимо, так и вышло, когда я клал ее в карман во второй раз. Черт!
   Я бросил взгляд на дорогу. Телега как раз проезжала мимо меня, в нос дохнуло запахом лога, сеном и человеческим потом. Мысли тут же взвились и заметались встревоженными пчелами. Напасть? Ограбить? Или...
   Мышцы напряглись, внизу живота сжалось. Одно дело -- утянуть с телеги сидор, другое -- решиться на открытый грабеж. Я провел потной ладонью по лбу, тряхнул головой. Черт! Надо решать.
   Но пока я метался духовно, как герои классических романов, телега скрылась из виду. Только доносились еще ольджурский говорок простолюдинов и жалостливое поскрипывание колес. Все. Как говорится, проехали. Ну не догонять же их и потом запыхано объяснять, что это типа ограбление. Смешно получится.
   Зло сплюнув под ноги, я поднялся и вышел на дорогу. Посмотрел тоскливо вслед удаляющейся телеге и зашагал в противоположном направлении. Судя по всему, эта семейка ехала из большого города, раз баба устроила разорительный шопинг. Вот только что это за город? Возможно, все тот же Лиорд.
   Но оставаться на месте было еще глупее. Я ускорил шаг и положился на Великую Эри, мать удачи. Впрочем, некоторые считали ее также покровительницей воров и разбойников, что, в общем-то, было для меня теперь не менее актуально. А как еще мне заработать на краюху хлеба? Хотя бы до того момента, как устроюсь в батраки к какому-нибудь простолюдину, ни шиша не смыслящему в магии Крови и не способному почувствовать клеймо.
   Через час пути мне пришлось на время вернуться в лес. Впереди послышался отчетливый звук, издаваемый подкованными логами, и я, дабы не играть с судьбою на чужом поле, поспешил укрыться в лесной чаще, углубившись в нее метров на тридцать. Раб -- это не лучший статус, чтобы беспечно путешествовать по глухим местам. Благородные и убить могут. Просто так, ради забавы. Поймут, что хозяина рядом нет, и позабавятся. Или, в лучшем случае, вопросы ненужные задавать начнут: -- что это ты так далеко от какого-нибудь здешнего владения находишься? а ножи тебе зачем? а ты, случайно, не беглый?
   В городе такие вопросы не грозят. Мало ли. Вдруг хозяин дрыхнет в одной из таверн, а тебя послал с поручениями. Так и буду говорить. Это там, в городе. А на дороге... послать с поручениями черти куда раба -- выходит за пределы того радиуса, на который эти чертовы благородные могут чувствовать клейма своих невольников.
   Всадники пронеслись мимо, двое... До моих ушей долетело бранное слово, потом один из них резко остановил лога, прокричал второму. Второй вернулся, а я сжался в пружину и стал отступать назад. Чужие клейма эти гады чувствуют на одну восьмую риги. Это я знал, но была надежда, что приближающиеся всадники все же не из аристократов. А вестовые какие-нибудь, или сынки купцов. Да и не смог бы я убежать на двести метров за несколько секунд, не гепард все-таки.
   Но мне повезло. Второй, по голосу было слышно, что он намного старше первого, крикнул что-то насчет разбойников, приманки, и потом посоветовал спутнику не лезть не в свои дела. Послышался удар хлыста, и я ликующе выдохнул. Топот снова отдалялся, оставляя мне еще какое-то время на свободную жизнь. А возможно, и просто на жизнь.
   Я вернулся на дорогу минут через пять, навострив уши. Вдруг эти гады просто затаились? Но вроде все было спокойно, и я быстрым шагом двинулся дальше. Безопасней было бы идти в лесу по-над дорогой, но в этом случае о хорошей скорости можно и не мечтать. Неровная поверхность, кустарник, поваленные деревца, местами ползучая липкая трава, в которой быстро запутываются ноги.
   Прошел еще час, другой, никого больше не встретилось, и я, успокоившись, даже стал напевать под нос песенку. Из "Наутилуса". О Великий Номан, как же все это теперь далеко от меня!
   Он был очень умен
   И за это его называли...
   На последнем слове вздрогнул и замер, а рука машинально потянулась к рукояти ножа. Из-за очередного поворота появился молодой увалень, почти один в один сынок Вирона. Я сглотнул каменную слюну и, не веря себе, стиснул зубы. Да не может быть! Но уже спустя пару секунд наваждение рассеялось. Передо мной стоял просто молодой полноватый парень, судя по одежде, из благородных. Ну и правильно! Откуда здесь взяться чертову Ригону? Просто похож. Да они все, наверное, друг на друга похожи эти зажравшиеся лурдики, брончики и прочие наследнички ольджурских аристократов. И вдобавок, видимо, они поголовно идиоты. Иначе чего шляться в одиночку по глухим местам?
   Я нервно окинул взглядом случайного встречного. На поясе мошна, не слишком туго набитая, но все же... и рукоять... Да-да, просто рукоять без клинка. Я хмыкнул и вынул нож. Сталь красиво пропела, лучик солнца улыбнулся на ней широкой блестящей полоской, а я встал в стойку. Крестьян грабить замешкался, а вот на такого руки сами поднимались. Наверное, из-за злости. Накипело за два года, ох как накипело!
   Парень улыбнулся, а по моей спине побежали громадные мураши. Такое ощущение, что и не мураши бегут, а мне массажируют спину десяток крепких рук. Слишком какая-то странная улыбочка. Может, охрана следом идет? Фух. Я уже хотел было убрать оружие обратно в ножны и принести свои извинения, но до меня дошло, что поздно. Раб, поднявший руку на благородного... Отступать некуда.
   А может, странность улыбки в том, что он почуял клеймо? Нет, ну так это само собой. Но что-то в этой улыбке еще. Непонятно что, но не просто насмешка.
   Некуда, некуда отступать, Антон, Ант раб, Изгой, вещь семьи Вир'Сторов.
   Я сделал выпад, и мой клинок вдруг выскользнул из ладони, взмыл ввысь, а я получил удар в плечо такой силы, что рухнул на землю.
   Но как это? Он же, чревл подери, почти и не двигался.
   Парень приблизился, довольно шустро для его ожирения, склонился и с интересом посмотрел на меня. В одной его руке была рукоять без клинка, а в другой мой нож. Клинок стал медленно подниматься, словно парень растягивал удовольствие, а я машинально выставил перед собой руку. Глаза закрывать не стал. Хрен тебе, богатенький ублюдок. Если решил убить, запомни мои глаза. Запомни, гад. Пусть они будут сниться тебе в кошмарах.
   Хотя это вряд ли -- мелькнула печальная мысль. Таким, как он, подобные переживания похрен.
  
   Глава 9
   Ольджурия, Северный Доргон, Сухина
  
   Хотя Сухина находилась всего в двадцати двух ригах от замка Вир'Сторов, Нюх прибыл только под утро. По его покрасневшему, слегка припухшему лицу можно было многое прочитать. И то, что он весь вечер гулял с приятелями, усердно наполняясь хорским, и то, что Рихтус нашел его в бессознательном состоянии, лежащим на полу в комнате одной из таверн. "Чистая роса" -- так называлась эта таверна, находящаяся на северной окраине маленького городишка Сухина. Весьма заурядная, пропахшая дымом армака и пропитанная испарениями хорского, воняющая кислыми щами и благоухающая жарким, но она все же имела клиентов поболе, чем другие. По той причине, что славилась определенного вида услугами. Одна из этих "услуг" была тут же, в комнате. Молоденькая нихта, по виду не ольджурка, а скорее руанка, лежала, абсолютно нагая, на краешке широкой кровати, до которой громадное тело охотника не сумело добраться. И не понятно даже -- было у них что, или не было.
   Рихтус хмыкнул, задумался на пару секунд, потом в его маленьких неприятных глазках что-то мелькнуло, и он решил пока Линк'Урга не тревожить. Крепкая ладонь зажала нихте рот, и едва девушка испуганно открыла глаза, Рихтус приставил палец к своим губам. Затем кивнул в сторону. Когда девушка, судя по взгляду больших карих глаз, все поняла, он отвел ладонь и сладострастно улыбнулся. Нихта поднялась, осмотрела комнатку и молча указала рукой в самый темный угол, где стоял огромный сундук. Перед этим она не преминула показать пальцами характерный жест. Рихтус в ответ направил руку в сторону спящего Нюха и повторил ее жест. Нихта ткнула тонким пальчиком в грудь надсмотрщика, потом показала им на охотника и покрутила головой, давая понять, что ты это не он, и значит, нужно оплатить отдельно. Рихтус едва слышно, но очень недовольно выдохнул, полез в карман куртки и выудил пару кирамов. Девушка кивнула, засунула монеты за щеку и только тогда вскарабкалась на сундук.
   Удовлетворив желание, почти бесшумно, только сопя в две дырочки, Рихтус поднял штаны, застегнул пояс, и довольно крякнул. Девушка же вернулась к кровати, обтерлась тонким одеялом и торопливо улеглась, закрыв глаза. Рихтус снова довольно крякнул. Здешние нихты знали, как нужно себя вести, чтобы разгоряченные хорским клиенты не вздумали вдруг выяснять между собой, кому какая девка достанется, и почему это ты тискаешь ту, за которую заплачено из моей мошны?
   Он подошел к Нюху и принялся теребить его за плечо. В ответ раздалось что-то нечленораздельное, отдаленно напоминающее ругань. Рихтус недовольно покачал головой и вышел из комнаты.
   Чтобы привести охотника в более-менее приличное состояние, потребовалось три кружки лайма -- кислого горячего напитка, который хорошо бодрил. После первых двух кружек, влитых чуть ли ни силком, Нюх смог только подняться. Он уселся с тупым взглядом на полу, и, еще не очень соображая, глотал из третьей, которую Рихтус упорно, но все же с неким почтением пихал охотнику прямо в губы.
   -- Нюх, дело есть. Вирон'Стор тебя требует, -- повторял при этом надсмотрщик с нежностью в голосе, боясь, что Линк'Ург вдруг озвереет. А он мог.
   Хотя прошлое этого ольджурца было довольно туманным, но все же кое-какие выводы напрашивались сами. Когда-то он был риттером, но не из благородных, а из простолюдинов верхнего круга, то есть свободных, но платящих ежегодную дань хозяину владений, на чьей территории они жили. Участвовал в одном из походов в Зыбь, где получил серебряную ветвь Руйса за отвагу, хотя тот поход был крайне неудачным. Силы Тьмы нанесли сокрушительное поражение, и из четырех десятиц тысяч обратно вернулась едва ли одна. А дальше дело было темнее, чем сами силы, населяющие Зыбь. Линк'Урга вдруг лишили звания "риттера из милости"1, проведя соответствующий ритуал. Прилюдно, на городской площади Вистенорда с него сняли доспехи, отняли серебряную ветвь, разрубили на четыре части его щит, а служители Великого Номана тут же справили по нем панихиду. И только благодаря прежним заслугам, он избежал виселицы. Убегая от позора, Нюх добрался до Сухины, где и поселился. Из-за чего все это произошло, никто не знал.
  
  
   # # 1 "Рыцарь из милости" -- неблагородный, произведённый в рыцари за заслуги в бою.
  
   Поэтому Рихтус и старался вести себя как можно аккуратнее. В отличие от Нюха, он риттером никогда не был, и потому его боевые качества были ограничены маханием кнута, и видел он перед собой не отвратительные лики сил Тьмы, а лишь худые спины рабов. Хотя, по происхождению, являлся охотнику ровней. Тоже сын простолюдинов верхнего круга, выращивающих айкас на землях Вир'Сторов. Два подряд засушливых лета заставили родителей отдать его в рабство Вирону за долги. Поговаривали, будто Вирон сам и устроил засуху, что стало причиной неурожаев. Сделал он это, наняв магов из клана Странствующих. Но кто ж это докажет. Да и вообще, кто рискнет заявить о таком открыто?
   Наконец, Нюх пришел в себя, грозно зыркнул на побудчика, но тот тут же торопливо повторил, зачем он, собственно, это делает. Тряхнув головой, охотник вяло кивнул и поднялся. Бросил взгляд на нихту, на несколько секунд его лоб нахмурился, но, так и не припомнив: было -- не было, он махнул рукой и вышел из комнаты вслед за человеком Вирона'Стора.
   Обратный путь занял в три раза больше времени, и Рихтус крепко ругался про себя, опасаясь высказываться вслух. Видимо, охотник чувствовал себя отвратительно, и поэтому его лог ступал короткой рысью. А Рихтуса так и подмывало стегануть плетущееся животное плеткой по поджарому боку, чтобы оно припустило, пусть не в карьер, но хотя бы перешло на галоп. И если бы не страх перед этим огромным человеком, побывавшим в Зыби, он бы так и сделал. Но то, что он решился отодрать взятую Нюхом на всю ночь нихту почти рядом с ним, хоть и спящим, наполняло Рихтуса приятной гордостью. Подумаешь, добавил два кирама, -- мелочи. Такая молоденькая руаночка стоит не меньше золотого за ночь. Эти приятные мысли позволяли Рихтусу время от времени бросать на попутчика насмешливый взгляд. Из-за спины, конечно, а не в лицо, но ему и этого было достаточно.
   Поднявшись в личные покои Вирона'Стора, Линк'Ург остановился перед взбешенным броном и безразлично уставился на дальнюю стену.
   -- Сколько можно вас ждать, а? -- уже в третий раз повторил Вирон, после того как они вошли, и быстрым шагом приблизился к Рихтусу. -- Ты, сын нихты и разбойника! Ты не мог исполнить мой приказ поживее?!
   -- Простите, хозяин, -- пролепетал тот в ответ.
   -- Пшел вон! -- крикнул ему прямо в лицо Вирон, и, дождавшись, когда главный надсмотрщик его владений покинет покои, недовольно посмотрел на Нюха. -- Есть работа, -- проговорил он уже спокойней. Нюх не был его рабом, и Нюх был опасен. Даже являясь благородным, ему приходилось мириться с этим и сдерживать свой гнев.
   -- Цена прежняя, мин Вирон, -- спокойно выдохнул Нюх и почесал правый бок, в котором неприятно закололо. -- Кто беглый?
   -- Мальчишка еще, -- лицо Вирона скривилось. -- Чревлово отродье! Жалкая тварь! Сам рабом назвался, а как я клеймо поставил, странным каким-то стал. Говорил -- свободным рожден. Трижды по полдесятицы плетей ему выписывал, пока он эту ересь нести перестал. А теперь вот сбежал. Сын нихты! Ты должен отыскать его, слышишь, Нюх? Я хочу убивать этого выродка медленно!
   -- Разве я хоть раз подводил вас, мин Вирон?
   -- Ты знаешь моего раба -- Альтора'Кранга? -- вопросом на вопрос ответил Вирон.
   -- Слыхал краем уха.
   -- Что слышал? -- Взгляд Вирона цепко впился в лицо охотника.
   -- Ничего особенного. То, что он был магистром магии, а теперь ваш раб.
   -- У-у, -- протянул Вирон и, развернувшись, принялся медленно прохаживаться туда-сюда. -- Так вот, этот бывший магистр, -- стал объяснять он, -- обучил мальчишку кое-чему.
   -- Чему?
   -- Если эта старая тварь не врет, то не особенно многому. Несколько заклинаний первого круга, "молния" третьего. Четыре "щита". Один общий первого круга и отдельные по стихиям -- Воздух, Вода и Огонь. Вроде все, хотя...
   -- Вы же знаете, мин Вирон, что я сам неплохо владею стихийными ветвями до четвертого круга, -- мягко перебил Нюх. -- Так что всё это не имеет ни малейшего значения. Вдобавок, вы не упомянули "щита" земной ветви. А я наиболее силен именно в ней. Так что никаких затруднений, думаю, не возникнет. Доставлю вам беглого, как и в прошлые разы, и всего делов. Задаток -- половина суммы, -- добавил Нюх тоном профессионала, и Вирон медленно кивнул.
   -- Хорошо. Я не сомневался в этом. Есть еще кое-какие детали, Нюх. Я тебе их сейчас изложу.
  
   Глава 10
  
   Черт! Из-за резкости произошедшего совсем про "молнию" забыл. Не-ет, мы еще побарахтаемся.
   Я почувствовал, как плетение рвануло из узла к ладони, готовое вырваться и вонзиться в этого пухлого барчонка. Но дальше произошло непонятное. Плетение вдруг в долю секунды разрушилось и меня тряхнуло с такой силой, что я потерял сознание.
   Очнувшись, попробовал пошевелить онемевшей рукой, но ничего не вышло. Потом осторожно открыл глаза, и... челюсть поползла вниз. Передо мною стояла пожилая женщина лет пятидесяти пяти, а может и старше. Она с интересом рассматривала мой клинок, поворачивая его то так, то эдак. Заметив, что я очнулся, она посмотрела на меня со вниманием и задумалась.
   -- А парень где? -- спросил я единственное, что пришло в голову, продолжая разглядывать непонятно откуда взявшуюся бабулю. Добротные кожаные сапоги с толстым носом, так любимые аристократами Северного Доргона, серые штаны из грубого сукна, вовсе не аристократские, а скорее простолюдинские, бежевая, явно мужская, дублета. Единственное, что соответствовало полу, -- шляпка. В цвет дублеты, с широким полем впереди и с большой брошью в виде цветка на узкой тулье. Несмотря на то что смотрелось все это довольно нелепо, я сдержал вдруг полезший изнутри смех. Невежливо смеяться в лицо тому, кто только что сбил тебя с ног мощным ударом. А в том, что это сделала именно стоящая передо мной старушка, сомнений быть не могло. Мой нож находился в ее руках.
   Нет, конечно, может быть, тот парень ее внук... Сбил меня, отдал нож подошедшей бабушке, а сам зашагал дальше, доверив своей прародительнице самое интересное -- добить. Глупость какая-то.
   -- Что, не идет мне? -- спросила бабуля, заметив, как я пялюсь на ее головной убор. -- Между прочим, двенадцать золотых за нее отдала. Сейчас в Южном Доргоне мода на такие, вот и ломят цену. Как, по-твоему, дороговато для такой простенькой шляпицы?
   -- Нет, что вы. Вам очень к лицу, -- совершенно искренне соврал я. Почему-то, злить ее, желания не было. -- А насчет цены ничего сказать не могу. Я не знаю, почем такие шляпки продают. А парень где? -- повторил осторожно вопрос.
   -- Этот?
   Перед бабушкой вдруг появилось облако, наподобие того тумана, что стоял ранним утром в лесу, окутало ее, закружилось вихрем, -- и спустя секунду передо мною снова стоял полноватый аристократик с напыщенным лицом.
   -- "Иллюзия" на основе магии Порядка. Третий круг, -- проговорил он. -- Не видел разве ни разу?
   -- Нет, -- искренне признался я. -- Но слышал. Мне один маг рассказывал. Только он знал "иллюзию" первого круга на основе Воздуха, но и ту позабыл. Он много чего позабыл. Пьет сильно.
   -- Это плохо. А ты давно на "большую дорогу" вышел? -- перевел вдруг разговор в другое русло парень-бабушка.
   -- Нет, -- я замотал головой. -- В первый раз. Честное слово.
   -- Это хорошо.
   Снова закружилось туманное облако, и передо мной явилась старушка. Она довольно резво присела рядом со мной и потрогала одеревеневшую руку.
   -- Чувствуешь?
   -- Не очень. И тошнит сильно. Плетение прямо внутри меня на кусочки разлетелось.
   -- "Разрушитель", -- коротко объяснила бабуля, хотя я ничего не понял, а в руке вдруг закололо с такой силой, что пришлось вскрикнуть. Но через секунду боль исчезла, и конечность пришла в норму. Я пошевелил пальцами, согнул руку в локте.
   -- Спасибо.
   Вроде бабуля ничего плохого делать мне не собирается, но, тем не менее, внутри продолжал шевелиться страх. Наверное, оттого, что всё это слишком странно и непонятно. А непонятное как раз таки больше всего и пугает.
   Нет, ну в самом деле. Что у этой старушки на уме? Да и кто она такая, не менее интересно. Нож из руки выбила играючи, "молнию" в ошметки порвала прямо внутри меня. Такое ощущение было, что за оголенный провод схватился, а в нем не двести двадцать, а все триста восемьдесят. Непростая бабушка. Ох, непростая.
   -- Так, и что тебя заставило начать разбойничать? -- последовал вопрос, когда бабушка так же резво, как и присаживалась, вскочила на ноги. Мой нож при этом остался лежать на дороге, прямо возле меня. Я скосил на него осторожный взгляд, но тут же отвел его. Нет, давать повода не нужно. Все нормально. Веди себя спокойно, не дергайся, и, может, обойдется. Отпустит она тебя, и пойдешь своей дорогой.
   Я еще раз невольно удивился тому, что желания продолжать схватку совсем нету. На стражников бросился, а тут пальцем страшно пошевелить лишний раз. Хотя чего странного. Приходилось мне и с самим Вироном фехтовать. Как-то ему интересно стало, чему я за полтора года научился. Если бы не моя прыть, убил бы он меня на хрен. Вирон двигался очень быстро и уверенно. Сразу чувствовалось -- в юности был не дурак помахать мечом. Я еле успевал уклоняться, уворачиваться, отпрыгивать -- крутился, как белка в колесе, в общем. Сам же удары лишь обозначал. Не хватало еще задеть хозяина. Мне было достаточно тех плетей, что вынесла моя спина в первые дни рабства, когда я еще проявлял гонор. Так вот. По сравнению с этой бабулькой, Вирон был дремлющей улиткой, а соответственно, и я примерно тем же.
   Я нервно перебрал в голове варианты ответов. Нужно было выбрать самый не провокационный.
   -- Есть нечего было, -- сказал как можно жалостливее, и заработавшей после бабулькиной терапии рукой незаметно отодвинул сидор дальше за спину. -- Голодно. Два дня по лесу бродил, ничего, кроме ягод и росы, в желудок не попадало.
   -- А из твоего мешка колбасой тянет... -- Лицо бабульки, в общем-то, до этого не очень морщинистое, вдруг стало таким. Я понял, что она скривилась от моей лжи. И скривилась недовольно. В глубоко посаженных глазах, внимательно взирающих из-под выцветших белесых бровей, мелькнул недобрый огонек. -- Не ври мне, сынок. Я не люблю, когда мне врут.
   "И от правды я тоже устал", -- глупо пробежало в голове, и я тут же зло отмахнулся. Ну, полезет же совершенно неуместная в такой момент ерунда.
   -- Да, у меня там чуть колбасы, -- я нервно сглотнул. Сказал "а", говори "б". Придется немного побыть кристально честным. -- У охотников стянул. Но до этого очень голодно было. Я, еще начиная с Лиорда, ничего не ел. Денег не было еду купить. Из города голодный вышел, и в лесу потом еще почти сутки...
   -- Снова врешь, -- бабушкин взгляд стал злым, и меня невольно передернуло. Даже не знал, что у бабушек бывают такие взгляды. Как у... как у пьяного десантника. Сразу понятно, добра не жди. -- Как это ты из Лиорда вышел, если в него сейчас идешь?
   Фух. А я-то думал, она как-то догадалась о том, что я в Лиорде делал. Точнее, что должен был делать.
   -- Да? -- выдохнул удивленно и одновременно с облегчением. -- Неужели так сильно заблудился? Я просто, когда на дорогу вышел, совсем не знал, куда идти. А небо вон, -- я кивнул наверх, -- облаками все затянуло. Непонятно, где север, где запад.
   -- Странный ты какой-то, -- бабулька снова задумалась, нахмурив лоб, но зато глаза стали слегка добрее. Это придало мне немного уверенности. Может, и правда, все обойдется?
   -- Хорошо, -- наконец, кивнула она. -- Ты хоть и странный, но Тьмы в тебе мало. Света намного больше. Я это на раз чувствую. Ну, так что, поднимайся разбойничек. Сойдем с дорожки, поболтаем, перекусим. Ты не против?
   -- Нет, -- ответил я, особо не раздумывая. Не потому что так желал кому-то там составлять компанию, а просто побоялся разозлить отказом.
   -- Ну, вот и добро, -- старушка подала руку. Сразу после ее предложения подняться, я делать этого не стал, на всякий случай, решив подольше побыть в своей сидячей версии, но теперь выбора не было.
   -- А это... нож можно взять, или нет? -- поинтересовался очень аккуратно.
   -- Бери, -- улыбнулась бабуля. -- Судя по виду, ты не дурак, и не попробуешь его снова использовать. Ведь так?
   -- Нет, вы что, и не думал! -- Я повертел головой, и, зажав в левой руке рукоять, правую протянул вверх. Сильный рывок мигом поставил меня на ноги.
   -- Руна'Арк. Можно просто Руна, -- представилась бабулька, отпустив мою руку. -- Не слыхал краем уха?
   Я сделал вид, что пытаюсь вспомнить.
   -- Не хмурь лоб, -- тут же улыбнулась она. -- Дела давно минувших дней. Тебя еще тогда и в помине не было.
   Она хмыкнула с неким превосходством и зашагала в сторону леса, и только теперь я заметил у нее за спиной такой же, как у меня, мешочек. Единственная разница -- был он раза в полтора больше и довольно-таки плотно набитый, в отличие от моего скукоженного. Я невольно задумался о том, что в нем может быть из еды, засунул оружие в ножны и поспешил следом за этой странной и, судя по всему, абсолютно не опасающейся меня особой. Оставила незнакомца за спиной с ножом в руках... Хотя что-то мне подсказывало, что даже имей я сейчас арбалет и выстрели из него -- она бы умудрилась поймать болт и засунуть его мне в... Впрочем, перед едой некоторые части организма лучше не вспоминать.
  
   Глава 11
  
   Судя по цвету волос, собранных в узел на затылке, бабуля была много старше, нежели выглядела. Вроде и белые, но словно выгоревшие от солнца или потерявшие пигмент от долгих лет, оттого полупрозрачные, похожие скорее на леску. Но зато походка легкая, пружинистая, как у молодой девушки. В общем, в этой бабушке не сочеталось многое. То же тело. Не особенно крупное, но и не женское какое-то. Плечи заметно шире бедер, и это притом, что она ниже меня на полголовы. Кисти рук жилистые, с крупными венами под слегка сморщенной кожей. Значит, знали тяжелый труд, привыкли что-то сжимать, удерживать... может, прачкой в молодости подрабатывала? Или рукоять меча... кстати, насчет... зачем таскать с собой рукоять без клинка? Или она джедай?
   Я тихо, чтобы бабулька не расслышала, хмыкнул и подавил улыбку, невольно поискав глазами на рукояти кнопочку. Нажал, и сияющий лазерный луч сформировался в грозное оружие. Хотя в фильме и не луч был вовсе -- поговаривают, что за отсутствием графики в то время, использовали просто деревяшки, обмотанные фольгой, на которые подавали яркий свет ламп.
   -- Вот здесь и расположимся, -- сказала бабуля. Суховатый немного у нее голос, но чувствуется -- наполнен внутренней силой и спокойствием.
   Она подошла к необхватному пню, доходящему высотой ей до пояса, сбросила на него с плеча свой мешочек, и, легонько дернув за конец шнурка, развязала горловину. Скользнула внутрь рукой, стала что-то нащупывать. Я остановился в паре метров правее и принялся с жадностью наблюдать за появляющимися из мешочка "гостинцами от зайчика". Так обычно приговаривала моя бабушка, когда приезжала к нам из села. Я был еще совсем ребенок, и, едва в прихожей слышался ее голос, внутри рождалось ощущение чуда. Потому что знал, бабушка обязательно привезет что-нибудь от какого-то там зайчика -- конфеты, солдатиков, а один раз классный автомат, почти настоящий калаш, только пластмассовый. Помню, все никак не мог понять, где его тот загадочный зайчик умудрился раздобыть, и почему решил передать его посредством бабушки именно мне?
   Воспоминания детства позволили на время забыться. Полностью, словно погрузился в теплую ванну с головой. Никого вокруг, и ничего -- ни образов, ни звуков. Только приятная ласкающая вода. Но длилось это ощущение недолго. Мысли, словно хваткие пальцы, уцепились в меня и вырвали из старой детской сказки в реальность. А в ней я -- беглый раб.
   Тут же к этой бабуле появилась ненависть. Вместо того чтобы убегать, пытаясь выжить, я обязан стоять и ждать, пока она неторопливыми движениями разложит свертки с едой, потом сидеть рядом и есть, слушая маразматические речи старого человека.
   Я медленно выдохнул сквозь сжатые губы, чтобы сбросить напряжение. Бабулька словно почувствовала, обернулась и поглядела на меня с укоризной.
   -- Не дуйся. Успеешь еще по своим делам. И не забывай, что если бы не я, ты бы снова пришел в Лиорд. А как я поняла, ты совсем не туда хотел попасть. Ведь так?
   Хм, точно. А я и забыл. Ненависть тут же прошла, а на смену ей появилась благодарность. Не встреть ее, и снова пришел бы к городу, из которого убежал пару дней назад. Узнал бы я его сразу же? Наверное. Хотя бы по недостроенным стенам. Но все равно, сколько бы времени потерял? Впрочем, я и так уже его потерял достаточно. Эх, нужно было сразу идти вблизи тракта, не отдаляться, чтобы не заплутать и не развернуться, в конце концов, на сто восемьдесят градусов.
   -- Так, здесь у нас копченые ножки карбулка, здесь вот редь вареная. Налетай, не зевай.
   Сказав это, бабулька сама с аппетитом принялась за еду. Я подошел, взял ножку и впился в нее зубами.
   -- У-ум, сейчас колбасу достану. Все равно пропадет скоро, -- сказал я, проглотив спешно разжеванное мясо, и поставил сидор на краешек импровизированного столика. Достал тряпку с завернутым остатком "кровянки" и предложил бабуле. Та не отказалась, разломила пополам...
   Насытились мы очень быстро. Благо накрыто на простой полутрухлявый пень было богато. У бабульки оказался и небольшой кувшинчик с молоком, от которого живот и вовсе надулся, как воздушный шар.
   -- Так ты, значит, сам из Лиорда? -- спросила бабуля, достав из кармана куртки платок и вытерев губы.
   Я на секунду замешкался. Черт! Увлекся поглощением вкуснятины, а историю не придумал. Так, нужно срочно что-то нафантазировать.
   -- Знаете, бабушка, -- начал было я, но тут же получил подзатыльника. Увесистого такого. Чуть челюсть изо рта не выпрыгнула.
   -- Еще раз назовешь меня бабушкой, испепелю "огненным вздохом".
   Ого! "Огненный вздох" -- это серьезно. Альтор, правда, и это заклинание забыл... вернее, забыл, как его плести, а вот как оно действует, описал очень красочно и живо. Маленькая искорка, которая при попадании во врага окутывает его на время бушующим пламенем. Время зависит от круга плетения. Иногда просто волосы обгорают, а иногда и ожоги, несовместимые с жизнью. Я извиняющеся посмотрел на бабульку, но увидел в глазах ее веселый огонек. Невольно улыбнулся.
   -- Извините, больше не буду.
   -- То-то же. Назвалась же -- Руна, вот так и величай. Го! -- ругнулась она на вальтийском и звонко хлопнула себя ладонью по лбу. -- А тебя ж не знаю, как зовут.
   -- Ант, -- представился я. Не договаривать свое имя я уже давно научился. Да и Альтор именно так меня называл. Впрочем, как и остальные рабы. Между собой мы унизительную приставку "тон" не использовали. Жесткое правило, нарушив которое можно было получить нож между ребер. Это у ниггеров только ниггер может называть ниггера ниггером, а здесь все было с точностью наоборот. Между собой рабом кликать нельзя, один лишь хозяин имеет право. Сначала меня такая рабская философия просто убивала. Но после того как Альтор чудом спас меня от двух здоровенных невольников-ольджурцев, хотевших за спор на эту тему посадить меня на "перо", я отчетливо осознал -- в чужой монастырь со своими уставами не лезут.
   -- А языка какого? По виду не ольджурец, это как пить дать. Но и на руанца не похож. Вальтиец?
   -- Да, -- буркнул я и снова впился в ножку.
   -- А из города какого?
   -- Иф Кфайфафа.
   -- Из Крайграфа? -- переспросила бабуля, и я только кивнул. Честно сказать, это единственный город Вальтии, который я знал. Силай был из него родом. Рассказывал постоянно, с грустным и в то же время мечтательным взглядом. Верил, что однажды вернется домой.
   -- А здесь как оказался? -- Бабуля посмотрела на меня из-под седых бровей очень цепким взглядом, от которого снова стало чуть не по себе.
   -- Корсы в море на наш корабль напали, всех, кто в живых остался, в рабство продали.
   -- Рист аромин кравай? Са линт руса? -- выдала вдруг бабуля полную ерунду, и я невольно цокнул языком, нарисовав на лице недовольство. Чревл! Ну я и идиот. Ведь бабулька ругнулась на вальтийском, и мне стоило бы сообразить, что она сама может ею являться.
   -- Ноу коммент, -- понимая, что попал впросак, глупо буркнул я, и тут же схватил второй подзатыльник. Твою сурдетскую мать! Я, конечно, за два года ко многому привык, но с какой радости эта бабуля распускает руки?
   -- Может, хватит? -- вопросил, потирая гудящий затылок.
   -- Ты не знаешь вальтийского языка, -- недобро буркнула бабуля. -- Даю тебе последний шанс. Еще раз соврешь, и будет тебе "вздох". Не забыл какой?
   Как же, тут забудешь. Помню прекрасно -- "огненный".
  
   Глава 12
   Ольджурия, Южный Доргон, Алькорд
  
   Лита краем глаза заметила, как Вистус, этот проворный, несмотря на свои короткие ножки, карлик, нырнул в темный проулок, увлекая за собою часть погони. Три стражника-гвардейца, не из городской управы, а из личной стражи лурда Крона'Тора, свернули вслед за ним, остальные же двое продолжили преследовать ее. Чревл их отдери! С чего это лурд натравил своих людей? Ведь Агри, как и все остальные, платит "налог" с грязных делишек. И именно лурду, а не городскому совету, который, в общем-то, и не знает ничего об этом виде сборов. Хотя знает, конечно, но предпочитает закрывать глаза.
   А может, всё дело в том доме?..
   Впереди ярким пятном вспыхнул участок улицы, хорошо освещенный магическим светом фонарей. Они висели на толстой веревке, переброшенной через мощеную дорогу с одной крыши на другую. Желтые сгустки, закрепленные в стальных каркасах. Три штуки, яркие, как очи демонов Зыби. Ругнувшись не хуже сапожников из квартала Отум'Стан, Лита нервно зашарила глазами по сторонам, ища хоть какую лазейку -- проулок, или узкую щель меж домами. Ей хватит. Она протиснется.
   "Чертовы богачи! -- со злостью, ярче волшебных светильников вспыхнуло в мозгу. -- Понавешают фонарей у своих особняков, тайком не пробежать!"
   Она сплюнула сквозь зубы и, понимая, что выхода нет, ускорила бег. Проскочить, проскочить скорее опасный участок -- вот и всё, что остается.
   На свету она почувствовала себя так, словно с нее одним рывком сорвали одежду. Тьма -- это одежда жуликов, а ночь -- портниха, шьющая им обновку каждый вечер. Всем хватит. И молодчикам Юрима Красавчика, которые предпочитают открытый грабеж, и банде страшного одноглазого Сквока, в которой только виртуозы-воры, способные срезать незаметно мошну, снять украшения и вывернуть все карманы, стоит жертве всего на миг отвернуться, и небольшой шайке Агри-лодочника, члены которой хорошо знают, что такое роскошные покои аристократических домов. Потому как частенько заходят туда в гости. В отсутствие хозяев, разумеется.
   Но на миг она "обнажилась", попав в полусферу света. Хрупкая девчонка лет пятнадцати, с плохо развитой грудью, чего она очень сильно стеснялась. Черты лица правильные, главное украшение на нем -- огромные, черного цвета, глаза. Короткие волосы, подстриженные под "мальчика", чтобы нельзя было ухватиться за косу, изящные ушки, точенные нос и губы. Если бы не одежда -- ее можно было бы принять за маленькую особу аристократических кровей. Но она была воровкой, дочерью стряпухи и сапожника. Отец погиб в пьяной драке, когда ей исполнилось семь, прямо в день ее рождения. Мать через два года уволокла за собой "черная смерть". Жар, озноб, почерневшие пальцы, нарывы по всему телу, которые уже через день после появления стали лопаться, сочась черным гноем. Денег на лекарей не было, да и какой лекарь мог справиться с этим страшным недугом? Разве что те, старые целители... Но их уже нет и никогда не будет. Чревловы аристократы уничтожили их подчистую еще давно, очень давно. Только старики помнят о тех сотнях костров, на которых горели эти настоящие маги целительства. Да и то, слышали они об этом от своих дедов, а те в свою очередь от своих.
   За спиной, шагах в ста, раздался сухой щелчок, и Лита почувствовала, как мигом остыло сердце. Арбалет. Один из стражников зарядил арбалет. Боженька, Великий Номан, защити!
   Она дернулась вправо, потом влево, и потом, подчинившись интуиции, на ходу повалилась вниз. Болт просвистел всего в паре дюймов от затылка, умчался вперед куда-то в темноту, за пределы освещенной полусферы. Зажгло ладони, стесавшиеся о камни, в правой коленке взорвалась дикая боль, тут же затошнило. Но Лита стиснула зубы, вскочила и бросилась бежать. Вперед, вперед. Ведь за спиною уже слышится новый щелчок. О, если бы она знала хотя бы простые защитные плетения!
   Вцепившись в висящий на шее амулетик, она подняла его и поцеловала. Если бы не он, стражники давно наложили бы на нее "путы". Это раньше, когда их ловили, -- отпускали. А сейчас, Лита чувствовала это нутром, -- сейчас все по-другому. Почему? Она не знала.
   -- А Вистус? -- кольнуло вдруг в мозгу. -- У него же нет никаких амулетов!
   Свет остался позади, тьма спасительно укутала Литу, и стражники стрелять не стали. Ругаясь во весь голос, они припустили следом. Лита бросила взгляд через плечо -- двое молодых и прытких гвардейцев как раз пересекали желтоватое облако. Однако она была быстрее, расстояние чуть увеличилось.
   Но не успела Лита обрадоваться, как пальцы правой ноги во что-то воткнулись... взорвалась горячим фонтаном боль, потекла по ступне... и тут же ступня онемела до щиколоток, и часто-часто запульсировало где-то в пятке. Лита неловко повалилась на мостовую, стесав в этот раз все правое плечо и чудом не расшибив голову. Вскочила, дернулась вперед. Вывихнутую лодыжку резануло острым ножом, пальцы стали мокрыми.
   -- Это просто кровь, -- прошептала девушка, чувствуя, как бледнеет лицо, а пальцы рук холодеют, словно притронулись ко льду.
   "Боже! Как же мне теперь убежать?!" -- От страха она готова была разреветься, что поделать -- не сдержать свою девчоночью сущность. Да, жизнь научила не реветь, но сейчас было по-настоящему страшно. Ведь они собираются не просто арестовать, а убить! Почему? Ну почему же? Что изменилось за последнюю десятицу?
   Хромая на ушибленную ногу и понимая, что так далеко не уйти, Лита решила вдруг и вовсе усесться посреди дороги -- и будь что будет, но вдруг почувствовала вонь. Дядюшка Липато, один из "ночных мастеров". Это ее шанс спастись.
   Она бросилась вперед, стараясь не обращать внимания на лодыжку, скрипя зубами и шумно дыша. Вонь становилась сильнее. Послышалось вялое похрапывание старенького лога, потом дядя Липато тихо кашлянул. Лита свернула в коротенький проулок, преодолела его и заковыляла к повозке. Гвардейцы были уже почти рядом -- они подбегали к повороту.
   Лита молча, даже не поздоровавшись с "ночным мастером", скользнула меж колес под телегу. Вцепилась руками в прибитую к днищу доску, обняла ее, закинула обе ноги и замерла, внимательно вслушиваясь в приближающийся ритмичный топот.
   -- Липато, твою сурдетскую мать! Ты не мог в другом месте ехать? -- сдавленно проговорил один из стражников, замерев на месте, а второй закашлялся, продолжая идти к телеге. Но его кашель быстро перешел в рвотные позывы, он тоже остановился, скорчился и блеванул прямо на мостовую. Первый принялся ругаться пуще прежнего, но старик не отвечал. Он только хмыкнул, пряча улыбку в густой, похожей на старую мочалку, бороде.
   Лита вывернула голову, глянула на ноги стражников, но быстро отвернулась. Ее саму едва не стошнило от вида обильно блюющего мужика. Она тяжело сглотнула, зажмурилась от боли в плече и стала просто прислушиваться. Стражники приближаться к телеге дядюшки Липато не собирались. Когда расстояние между ними и повозкой "ночного мастера" увеличилось до тридцати шагов, они молча двинулись следом.
   Сволочи, мелькнуло в мозгу Литы. Ну чего прицепились?
   Руки начали неметь, под коленками быстро затекло. Нет, так не уйти.
   -- Дядюшка Липато... дядюшка Липато, -- тихонько позвала Лита, едва сдерживаясь, чтобы не вырвало. Когда молчала, тошнота почему-то не накатывала, а стоило заговорить... -- Помогите... пожалуйста.
   -- Ты, Литка? -- едва слышный шепот слился со звуком колес и поскрипыванием старых досок.
   -- Я, дядюшка Липато. Они меня хотят убить. Помогите.
   -- Хорошо, -- коротко шепнул "ночной мастер", и вдруг резко наклонился вперед. В его руке мелькнуло что-то тонкое, лог от неожиданного укола дернулся, громко заржал и бросился вперед. Старик резко потянул правую вожжу. Телега качнулась, словно она была утлой лодочкой и в ее борт ударила сильная волна, стала заваливаться набок. Но вдруг выпрямилась. Одна из бочек повалилась на мостовую, телега покатилась вперед, раздался треск ломающихся досок, скрежет железного обода о камни, разбрызгивающаяся во все стороны вонь...
   -- Спрыгивай на повороте, -- проговорил дядюшка Липато спокойным голосом, и Лита в ответ только напряглась. Через пару секунд она уже отпустила доску, перекатилась между колес, невзирая на боль, и бросилась в спасительный темный проулок. Стражники ругались возле разбитой бочки с нечистотами, дядюшка Липато кричал на лога, которого так "некстати" понесло, а Лита, что было силенок, мчалась вперед, к родному кварталу. Туда гвардейцы не сунутся. Может, большим числом и сунулись бы, но вдвоем побоятся.
   Она свернула вправо, зацепив плечом угол дома, ругнулась вслух, мысленно в этот момент благодаря своего спасителя, снова свернула. Показались знакомые дома. Низенькие, покосившиеся. Не такие, как в центральной части Алькорда. Совсем не такие. Не дома даже, если сравнивать, а сараи для скота.
   -- Лита, -- раздался совсем рядом злой голос, и тут же плечо сдавила жесткая хватка. Ее развернуло на ходу, но она не испугалась. Это Агри. Просто у него всегда такой злой голос. Она ударилась лицом в сильную мужскую грудь и в тот же миг разрыдалась. -- Где Вистус?
   -- У-у-убежал, на-а-верно...
   -- Ладно, не реви. Он прыткий, он свалит. Все? Успокоилась?
   -- Да, -- выдохнула девчонка и быстро закивала.
   -- Тогда следуй за мной. Обычным путем идти опасно. Придется поплутать. -- Агри отпустил ее плечо и, развернувшись, двинулся в темноту. А Лита молча потащилась следом, едва различая перед собой широкую спину главаря их банды.
  
   Глава 13
  
   Не знаю почему, но я рассказал всё. Нет, я, конечно же, с самого начала собирался быть честным, но раскрываться полностью -- такой мысли в голове даже не присутствовало. Но меня вдруг понесло. Наверное, напряжение сказалось, или еще что. Может, бояться всего надоело, захотелось, чтобы местный житель полностью расклад дал -- что делать, как выжить в этом драном мире, или как хотя бы свалить отсюда подальше...
   И как ни странно, уложился я в какие-то пятнадцать минут. На жизнь в своем мире ушла едва ли треть из этого времени, остальное -- рабство, Альтор, Вирон, Ригон, унижения, обида, злость, тонны злости. До этого казалось -- и недели не хватит, чтобы все из себя выплеснуть, но вышло, что ошибался.
   Руна слушала со вниманием. Вначале перебивала пару раз, когда видела, что я снова пытаюсь что-то выдумать, мямлю, на месте кружусь, а потом, когда меня, как плотину по весне, прорвало, замолчала, и только время от времени кивала и хмурила брови.
   После рассказа на полминуты повисла пауза. Я схватился за кувшин и залпом допил молоко. Поставил его на пенек и уставился под ноги. Не сдурковал ли? Сейчас охомутает каким-нибудь заклинанием и отведет в Лиорд, где сдаст властям. Но бабуля только хмурилась все сильней и сильней и задумчиво шевелила губами. Я бросил на нее пару коротких, но цепких взглядов. По лицу, вроде бы, ничего худого не замышляет. Прониклась, видимо, рассказом о тяжелой рабской доле. Да и информация о том, что я не из этого мира, по-моему, должна заставить посмотреть на меня не как на обычного раба. Ведь такое не каждый день услышишь...
   Но каково же было мое удивление, когда первый вопрос бабули вообще не коснулся меня никаким боком. Даже обидно стало. Обидней рабства ей-богу.
   -- Так, значит, ты говоришь, на девчонку Гаров Тьма положила глаз?
   -- Извиняюсь, а что насчет...
   -- Так... -- Лицо бабули стало вдруг сосредоточенным и злым. -- Придется возвращаться обратно. Девчонку нужно спасать.
   Девчонку?! У меня внутри все задрожало от такой несправедливости. Да что ж такое? Или мне теперь тут что -- навеки изгоем быть? А ведь это я пожалел ее. Не убил, между прочим, на свободу свою насрал, а потом еще и грона отогнал. Не отогнал, конечно, но в любом случае он ушел из-за того, что в комнате нарисовался я. Я, я, я -- черт подери! У меня проблем выше крыши, а она -- "девчонку спасать нужно..."
   -- Ты со мной пойдешь. С девчонкой разберемся, потом тобою займемся, -- бабуля посмотрела на меня, улыбнулась, видя, как меня знобит от ярости, и успокаивающе похлопала по плечу. -- Не бойся, Ант. Тобой займемся. Обязательно. Просто нужно не дать Тьме поставить на девочке метку. Да и с этой чревловой Тьмой у меня давние счеты.
   Бабуля вдруг ругнулась на вальтийском, плюнула под ноги и занялась разложенным на пне, оставив меня потихоньку остывать от злости. Не совсем же забыла вроде, потом займется... Да уж. Интересно только, что она подразумевает под этим.
   -- А мне обязательно в Лиорд идти? -- поинтересовался я, безразлично глядя, как бабуля ловко заворачивает свертки с остатками еды, и как они быстро исчезают в чреве холщового мешка.
   -- Ну, судя по тому, что ты мне рассказал, тебе лучше держаться меня. -- Бабуля управилась с пожитками и закинула рюкзачок на плечо. -- Думаю, Вирон захочет тебя вернуть. Так что, тебя в любой момент могут поймать.
   Ух, спасибо за информацию. А-то я не знал. Любому ежику в этом лесу понятно, что меня могут поймать. Ну, не ежику, а какому-нибудь местному колючему аналогу. Да вот только шанс, что меня поймают, довольно сильно возрастает, если тупо идти в направлении предполагаемого места поисков.
   -- Поймите, -- попытался я разъяснить этот непреложный факт бабуле, -- если я стану двигаться в сторону владений Вир'Сторов, то меня и ловить не нужно будет. Как говорится, на ловца и зверь... А в Лиорд -- это как раз ближе к этим владениям. Может, я лучше сам... ну, в другом направлении, в смысле...
   -- Направление тебе не сильно поможет, -- бабулька хмыкнула. -- По твоему рассказу выходит, что в магии ты не силен. Совсем не силен. Ну разве что получше простолюдинов будешь, которые, кроме простеньких заговоров, ничего больше не знают. Да и то не все. А вот служивый какой, или аристократ -- эти тебя в раз грохнут. Я уж о магах не говорю. Да и охотники обычно с магией на короткой ноге. Они же в это дело не из простолюдинов нижнего круга приходят, как ты понимаешь. Большинство служивые, которые по разным причинам не могут продолжать службу. Даже риттеры, лишенные риттерского звания, не брезгуют этим видом заработка. О владении холодным оружием я вообще промолчу. Так что, держись меня, сынок, и как можно чаще помалкивай. Не зли пожившую на этом свете женщину. Так чему тебя там Альтор научил?
   Я покосился на свой мешочек, ставший теперь больше похожим на тряпку из-за своей пустоты, и решил было его не брать. Но бабулька сама подала мне его.
   -- Возьми, пригодится. Так что за плетения ты знаешь?
   Я перечислил. Бабулька несколько секунд пораздумывала и, не сказав ничего, направилась к дороге. Я поспешил следом в таком же полнейшем безмолвии, хотя меня просто на части разрывало от желания узнать ее мнение. Судя по всему, в магии она не последний человек, а получить оценку своих возможностей от мастера всегда хочется. Само собой, лучше положительную, от которой на душе станет приятно, и грудь задышит свободней, а за спиною раззудятся во всю ширь огромные крылья чувства собственного...
   -- И это ты за полтора года изучил? -- спросила бабуля, когда мы вышли на дорогу.
   -- Да, -- с гордостью ответил я.
   -- Хм... в магической школе тебя бы назвали болваном, -- бабулька хихикнула, увидев, как мои ладони сжались в кулаки.
   -- Прямо-таки и болваном, -- процедил я. -- Да, между прочим, я с утра до вечера пахал, как папа Карло, а магией по ночам занимался. Ну, и во время обеденной кормежки еще. А иногда Альтор посылал меня с приказанием на другой участок плантации, чтобы я по дороге мог сплести пару заклинаний. Так вот, я на землю ложился и плел. Кусты айкаса, знаете ли, невысокие, до пояса всего. И пулял потом "молнией" или еще чем в небо...
   -- Ладно, уймись, -- примиряюще сказала бабуля. -- Я пошутила. Но в школах действительно намного больше за такой промежуток времени изучают. А ты говоришь, что Альтор твой магистром был... Впрочем, для того, кто находится в рабстве, -- это очень много. Рабы обычно вообще ничем другим не занимаются, кроме работы. Странный ты...
   -- Ничего не странный, -- перебил я. -- Просто в своем мире я не был рабом. Я свободный человек.
   -- Свободных людей не бывает. Каждый из нас от чего-то зависит. Каждый из нас какой-то своей частью раб.
   -- Это просто слова. Я имею в виду, что у меня не было хозяина. Я сам себе был хозяином. И у меня, между прочим, были планы на жизнь.
   -- Плохой разговор, -- буркнула старушка, выказывая недовольство. -- Давай оставим его. Расскажи-ка мне лучше еще раз про то, что произошло в комнате девчонки.
   -- Зачем?
   -- Просто расскажи.
   Я повторил еще раз, слово в слово. Бабуля во время рассказа кивала головой, лица ее я не видел. Шел позади, всерьез уже начиная подумывать, а не приотстать ли мне чуток да и драпануть аккуратно в лес? А то что-то у меня дрожь в коленках начала появляться. Судя по тому, что примерно шагах в трехстах впереди лес заканчивался, до Лиорда оставалось совсем ничего. Так. Я "нелегал" с сегодняшнего утра, сейчас уже вторая половина суток, не мог ли Вирон уже оповестить кого из лиордовских дружков?
   -- Интересно, почему Тьма выбрала эту несчастную девочку? -- бабуля, видимо, принялась рассуждать сама с собой, потому как я ответить на поставленный вопрос уж никак не мог. -- Может, кто из ее предков был в Зыби? Так-так, я, значит, была там в шестьдесят третьем и в семидесятом. Нет, ни одного Гара тогда не воевало, это я хорошо помню. В семьдесят седьмом никто не вернулся, так что Тьме мстить незачем...
   -- Извиняюсь, -- встрял я аккуратно в размышления бабули. -- Вы что, были в Зыби?
   -- Была, -- протянула бабуля и, остановившись, повернулась ко мне. -- А ты много знаешь о Зыби? -- спросила она с интересом.
   -- Нет, -- покрутил я головой. -- Альтор в общем плане только обрисовывал. Сам он там не был, потому...
   -- Ну, тем лучше. Не будешь меня перебивать, если я начну тебе рассказывать. Вдруг, пожившей на этом свете, женщине захочется выговориться, а?
   Я только глупо кивнул, а бабуля двинулась дальше, рывком поправив лямку мешка на плече. Какое-то время я простоял на месте, раздумывая над ее последними словами. То, что она была в Зыби, это еще полбеды, хотя, сказать точнее, -- полсчастья. Вторая половина была в другом. В том, что сдавать она меня, похоже, никому не собиралась. Как бы там ни было, но такая мысль все же зудела в моем мозгу, и последняя фраза заставила ее заткнуться. Ну не в местной же тюрьме она собралась мне душу изливать? Поэтому, мотнув головой и удивленно прицокнув, я нагнал свою невольную спутницу и защитницу, и поравнялся с ней.
   -- А как вы собираетесь помочь Мари... кхм, девушке? -- поинтересовался я.
   -- Ее зовут Мариша? -- спросила бабуля, улыбнувшись.
   -- Там на столе бумажка была с ее подписью, -- выдал я и нервно потер нос. Ох, только не это. Нет ничего хуже бабулек, теток и сестер, которые начинают расспрашивать о твоих отношениях с противоположным полом. Просто с полпинка вымораживает. Но, к счастью, Руна решила эту тему не продолжать.
   -- Первым делом нужно будет определить, есть ли метка. Может, грон успел поставить, -- сразу перешла она к объяснениям. -- Если есть, тогда придется провести обряд снятия. На это уйдет какое-то время. А если метки нет -- тогда амулет с плетением "белый кокон".
   -- А у вас такой есть?
   -- А зачем? Нужен пустой амулет, на него и поставлю. Думаю, отец Мариши не поскупится и потратит на "болванку" две сотни золотых.
   Я усмехнулся. Впрочем, как и год назад, когда Альтор наскоро прочитывал мне лекции об амулетах. Наскоро, потому что сам магистр не видел в этом ни надобности, ни смысла. "Чистый" камень, на который накладывалось заклинание, стоил от двух сотен, в зависимости от емкости и способности удерживать плетение. Не говоря уже о "заряженных" камнях с одним, а то и с несколькими заклинаниями на них. На металлах заклинания долго не держались. Сутки-двое максимум. Тем же стражникам ставили защитные плетения на пластины лат перед каждым патрулированием. А вот на этих камнях плетения удерживались до полугода, отчего и складывалась цена. За двести золотых можно трех крепких и молодых рабов купить, или двух хороших логов, или пару лет жить припеваючи...
   Не до усмешек, в общем-то, но все равно, как и в прошлый раз, не сдержался. Слишком уж красивая и точная аналогия с нашими "болванками" в голове нарисовалась. Хорошо еще, что они "чистые" амулеты флешками не называют.
   Но то, что бабуля сможет на него поставить заклинание, -- в очередной раз заставило призадуматься. Это же какой диапазон умений у этой Руны'Арк? Да и вообще. Как и предполагалось ранее, совсем уж непростая получается бабулька. Одно участие в двух походах в Зыбь чего стоит. Когда Альтор мне об этом рассказывал, обычно уже изрядно приняв на грудь, то никаких женщин в рассказах не упоминалось даже... Хотя, стоп... Был там один герой. Рунарк. Точно, Рунарк. Альтор два раза о нем говорил. Так он мужиком был... хотя... может, магистр из-за вечной пьянки перепутал малость? И тогда выходит... Твою сурдетскую мать! Да не может быть, чтобы вот эта бабулька...
   Я сглотнул отяжелевшую вмиг слюну, а на дне глазниц у меня аж запекло от... Знаете, бывает... то ли гордость до слез, то ли радость оттого, что прикоснулся к такому...
   Ведь до сих пор помню, как волосы вставали дыбом, когда Альтор рассказывал об одном из великих героев войн с Тьмою.
  
   Глава 14
   Ольджурия, Северный Доргон, Лиорд
  
   Нюх осадил лога на перепутье, в семи ригах от замка Вир'Сторов. Эта развилка была ему знакома. Если повернуть направо, то через три риги будет небольшое поселение Орхина, где живет неплохой лекарь Сарон.
   Нюх скривился и осторожно пощупал правый бок. В нем, как и в затылке, довольно ощутимо покалывало. Все. Нужно завязывать с хорским. Слишком тяжелыми стали похмелья, и вот это покалывание в боку очень уж нехорошее какое-то.
   Охотник скосил взгляд вправо и задумался, покусывая нижнюю губу. Сарон -- лекарь, конечно, отменный, но, как и все, имеющие способности к целительной магии, берет за свои услуги дорого. Способности, пожри их чревл! За всю свою жизнь Нюх так и не смог разобраться, чем целительная магия отличается от всех прочих. Вроде и плетения из тех же сил, ан нет, не совладаешь. Пытаешься использовать, а они рассыпаются в миг. Сколько раз он просил знакомого лекаря из Сухины научить хотя бы простому заживлению ран? Не сосчитать. Да и до этого не единожды пытался. После боя такое заклинание на вес золота. Полсотни золотых выбросил одному старику перед походом в Зыбь -- научи, мол, дед. Да вот только ничего не вышло. Нет, старик согласился с радостью -- лишними пятьдесят золотых еще никогда не были, но вот научиться не получилось. Хотел было силой забрать свои деньги обратно, да вовремя понял -- старик-лекарь ни при чем. Просто у него, у Линк'Урга, нет способностей к целительной магии.
   Охотник почесал подбородок. За один только осмотр Сарон возьмет никак не меньше пяти золотых, потом за лечение, если оно потребуется. А похмелье, меньше чем за три золотых, никто не снимает, здесь у них всеобщая договоренность, видимо, -- цену не опускать...
   Нюх схватился за бок, в котором вдруг кольнуло и полыхнуло жаром. Во рту тут же появился мерзкий стальной привкус, как будто он лизнул клинок, а лоб покрылся испариной. Фффу-у-у. Что за чревл!
   Он пощупал висящую на поясе мошну. Двадцать пять золотых приятно согрели ладонь и душу. Что бы там ни говорили об охотниках, но не богачи они -- это точно. Не так уж часто сбегают чревловы рабы, все больше предпочитают покорно пахать на своих хозяев. Так что...
   -- Хра! -- вскрикнул Нюх и впился в поджарые бока лога стременами. Тот фыркнул от неожиданности и сорвался с места в галоп. Нюх слегка осадил, выправил аллюр на рысь и принялся натужно петь старую солдатскую песню. Красивого пения не получалось -- он лишь коротко бросал на выдохе строчку, потом шумно вдыхал и так же немузыкально выдавал следующую строку:
   А мы вернемся с поля боя
   Фффу-у-у...
   И заживем как прежде, брат,
   Фффу-у-у...
   А что калеки мы с тобою
   Фффу-у-у...
   Ни бог, ни чревл не виноват.
   В боку вроде бы отпустило, и Нюх, перестав напевать, задышал спокойней. К чревлу все! Чтобы он, ходивший в земли Зыби, бившийся по колено в крови, не раз видавший смерть в локте от себя, и вдруг испугался какой-то хвори? Не дождетесь. Лучше сдохнуть от перепоя, чем проявить трусость. Вперед, мой старый друг Лонганг, неси меня до ближайшей таверны, где подают проклятое хорское. Пара бокалов вернут здоровье старому вояке.
   Через пару часов Линк'Ург въехал в Лиорд, дернул поводья, и Лонганг перешел на короткую рысь. Охотник уверенно направил его в один из проулков и остановился возле маленького бревенчатого здания, над дверью которого висела замусоленная вывеска -- "Ласковая длань". Нюх хмыкнул. Среди горожан эту таверну именовали не иначе как "Ласковая дрянь".
   Спешившись, он подвел лога к покоробленной от дождей и яркого солнца жерди, привязанной к двум толстым столбам, перекинул через нее поводья, завязал мудреный узел и, похлопав животинку по шее, поспешил внутрь заведения.
   В таверне было пустовато. Двух простолюдинов-мастеровых, судя по одеянию, оторвавшихся от труда всего на минутку, чтобы прополоскать горло чем-нибудь крепким, можно было не считать. Охотник твердым шагом направился к стойке. Хозяин, увидав нового посетителя, улыбнулся ему и выжидающе замер.
   -- Архис, бокал лучшего хорского, -- запыхано прохрипел Нюх, и хозяин, кивнув, принялся за дело. Он развернулся, схватил с полки один из кувшинов, второй рукой взял кружку, ловко перевернул ее и принялся наполнять. Нюх жадно облизнулся. Прислушался к ощущениям в боку. Но там все было спокойно.
   Когда полная кружка была поставлена на темную засаленную поверхность стойки, охотник поднял ее, отпил треть и слегка подался вперед. Его широкие предплечья, на которых черная вязь наколотых оберегов гармонично переплеталась с темными синими венами и бледными змейками шрамов, легли на массивную столешницу. Рядом с правой кистью тут же появилась золотая монета.
   -- Это слишком много за один бокал, Нюх, ты же знаешь, -- проговорил хозяин таверны и так же, как и посетитель, чуть наклонился вперед. -- Что ты хочешь услышать?
   -- Как обычно, только правду, -- улыбнувшись, коротко выдохнул охотник. -- Гары. Ничего странного у них за последние три дня не произошло?
   -- Гары? -- переспросил Архис, и на какое-то время задумался. Нюх подгонять не стал, а использовал паузу по назначению, с жадностью опустошив кружку. Покалывание в затылке моментально кануло в небытие, в правом боку ничего не появилось, и охотник почувствовал себя намного лучше. Теперь можно со всей серьезностью приступить к делу.
   -- Да вроде ничего, -- наконец, выдохнул хозяин таверны и почесал висок. -- А что-то должно было произойти? -- Его лицо стало заинтересованным.
   -- Нет, -- Нюх хмыкнул и двинул пустую кружку вперед. -- Повтори.
   Хозяин с той же ловкостью наполнил кружку по второму разу, протянул ее посетителю и выжидающе уставился на него. Охотник отпил треть, поставил кружку на стойку и вытер ладонью губы.
   -- А Риско где? -- спросил он, постучав по столешнице пальцами.
   -- На торжище, где ж ему еще быть. Работает парень. Не покладая рук, -- хозяин усмехнулся. -- Те оргии с драками, что он устраивает в моей таверне, ему обходятся дороговато, вот и вкалывает как проклятый.
   -- Он больше страже отстегивает, -- Нюх снова отпил, продолжая прислушиваться к ощущениям. Тот приступ, что случился с ним на перепутье, все же заставлял вспоминать о себе. Слишком уж резкой была боль, да и привкус... Никогда еще у него во рту не было такого привкуса. И это настораживало.
   -- Само собой, -- согласился хозяин. -- Но позавчера он устроил здесь такой дебош, что ему еще ни одну мошну придется срезать, прежде чем он сможет возместить убытки. Восемь горшков с лучшим вином вдребезги, три стола разломаны в щепки, не говоря уже о том, что стражники взяли с меня пятнадцать золотых за то, что не донесут о произошедшем здесь в управу. И это я молчу о кровище. Она тут была повсюду. На полу, на стенах, даже под столешницами пришлось вытирать.
   -- И с кем это он сцепился?
   -- Семеро не местных. По говору -- южане. Один из них торговец, остальные, видимо, из его прислужников. Если бы не полторы дюжины северян, перерезали бы этому засранцу Риско горло, и всего делов. А так... -- хозяин махнул рукой, -- обошлось разной степени ранениями. Хотя Риско парень хороший. Да вот когда пьян, сладу с ним нет. Вечно норовит кого-нибудь зацепить. Особенно южан.
   -- Ладно, -- Нюх, оттолкнувшись от столешницы, выпрямился, -- пойду отыщу его.
   -- Давай, -- буркнул хозяин. -- И передай ему, что если сегодня к вечеру он не принесет тридцать золотых, пусть в мою таверну больше не суется.
   -- Хорошо, -- кивнул Нюх. -- Ну, тогда уж просьба на просьбу. Позаботься о Лонганге.
   -- Конечно.
   Охотник развернулся и вышел на улицу. Архис проводил его взглядом, и, когда дверь захлопнулась, взял кружку с остатками вина и слил его куда-то под стол. Подпитым клиентам потом пойдет, ну не пропадать же добру.
   Торжище располагалось в шести кварталах от "Ласковой длани". Нюх шел медленно, в боку снова начинало колоть. Чтобы отвлечься, он стал в который раз перебирать в голове пункты плана поимки. Они были неизменны в течение уже нескольких лет. Первое: подключить Риско, у которого хорошие связи в мире местной шелупони, второе: через него же сообщить о беглом охотникам, -- вдруг в лесу встретят случайно... Третье -- собственно, поймать, четвертое -- доставить беглеца к хозяину, и пятое -- хорошенько на радостях отметить. На все это обычно и уходил задаток. Что поделать -- издержки заказчики не оплачивают.
   Цена на рабов начиналась с пятидесяти золотых. Это самый некачественный товар -- хилые, немолодые и прочие. За крепкого раба цена колебалась в пределах семидесяти-восьмидесяти... Так что если бы охотники требовали еще и оплачивать расходы, то многие просто не нанимали бы их. Хотя...
   Здесь палка о двух концах. Не поймай одного, побегут другие, и ущерб уже будет значительным. К тому же не стоит забывать о том, что у аристократов-рабовладельцев свой взгляд на этот вопрос. Если кто-то не станет ловить своего беглого... хм, такая новость мигом облетит весь Северный Доргон. А что из нее смогут накрутить -- это одному Номану известно. Но то, что хозяина заподозрят в разорении, или, что еще хуже -- в вальтизме, как пить дать. А после таких подозрений многие могут и руки не подать.
   У западного входа в торжище Нюх остановился. Огляделся профессиональным взглядом. За годы занятия охотой на рабов он многому научился. Читал по повадкам и лицам людей, что у них в душах. Спокойствие или напряжение. Если последнее, то сразу можно догадаться -- человек чего-то боится. А раз боится, то почему бы не проверить его.
   В отличие от аристократов, у которых дар к магии Крови был с рождения, он, сын простолюдинов, его не имел. Здесь все было, как и с целительной магией.
   Потянувшись к шее, Нюх снял с себя амулет с тремя плетениями из основ магии Крови и зажал его в кулаке. Купил он его еще давно, как только решил заняться ловлей рабов. Несмотря на поспешное бегство из Вистенорда, он все же сумел захватить с собой часть сбережений. В основном это было золото, полученное за поход в Зыбь. Три сотни золотых монет новой чеканки и четыре фунта серебра, которое он в лучшие свои времена отвык считать помонетно. Все золото ушло на камешек с плетениями. Дорого, но без этого приобретения Нюх просто не смог бы заниматься охотой. Конечно, можно было прожить на имеющуюся сумму пару лет без особых проблем, но что потом? Если деньги просто тратить, рано или поздно они закончатся. Причем и в первом и во втором случае абсолютно неожиданно.
   Оглядевшись, Нюх двинулся вперед. Первым делом он искал глазами искусного вора и известного дебошира Риско, истинного северного доргонца, выходца из разорившейся благородной семьи, но и молодых парней, похожих по описанию на беглеца, не забывал проверять. Рост -- примерно шесть арсов, плечи широкие, коротко остриженный (а иначе у рабов и не бывает), глаза темно-карие, большие, посажены широко, прямой нос, на левой щеке едва заметный шрам -- наследие тренировок с сынком заказчика. Таких попалось всего двое. Он приближался к ним на расстояние в дюжину шагов и "слушал" амулет. Почувствовав нужное клеймо, камень должен был завибрировать.
   Иногда Нюх завидовал тем, кто приходил в охотники из благородного прошлого, либо разорившись, либо попав в лютую немилость к Повелителю Ольджурии, который иногда просто лишал некоторых аристократов всего -- титула, владений, денег. В основном тех, кто плел против него интриги, или даже пытался свергнуть его власть в открытую. Хотя чему тут завидовать? Единственное, что ловить рабов им было куда легче. Ну а как не легче-то, если ты чувствуешь нужного беглеца за двести шагов. Впрочем, такое умение приходит, если владеешь четвертым кругом ветви Крови, а аристократы напрягаться не любят. Им больше по душе жить в своё удовольствие, и потому большинство из них дальше третьего, а то и второго круга не поднимаются. Но за сто шагов, без всяких амулетов, беглого они почувствуют.
   Край глаза выхватил справа, в самой гуще толпы, светлую кучерявую голову Риско. Он толкался среди простолюдинов в рядах, где продавалось всякое домашнее зверье, галдящее и орущее так, что слышно поверх общего торжкового гула. Но это понятно. Проходя по ряду с драгоценностями, Нюх не увидел особого ажиотажа. Видимо, местные аристократы сегодня не благоволили к новым покупкам. Вот и приходилось Риско заниматься мелочью.
   Охотник улыбнулся. Такими темпами этому истинному северному доргонцу должок хозяину "Ласковой длани" до вечера не собрать.
   Он вклинился в толпу, рассекая ее словно острый клинок головку сыра, и, приблизившись к Риско, положил тому лапищу на плечо. Вор от неожиданности сжался, дернулся было, но Нюх его окликнул.
   -- Фух... -- На лице обернувшегося Риско все еще виделся страх, хотя он уже и понял что к чему. -- Что за дурацкие шутки, Нюх?
   -- Извини, -- охотник кивнул в сторону. -- Давай отойдем. Дело есть.
   Риско молча кивнул, и они двинулись сквозь толпу. На этот раз впереди шел вор, который был настолько ловок, что умудрялся никого не задевать, при этом ни на секунду не сбавляя скорости. Они вышли из ряда, свернули влево, в какой-то закуток, там Риско показал на широкую щель в деревянном заборе, вдобавок отогнул правую от нее доску и жестом руки предложил охотнику пройти. Нюх протиснулся в дыру, вор оглянулся и шмыгнул следом.
   -- Опять ловишь? -- спросил он, оказавшись по ту сторону забора.
   -- Чревл тебя раздери, -- беззлобно ругнулся Нюх. -- Ты задаешь этот вопрос каждый раз. Или ты думаешь, я пришел, чтобы посвататься к твоей сестре?
   -- Ладно, прости, -- Риско пожал плечами. -- Привычка просто.
   Нюх не стал тянуть свирка за хвост, а коротко изложил вору суть дела. Тот выслушал со вниманием, взял обычную плату -- десять золотых, и, кивнув, исчез за забором. Охотник помял бок, в котором покалывания перешли в тупую тянущую боль, и, выждав несколько секунд, сам пролез в дыру. Все, что ему нужно было от Риско, получено, а крутиться рядом с ним он не собирался. Жулье -- оно и есть жулье. Теперь этот ворюга оповестит всю местную шелупонь, которая за один кирам на рыло пробежится по всем городским тавернам, чтобы узнать -- не появлялся ли в них парень с такой-то внешностью. Пять золотых уйдет охотникам, те могут что-то рассказать -- видели, слышали, а может, и прибили кого похожего в лесу. И такое бывало. Охотники народ горячий.
   К вечеру он будет знать всё.
   Может, кто-то работал и по-другому, но Нюха устраивал и свой способ действий, отточенный за много лет почти до совершенства. Таких вот "Риско" у него было с пару дюжин в городах и крупных поселках, отстоящих на полторы сотни риг от Сухины. А дальше и не нужно было. Дальше еще ни один раб не убегал.
  
   Глава 15
  
   Расспрашивать о том, уж не Рунарк ли эта бабуля, или я просто гоню, -- не стал. Сдержался кое-как. Если доживу до того часа, когда она решит выговориться, тогда и поинтересуюсь, а сейчас не время.
   Лес остался за нашими спинами, а впереди, ригах в трех, показался город, обнесенный высокими и не очень стенами. Дело в том, что стены эти строить стали недавно, и в некоторых местах они были просто еще не возведены выше двух-трех метров. Что и сыграло мне на руку. Иначе не ушел бы той дождливой ночью за пределы Лиорда, минуя ворота. А на воротах и возле них обычно имеются стражники, которые просто так бы не выпустили. Во-первых, налог за проход через ворота -- кирам, а во-вторых, за попытку выйти вот так вот подозрительно глубоко за полночь -- доплати в карман самим стражам. И вовсе не кирам, а намного больше. Это если честные не попадутся, да не потащат в управу разбираться.
   Вообще-то все города обнесены стенами -- средневековье все-таки. Но вот с Лиордом по-другому вышло. Заложили этот город три сотни лет назад маги из клана Странствующих, построили административный корпус, школу, жилые помещения, парк даже разбили -- этакий маг-городок. И уже через пару лет вокруг выросло приличных размеров поселение. Рядом со Странствующими жить хотелось многим. Клан один из сильнейших в Ольджурии, никто нападать не станет. Потому и стены сначала были без надобности. Но год назад вдруг что-то произошло. Маги собрали пожитки и исчезли в неизвестном направлении, а горожанам пришлось задуматься о стенах. Без защиты клана они становились легкой добычей. В общем, городские власти ввели налог на стены, подсобрали что-то и принялись строить. К моему счастью, стройка эта малость затянулась, и, уходя из города, я просто перелез в том месте, где высота стены не превышала двух с половиной метров.
   Все это мне рассказал один из тех идиотов горожан, на которых я спустил все выданные Вироном деньги. Вместо информации о Гарах, он начал нести всякую хрень про клан Странствующих. Всплакнул даже по пьяному делу. Была минута, когда казалось, что он вот-вот затянет: на кого же вы покинули нас, о защитники наши, маги!
   -- О чем задумался? -- бабулька приостановилась и подождала меня. Пока я вспоминал о той ночи, когда уходил из Лиорда под прохладным дождиком, успел поотстать.
   -- Да так, -- отмахнулся я. -- Отсюда по-тихому уходил, ночью, а теперь вот придется через ворота переться. У вас деньги есть?
   Бабуля обиженно хмыкнула.
   -- За проход заплатить хватит, -- она окинула меня изучающим взглядом. -- Тебе бы приодеться чуток. Побогаче. А то и без магии Крови понятно, что ты либо раб, либо городской нищий.
   -- Чего это нищий? -- фыркнул я. -- Нормальные штаны и куртка. Не аристократское платье, конечно, но и не тряпье рваное.
   -- Ладно, придумаем что-нибудь, -- бабуля отвела взгляд и снова зашагала по дороге. -- Жаль, что иллюзию ты изучить не сможешь, было бы проще.
   -- Почему это не смогу?
   -- Слишком много на нее магической силы нужно, а у тебя, судя по твоему рассказу, даже половины необходимого нету.
   -- Ну, так значит -- пока не смогу? -- переспросил я. -- А если развить емкость узла, тогда осилю?
   -- Ну, так это не за день-два делается. А я имела ввиду самое ближайшее время, пока нам придется в Лиорде пообтираться.
   -- Если охотник будет из бывших аристократов, то никакая "иллюзия" не поможет, -- вздохнул я. -- Да и сами местные аристократы клеймо почувствуют, как бы я не выглядел. А вы, случайно, не владеете магией Крови?
   -- Нет, -- бабуля помотала головой. -- Я не "белых" кровей. Мой отец был всего лишь воином, и к тому же рабом.
   -- Рабом? -- удивился я.
   -- Да. Он родом вальтиец. Попал в плен к ольджурцам во время Старлонской битвы у Картиорда. Но ему повезло. Командующий ольджурскими войсками Старлон'Тул, оказывается, заметил его в гуще боя. Мой отец был славным воином, его трудно было не заметить в сече. За победу Старлону были пожалованы титул лурда и новое владение в Кронсе, что на юге Ольджурии, и он взял туда моего отца, на роль надсмотрщика. Хотя на самом деле отец обучал двух сыновей Старлона владению мечом и стихийной магией, а к рабам никакого отношения не имел.
   -- Как же, не имел? -- спросил я. -- Ведь он сам был рабом.
   -- Рабом он был только на бумаге. Сам Старлон к нему относился как к равному за его боевые умения. Но у ольджурцев взятый в плен -- по закону не может быть не чем иным, как рабом, до того момента, пока его не выкупят. Правда, никто и никогда родственникам не сообщает, так что и случаев выкупа нет. Обычно военнопленные сдыхают на рудниках, или гниют в болотах, добывая руду. Или, если человек послабей, его продают какому-нибудь феодалу на плантации.
   -- У нас был один вальтиец. Силай. Его забили насмерть плеткой. Правда, он до этого видел сон, что ему осталось жить всего три дня.
   -- Мой отец тоже видел такой сон. И я однажды увижу.
   -- А почему же он не вернулся? -- задал я вопрос.
   -- Любовь, -- коротко ответила Руна. -- Он полюбил ольджурку из верхнего круга простолюдинов. Да и в Вальтии у него никого не осталось.
   -- Значит, вы наполовину вальтийка, наполовину ольджурка?
   Бабуля молча кивнула.
   -- Как я понимаю, вас обучал отец? -- продолжил я расспрос. -- Странно.
   -- Что странного. Я была единственным ребенком. Отец мечтал о сыне, а родилась я, -- бабуля хмыкнула. -- Но от мечты воспитать воина он не отказался. Меч и стихийная магия -- это все, чем он владел в совершенстве. Было бы глупо не передать свои знания продолжателю рода.
   -- А сыновья Старлона?
   -- Он научил их не всему. Я бы даже сказала -- далеко не всему.
   -- Понятно, -- выдохнул я и бросил опасливый взгляд на город, который неумолимо приближался. Какой бы великой воительницей ни была моя спутница, но дрожь в коленках все же не хотела отступать. Страшно, побери всех чревл.
   Через минут десять мы были у ворот. Расспрашивать Руну дальше я не стал, а принялся рисовать в голове план к отступлению. На всякий случай. Вдруг все пойдет не так. Как не так? Да черт его знает, но когда тебе два года не прет, то начинаешь верить, что уже навсегда все будет не так.
   Полноватый страж-привратник окинул нас скучающим взглядом и указал рукой на металлический ящик, притуленный к стене. С одной стороны у ящика было ушко, за которое он толстой цепью крепился к вбитой между камней скобе, а сверху имелась прорезь, как в урне для голосования.
   -- По кираму за вход, -- монотонно проговорил привратник, -- И по кираму -- налог на стены.
   Он зевнул, прикрывая рот перчаткой из стальных колечек, которую держал в руке на манер носового платка, и, после того как Руна кинула в ящик четыре серебряные монеты, потерял к нам интерес. Я цепким взглядом окинул остальных стражников. Двое чуть поодаль о чем-то разговаривают, и еще один, четвертый, рассматривает лезвие алебарды, сидя на скамье возле деревянной будочки. Если придется драпать в одиночку, то через ворота не пройти. Четыре вооруженных дядьки -- это многовато. А лезть при свете дня через недостроенные стены... так и погоню могут отрядить. Черт, как в тюрягу самолично входишь, ей-богу. И простого выхода уже нет.
   Мы прошли под высокой каменной аркой и зашагали по улице Дар'Шида к центральной части Лиорда.
   -- К Гарам я с вами не пойду -- это точно, -- сказал я, посмотрев на Руну. -- Мальчишка мог меня запомнить. Пусть и сбоку только, но рисковать не хочется. Что если он начнет задавать глупые вопросы при отце? А я ведь все-таки проник в их дом.
   -- Согласна, -- бабуля кивнула. -- Тебе там показываться не стоит. Сделаем вот что. Найдем средненькую таверну, лучше не из особо приметных, ты останешься там, а я к Гарам. Обделаю все дела, и назад. А ты из таверны никуда.
   -- Да меня оттуда калачом не выманить будет. Что ж я -- дурак, по Лиорду в одиночку шастать?
   -- Вот и хорошо. Если на девчонке метки нет, сразу же уйдем отсюда. Если метка уже поставлена -- проведем ритуал.
   -- Проведем?
   -- Ты будешь всего лишь в роли помощника. Начертить знаки, немного поддержать грани защитных полей, -- ничего сложного.
   -- У-у, -- протянул я, бросая по сторонам внимательные взгляды. Голову предусмотрительно склонил, словно молящийся дьячок. Это не сильно поможет, если что, но, помимо клейма, есть еще внешность. Думаю, Вирон дал мое описание охотнику, а возможно, и не просто описание, а даже нечто вроде "аватарки". Эту "аватарку" можно также и по управам раздавать. Владеющих магией среди стражей нет почти, только некоторые из высоких чинов, бывает, ее знают, но зато в каждой имеется набор амулетов. С помощью них улучшается качество службы в разы. "Аватара" ставится на латы начальнику патруля, так же как и защитные плетения. Обычно в дневное время. При схожести ее с субъектом -- плетение направляет часть энергии на подозреваемого, действуя словно иголка. Несчастный вскрикивает от укола, и тут же ему скручивают руки. Проверяют -- тот не тот, и далее, в зависимости от результата, либо свободен, либо -- ...и под белые ручки повели на расстрел...
   Хотя ни Вирон, ни кто другой из Вир'Сторов не имеет к магии Порядка никакого отношения. А плетение "аватар" -- именно к этой ветви относится. Но, мало ли... мог и попросить кого-нибудь. Того же охотника. Ведь я толком и не знаю -- что имеется в арсенале у Нюха. Знаю одно -- мне с ним не тягаться. И еще одно -- он уже идет по моему следу. Вряд ли Вирон стал затягивать с поимкой.
   Нервно сглотнув от этой пугающей мысли, я стал смотреть по сторонам с удвоенным вниманием. Вот только пользы от этого никакой. Нюха я ни разу не видел. Когда он притащил Силая, мы были, как обычно, на плантациях, а о том, как всё это выглядело рассказал потом Альтор. Так что -- смотри не смотри, все без толку. Радовало одно -- Нюх был не из благородных. Об этом тоже рассказал старый магистр. А значит, ловить он будет с помощью амулетов. "Щит" из ветви Крови, или как его называют "бескровная сфера", решил бы мои проблемы с легкостью, но куда рабам, да и любым неблагородным до таких заклинаний. Так что для охотника я как на ладони. Вот он -- беглый. Получите и распишитесь.
   Мы миновали район ремесленников, нырнули в узкий переулок и вышли на Вздох Зыби. Дома на этой улице были уже солиднее, но еще не аристократские особняки. В основном тут жили торговцы и мастеровые побогаче.
   -- Пойдем в "Вечернюю росу", -- проговорила бабуля, слегка укоротив шаг. -- Таверна не из самых именитых. В основном, ее посещают торговцы, так что там ты будешь в безопасности. Аристократы в такие забегаловки носа не кажут, не их уровень.
   -- В росу, так в росу, -- согласился я. Мне, если честно, было все равно, лишь бы забраться сейчас в полутемный уголок, а не шагать по центральной улице Лиорда.
   -- Если на девчонке будет метка, в этой таверне и остановимся, -- продолжила Руна. -- Цены в ней умеренные. Больше трех кирамов с носа за сутки не возьмут. Сюда сворачивай.
   Я взял вправо, следуя за бабулей. Мы прошли пару кварталов по очередному узкому проулку, где не проедет ни одна телега и где можно запросто получить по голове чем-нибудь выброшенным из окна. А то и помоями окатят, и не только помоями.
   Переулок пересекался еще с одной улицей. Глянув на перекрестке вправо, я увидел, что улица эта выходит на торжище, что было не очень хорошо. Там где торжище -- там всегда много непонятного народу толчется. Но, надеюсь, бабуля знает, куда ведет.
   Возле таверны мы остановились. Руна быстренько дала указания, которые для меня не стали открытием. Я и сам собирался сесть в уголке, заказать чего-нибудь и медленно поклевывать это "чего-нибудь" до ее возвращения. Ну, а наказ, не устраивать всяких ссор и потасовок, меня вообще рассмешил. Не знаю, как бывшие вояки, но я норовом не так крут, чтобы лезть в драку при первой же возможности.
   Покосившаяся вывеска над дверью слегка шатнулась, дверь скрипнула, и мы оказались в полумраке небольшой залы со столиками. То, что надо! В таверне всего три посетителя, и те сидят в центре, а столики по краям абсолютно свободны. Я ткнул Руну под руку, и когда она обернулась, указал на самый темный уголок. Бабуля кивнула и зашагала к стойке. Спустя минуту она присоединилась ко мне. Я уже сидел на невысокой скамье, спиною к стене, и осторожно разглядывал посетителей.
   -- Заказала ножки карбулка. Сиди, смакуй, -- бабуля улыбнулась. -- Думаю, на первый визит много времени не уйдет. Так что вернусь через полчаса -- час.
   Я кивнул, внутренне надеясь, что никакой метки не окажется, и мы сразу же покинем город. Худенькая ольджурка принесла блюдо с копчеными ножками и бокал с чем-то вроде хлебного кваса. Я узнал по запаху. После тяжелого рабочего дня этот напиток хорошо расслаблял. Вот только обычно я выливал его. Расслабляться мне было некогда, посвящал все свободное время изучению языка и магии.
   Подмигнув, Руна поднялась и покинула таверну, оставив мне на всякий случай три кирама. Вдруг я съем все до ее прихода. А если просто сидеть и не есть -- могут начать подозревать. В чем? Да во всем что угодно.
   Проводив ее взглядом, я не торопясь принялся за мясо. Откусывал маленькие кусочки и жевал их до тех пор, пока во рту не оказывалось нечто похожее на детское пюре, при этом незаметно посматривая на посетителей. Вроде торговцы, или мастеровые.
   Когда закончилась первая ножка, посетитель, который трапезничал в одиночестве, ушел. Выпивавшие на пару заказали еще по бокалу вина и продолжили свое нешумное гулянье.
   Полная идиллия и покой. Я расслабился, откинулся спиной на стену и принялся за вторую ножку, время от времени потягивая из бокала квас. В таверну вошла женщина, заспешила к стойке, приобрела кувшин литра на два и так же спешно зал покинула. Наверное, муж потребовал принести винишка. Увидев, что уже съедена половина второй ножки, я решил немного притормозить, и стал пережевывать еще тщательней. Так, что и глотать ничего не приходилось, слюна разъедала пищу прямо во рту.
   По ощущениям, прошло где-то полчаса, а Руна определила максимум в час. Эх, как не хочется кирамы тратить. Видимо, жадность проснулась, особенно если учитывать те десять монет, которые потратил вхолостую. Теперь вот тупо хотелось сохранить эти скромные три серебряка, чтобы хоть как-то восполнить былые потери.
   Чтобы полностью исключить возможность наблюдения за мною, я оттолкнулся плечами от стены и, подавшись вперед, облокотился на столешницу. Поднес ко рту ножку, ничего не откусил, но очень правдоподобно задвигал челюстями. Три кирама мелочь, конечно, но все же лучше, чем пустые карманы.
  
   Глава 16
   Ольджурия, Северный Доргон, Лиорд
  
   Вернув амулет на шею, Нюх погладил бок и двинулся через торжище к таверне. Все равно к какой. Которая будет поблизости, та и сойдет.
   В боку снова начало покалывать, теперь уже поверх тянущей тупой боли, и Нюх решил, что единственное, что может избавить от этой напасти -- еще один бокал хорского.
   Он миновал ряд с галдящей живностью всех мастей, свернул в тот, где продавали фрукты, купил за кирам два мягких кроука, и жадно впившись в один из них, свернул в оружейный. Сок от кроука тек на подбородок, он вытирал его рукавом и крутил головой, бросая взгляды на мечи. Оружие, бабы и хорское. Нет -- хорское, оружие и бабы -- это были три главных интереса в его жизни. Кто-то нерасторопный задел Нюха плечом, обернулся было, чтобы рявкнуть дерзкое словечко, но, встретившись с ним глазами, тут же затерялся в толпе. Охотник хмыкнул и, бросив косточку под ноги, принялся за второй кроук.
   В любое другое время он провел бы в этом ряду часа три, не меньше, но теперь чревлов бок заставлял его проходить мимо сверкающей стали.
   -- Так, что тут поближе? -- спрашивал он себя, ускоряя шаг. -- "Черный полог"? Нет, до него отсюда три квартала. Ах, да. "Вечерняя роса". Точно! Там наливают неразбавленное хорское. И берут не очень дорого. Два кирама за бокал.
   Выйдя с торжища, Нюх уверенно взял вправо и широко зашагал по мостовой, соседней с Зыбьей, улицы. Свернул через пару минут еще раз вправо, ускорился, и на порожек "Росы" почти взбежал. Толкнул дверь, шагнул внутрь, прищурился и... замер.
   Амулет на шее едва заметно задрожал.
   Что за...
   Нюх резко оглядел таверну, и его взгляд застыл на молодом парне. Тот сидел в дальнем углу, низко склонившись над столешницей. Охотник удивленно встряхнул головой, сделал два шага по направлению к нему. Амулет завибрировал сильнее. На губах появилась довольная улыбка.
   -- Спасибо, красотка Эри, -- буркнул охотник, и улыбка стала шире. Все оказалось еще проще, чем ожидалось.
   Единственное, что омрачало радость, это десять золотых, которые были выброшены свирку под хвост. Чревл! Целых десять золотых. Ну да ладно.
   Нюх быстро сплел обычную для таких моментов связку из двух заклинаний Воздуха и окликнул беглого...
  
   ...-- Ант'тон, -- больно резануло по ушам, и я вздрогнул, словно схватился за оголенный провод. Испуганно оторвал взгляд от стола. Лоб тут же покрылся холодной испариной, дыхание сперло. Я ни разу не видел Нюха, но в один миг понял, что передо мною именно он. Высокий, с широкими массивными плечами и холодным взглядом ольджурец. К мечу он даже не потянулся, а медленно поднял правую руку...
   Я на автомате рванул в сторону, судорожно плетя "молнию" второго круга, и слету врезался плечом в массивную скамью у соседнего столика. Раздался скрежет дерева по каменному полу, скамья сдвинулась на полметра, а я стиснул зубы от резкой боли. Один из посетителей тут же вскрикнул. Но вовсе не от испуга. В голосе слышалось лишь раздражение. Я развернулся и метнул в охотника заклинанием. "Молния" ушла в цель, но вокруг Нюха уже подрагивало голубоватое марево защитного поля, похожее на то, что бывает над асфальтом в жаркую погоду. Водный "щит" с пугающей легкостью поглотил мое плетение. Значит, кругом, или даже несколькими, выше. Едва коснувшись, оно переплелось с теми его частями, которые предназначались для "связывания", отяжелело, и распалось на части. Послышался легкий шум. "Молния" опадала к ногам Нюха мелкими каплями воды, а сам он довольно ухмылялся.
   Он играет со мной, понял я. Как кошка с мышонком. Или как у них тут называются похожие на наших котов существа? Свирки. Чревловы свирки!
   Вскочив на ноги, я выхватил нож. Единственное, что я сейчас мог -- это вынудить его перейти на оружие. В магии я перед ним ребенок. Да и во владении холодным оружием, скорее всего, тоже, но тут у меня хотя бы появлялся шанс прорваться к двери и, возможно, уйти. Я верткий.
   Но все мои планы и предположения разом рухнули. Нюху, видимо, надоела игра, и он направил на меня плетение... даже не одно, а связку. "Воздушные путы" -- эти я узнал, а вот второе -- Альтор такого не показывал. Но что-то из воздушного -- это точно, иначе бы оно не связалось с "путами". Я на ходу повалился вперед, едва успев подогнуть колени, чтобы не выбить о каменный пол зубы. Нос-то ладно, заживет. А вот зубы... о стоматологах в этом драном мире я не слышал ни разу.
   "Да какие к черту зубы!" -- выругал я сам себя за нелепую мысль и попытался подняться. Машинально, потому что мозг отчетливо понимал -- это идиотская затея. Ноги опутаны невидимыми магическими силами, с руками то же самое. Вдобавок, я стал задыхаться. Второе заклинание.
   Нюх сделал шаг вперед и наступил ногой на мой нож, вылетевший из руки во время падения. Клинок остался цел. Тогда он поднял ногу и несколько раз ударил по нему со всей дури, что было понятно по бешеному выражению лица. После четвертого удара отлетела рукоять, а сам клинок лишь слегка согнулся. Охотник отпихнул детали бывшего ножа в сторону и, развернувшись, зашагал к стойке.
   -- Хорского! -- крикнул он хозяину, и когда тот в замешательстве уставился на приближающегося к нему здоровенного мужика, добавил: -- Ты разве не слышал, что я назвал его рабом? Это беглый. Принадлежит Вир'Сторам.
   Хозяин тут же кивнул, его лицо стало обычным, и он принялся наполнять кружку.
   А я, словно гусеница, полз к двери, не отрывая взгляда от стойки. Глупо, конечно, но лежать на месте я не мог. Во-первых, я задыхался, словно кто-то сдавливал мне ребра, и при движении было легче, а во-вторых, это все равно полный писец. Хуже не будет. Убить он меня не убьет, иначе сделал бы это сразу, а пока я сопротивляюсь -- идет время. Время! Сколько его прошло? Сорок, пятьдесят минут? А что если Руна задержится? Еще эдак на часик.
   Я тут же попытался отогнать эти мысли. Слишком они безысходные, черные как смоль. И липкие. Липкие настолько, что не отодрать от мозга и не отбросить прочь.
   -- Куда это ты? -- Нюх обернулся, и, подняв кружку, с безразличным видом стал глотать из нее.
   Я перестал двигаться, повалился навзничь.
   -- К твоей мамочке, -- задыхаясь, тяжело процедил сквозь зубы. -- Знатная она у тебя нихта. Во все дыры дает.
   Худшего оскорбления не сыскать, и Нюх повелся. Он со злостью бахнул кружкой об стойку и чуть ли не бегом приблизился. Схватил за куртку, склонившись, дернул на себя.
   -- Что ты сказал? -- проревела его пасть в пяти сантиметрах от моего лица, обдав кислой винной вонью. -- Повтори, ублюдыш!
   -- Пошел на ... -- послал я его на три буквы на родном языке.
   Пусть бьет, пусть. Пока он это делает, идет время.
   Но он не ударил. Видимо, побоялся испортить чужую вещь. Да, я сука -- вещь, раб, но только для вас, ублюдки. Да и то -- надоело. Лучше убейте, суки.
   Нюх отпихнул меня со злостью, и я, ударившись затылком о бревенчатую стену, вырубился. Но не надолго. Сходив за кружкой, охотник вернулся и, набрав в рот вина, оросил меня этой вонючей жижей, как из пульверизатора. Это я понял, как только открыл глаза, и чуть не сблевал, почувствовав кислые капли на губах. Капли, которые были в его вонючей пасти.
   Дернул ногами. Бесполезно. Плетения все еще прочно держали. Да и что толку, даже если бы они уже начали распадаться? Нож поломан, магической силы внутри, по ощущениям, на пару "искр".
   Я бросил взгляд на "загулявших" торговцев, но те не замечали меня. И, скорее всего, делали это намеренно. А чего я ожидал? Они ольджурцы до мозга костей, и им наплевать на раба, даже если его начнут убивать на их глазах. Это не Вальтия, сынок, это, твою мать, Ольджурия.
   Нюх схватил меня за плечо и потащил по полу, как мешок. Я проглотил слезы, едва не выступившие из глаз от бессилия, и сильнее стиснул зубы.
   -- Чтобы не ходить туда-сюда, -- пошутил охотник, грубо прислонив меня к стойке, и спокойно вернулся к поглощению хорского. А я уставился на дверь.
   Вам приходилось когда-нибудь считать в уме, чего-то очень сильно ожидая? Когда я дойду до десяти -- дверь откроется и появится Руна. Один, два... десять... Нет, до десяти это очень мало, нужно до пятидесяти. Один, два... пятьдесят.
   Нюх что-то рассказывал хозяину таверны, и тот с мерзкой наигранностью смеялся, торговцы продолжали как ни в чем не бывало пить, а я принялся считать до ста.
  
   Глава 17
  
   Мне повезло, и Нюх заказал еще кружку. Я досчитал до ста и продолжил считать до двух сотен, чувствуя, как стремительно угасает надежда. Но в этот раз не успел дойти и до второго десятка. Дверь с легким скрипом открылась.
   Руна пересекла порог и, бросив на меня мимолетный взгляд, зашагала к стойке.
   -- Эй, хозяин, а есть у тебя что пожирнее? Я проголодалась, как тысячи виаров. Тащи-ка мне, милок, грудинку кроги. Слышишь? Я хорошо заплачу за сытный обед.
   Сглотнув слюну, я напрягся. Понятное дело, начинать битву глупо, я нахожусь у ног охотника, и использование магии нанесет мне не меньший вред, чем ему. Да и хозяин таверны видел нас вместе. Вот Руна и заговаривает ему зубы, а точнее, просто не дает открыть рта.
   -- Или у тебя нет грудинки? Прожаренной, сочной. Что молчишь?
   -- А...у...да-а, есть, а вы разве не с...
   -- Что ты там мычишь?! Я разве не ясно объяснила, чего желаю? Или ты разучился понимать ольджурский язык? Подвинься, пьянь!
   Руна несильно пнула меня в бок, и я принялся отползать в сторону.
   -- Эй-эй, куда? -- холодно и слегка растерянно пробурчал Нюх. -- Мать, это пойманный раб...
   -- Тем более, -- продолжая спектакль, вскрикнула бабуля. -- Ты что, сынок, считаешь, что мне приятно находиться рядом с этой падалью? Пусть ползет в угол, где ему самое место.
   -- Ну и зла ты, мать, -- хмыкнул охотник и хохотнул. -- Ладно, раб, ползи в угол. Видишь, свободная ольджурка брезгует находиться рядом с тобой.
   Внушительный пинок под зад только порадовал меня. Я уже и так успел потихоньку отползти на полметра, а теперь был дан зеленый свет, и я задвигался со всей живостью.
   -- А это у тебя зачем? -- Нюх снова хохотнул, указав на рукоять. -- Нашла на дороге и повесила на пояс? Вон, кстати, еще одна есть, -- он указал на запчасти моего ножа. -- Если ты собираешь рукояти, то...
   Я уже успел отползти к стенке и, прислонившись к ней спиною, отчаянно дергал руками. Удушающее заклинание почти разрушилось, я вдыхал и выдыхал без усилия, а вот путы держали прочно. Видимо, кругом выше "удушения". Связка из заклинаний третьего и второго кругов. Или четвертого и третьего. После очередного рывка я почувствовал, что путы слегка ослабли...
   А у стойки началось...
   Один из кувшинов сорвался с полки и влепил хозяину таверны по затылку с такой силой, что разлетелся на куски. Вино расплескалось во все стороны вслед за черепками, трактирщик, коротко вскрикнув, рухнул как подкошенный, а Руна, отпрыгнув в сторону, ударила Нюха "кулаком". Простенькое плетение. Настолько простенькое, что я все откладывал его изучение. В каждой стихийной ветви есть свой "кулак" -- воздушный, огненный...
   Руна почему-то не собиралась использовать эффект неожиданности, что меня слегка напугало. Ну зачем давать противнику фору? Удар "кулаком" не способен даже вырубить, особенно если направить его в тело, а не лицо.
   -- Я иду на тебя, -- чеканя слова, проговорила Руна, и Нюх удивленно мотнул головой.
   -- Ты чего, старая? Совсем свихнулась? Или жить надоело?
   -- Защищайся.
   Вокруг воительницы образовалось марево, но намного плотнее, нежели у Нюха, когда я бил в него "молнией". Руна поставила сразу несколько стихийных щитов, один поверх другого. Возможно, и все четыре, -- на вид я определить не мог. До такого мне еще ползти и ползти. Даже если буду не связан, и то очень долго. Плетения, используемые так близко друг к другу, могут начать взаимодействовать между собой, что приводит к выбросу неконтролируемой силы. А она не разбирает, где свой, где чужой. Но Руна справлялась.
   Охотник, быстро сообразив, что перед ним не просто говорливая старушка, тут же сам окутался "щитами" и, сплетя что-то незнакомое мне, метнул в противницу. Плетение ударилось в марево, раздался щелчок, на пол посыпался серый прах. Значит, магия Земли. Один из "щитов" Руны дрогнул, но тут же вернулся к прежнему состоянию
   Почему она медлит?!
   Я принялся дергаться с удвоенной энергией, чувствуя, как путы и на руках, и на ногах ослабляются.
   Руна снова ударила "кулаком", а я зло хмыкнул. Ну почему она не использует что-то посерьезней? А может, не такая уж она и воительница? Мало ли чего бабуля наврать могла. Освоила четыре "щита", научилась ставить их одновременно, и понесло ее...
   Но следом за первым "кулаком" рванул второй, из другой ветви, потом третий -- и снова другая ветвь. Четвертый "кулак". И по новой.
   Я чуть не вскрикнул от радости. Скорость плетения из всех стихийных ветвей поочередно давала понять, что все же нет -- не врала бабушка. Просто у нее какие-то свои виды на эту битву.
   Нюх в ответ метнул то же заклинание Земли, но оно снова осыпалось прахом. В этот раз марево вокруг моей защитницы даже не колыхнулось. А вот "щиты" Нюха под градом из "кулаков" уже едва виднелись. Он торопливо пытался восстанавливать их, но в них врубались и врубались "кулаки", вырывая целые куски и осыпаясь с ними на пол. Воздушные -- белесыми облачками, земные -- прахом, водные -- прозрачными каплями, а огненные -- пеплом.
   Я окинул взглядом зал. За битвой никто и не заметил, что выпивохи-торговцы успели слинять. Воздух в таверне стал пахнуть словно во время грозы, наполненный остатками магической силы.
   А Руна продолжала бомбардировать защиту Нюха, не давая тому передышки. Охотник перешел к другой тактике. Он стал перемещаться по залу, чтобы "кулаки" попадали не точно в "щиты", а шли по касательной. На секунду я замер. Черт! А вдруг ему придет в голову мысль прикрыться мною? Но, слава Номану, в пылу битвы он позабыл об этом варианте. Однако я все же дернулся подальше в угол. На всякий случай.
   Пара "кулаков", пройдя по касательной, рванули дальше. Один из них попал в скамью, подбросил ее, и она с тупым звуком ударилась в стену. Второй перевернул стол. Судя по силе последних "кулаков", Руна повысила их уровень. Никак не меньше второго круга, если не третьего уже.
   Нюх метался как угорелый, но это ему не особо помогало. Спустя несколько секунд его "щиты" были разрушены, а один из "кулаков" прилетел прямо в грудь. Он плюхнулся на задницу, заревел зверем. Но тут же вскочил и, выхватив меч, бросился на бабулю.
   Казалось, Руна только этого и ждала. Подрагивающееся вокруг неё марево разом опало под ноги, она схватила рукоять и вдруг задвигалась на месте, словно заправский боксер. Руку с рукоятью она согнула и держала так, словно положила клинок на плечо. А то, что клинок был, в этом я не сомневался. Как она делает его невидимым -- это другой вопрос.
   Нюх от злобы бросился напрямик, без всяких ухищрений. Тут же замелькал его меч, сталь зазвенела об сталь, и я, прекратив дергаться, с жадностью уставился на поединок.
   Руна парировала удары, иногда уворачивалась от них, и почти всегда держала клинок на плече. Удар, отошла, меч лежит на плече. Серия ударов, мелькающая сталь меча Нюха, Руна отбивает, отпрыгивает вбок, и меч снова на плече.
   Как несколько минут назад охотник играл со мною, так сейчас Руна играла с ним. Это стало бы понятно даже тем, кто ничего не понимает в мечном бое, окажись они сейчас в этом зале. Не знаю, насколько ей в этом помогала невидимость своего клинка, но, думаю, не будь ее, ничего бы существенно не изменилось. Руна двигалась настолько легко и профессионально, что у меня перехватило дух, как будто "удушение" снова заработало в прежнюю силу. Меч Нюха иногда проходил так близко от Руны, что, казалось, еще немного -- и охотник заденет ее. Но этого не случалось.
   Два-три звонких удара, нырок под руку, удар пяткой под колено, толчок в спину, и Нюх завалился на пол. Руне надоело играть.
   Она каблуком сапога припечатала вооруженную руку охотника, тот вскрикнул, разжал кулак, и Руна тут же отпихнула меч в сторону.
   -- Ну вот, -- слегка запыхано выдохнула она и вытерла пот со лба. Все-таки неплохо они "потанцевали", и молодой бы от такой пляски из сил выбился.
   -- Кто ты, старуха? -- задыхаясь то ли от усталости, то ли от злобы, процедил Нюх, а я хмыкнул. Это он зря. Тяжелый подзатыльник был тому подтверждением.
   -- А-а! -- вскрикнул охотник, когда его нос плотно впечатался в каменный пол.
   -- Не называй меня старухой, -- недовольно выдохнула бабуля.
   -- Может, вы "путы" снимите с меня? Уже затекло всё, -- подал я голос, но бабуля отмахнулась
   -- Подожди. Надо этого связать для начала.
   Управившись с Нюхом с помощью воздушного плетения, Руна подошла ко мне и разрушила "оковы". Фуух. Я принялся яростно работать кулаками, разгоняя кровь. В пальцах закололи сотни иголок, тысячи даже. Но это нормально. Значит, кровь возвращается.
   Как только руки более-менее пришли в норму, я стал растирать ноги, и уже через минуту сумел подняться. Руна успела усадить охотника, прислонив спиною к стойке. Тот смотрел в пол, и на лице его читалась все еще не остывшая злоба, поверх которой наплывала пелена обиды.
   -- Что, не ожидал? -- бросил я, подойдя, и засадил ему ногой по ребрам. Но тут же получил подзатыльник.
   -- Еще раз так сделаешь, помогать тебе не стану, -- холодно проговорила бабуля и посмотрела на меня недобрым взглядом. -- Это не тобой поверженный, потому проявляй к нему уважение.
   -- Что-то он ко мне его не очень проявлял, -- буркнул я, потирая зудящий затылок. -- Если бы вы видели...
   -- Заткнись, -- перебила Руна. -- Не важно, как поступает враг, важно как поступаешь ты.
   -- Угу, -- промычал я, но спорить не решился.
   -- Посмотри, что там с трактирщиком, -- приказала Руна, и я заглянул за стойку. -- Да перепрыгни, нормально глянь.
   Пришлось перелазить. Соскочив вниз, я заметил дверцу всего в паре метров от себя и зло сплюнул. Потом приставил два пальца к сонной артерии хозяина таверны.
   -- Нормально! Живой он.
   -- Ну и хорошо. Лезь назад.
   На этот раз я совершать "переход через Альпы" не стал, а просто воспользовался дверцей.
   -- Ты был в Зыби, -- Руна нагнулась над Нюхом и теперь смотрела на него со странным прищуром. Нюх молча кивнул, и вдруг охнув, схватился за бок.
   -- Так кто же ты все-та... чревл, -- прошипел он ругательство, скривив лицо.
   -- Хворь какая?
   Нюх снова молча кивнул, а я направился к поломанному ножу. Поднял обе части, приставил друг к другу, повертел озадаченно с глупым видом и цокнул языком -- без кузнеца тут уже не обойтись.
   -- Тебе к лекарю нужно, -- произнесла бабуля, и голос ее вдруг стал каким-то задумчивым и жалеющим, -- а не за беглыми гоняться. И пить брось. Зачем пьешь?
   Нюх поднял глаза. На секунду в них мелькнула ненависть, но тут же сгинула, и он устало улыбнулся.
   -- Ладно, не хочешь открывать свое имя, твое дело. Было время, когда я тоже этого не хотел. Меня зовут Линк'Ург, -- проговорил он сухим голосом. -- Не слыхала, мать? Если слыхала, поймешь, зачем я пью.
   -- Линк'Ург? -- переспросила бабуля, подумала пару секунд и кивнула. -- Вистенорд. Так?
   -- Он самый, чревл его подери.
   -- Мне как-то довелось побеседовать с одним из тех, с кем ты был в Зыби. Так что я знаю, за что тебя лишили риттерского звания.
   -- С кем? -- нервно спросил Нюх, и попытался дернуться, но путы держали крепко. Я присел за один из столиков, положил на него части ножа и с некоторой ревностью стал взирать на общавшихся, которые за несколько секунд до этого колошматили друг друга будь здоров.
   -- С Виренгом...
   -- Он был моим побратимом, одним из лучших мечников и магов, но потом... -- процедил сквозь зубы Нюх.
   -- Он тоже так сказал, -- резко перебила Руна. -- И он рассказал мне о том, как ты защитил от неминуемой смерти четырех маленьких альтов. Зачем ты это сделал?
   -- Дурак был, -- буркнул охотник, и вяло ухмыльнулся.
   -- Хм. Возможно, ты сделал все правильно, -- задумчиво проговорила бабуля, и на секунду ее взгляд стал печальным. -- Ты не позволил Тьме победить тебя.
   -- Защитив ее выродков? Чушь.
   -- У каждого свой путь, -- Руна принялась снимать с охотника пояс. -- Прости, но нам придется забрать твое оружие. Ты сломал парню нож, чем ему оборонять себя?
   -- Он раб, -- недовольно выдохнул охотник, а Руна только пожала плечами.
   -- Это не имеет значения.
   Сняв пояс, она подошла к мечу, подняла его и всунула в ножны.
   -- Нам уходить нужно, -- осторожно намекнул я, когда Руна приблизилась и протянула мне трофей. -- Эти два торговца, что тут были, могут позвать стражников.
   Бабуля молча кивнула и вернулась к Нюху, а я принялся рассматривать свое новое оружие. Как я понял, Руна отдала мне его насовсем. Меч, судя по ножнам, длиною сантиметров в семьдесят. В общем-то, мне приходилось с таким работать во время тренировок с Ригоном, но до мастерского владения столь крупной железякой мне, конечно, далеко.
   -- Брось свое занятие, -- Руна присела напротив охотника. -- Займись чем-нибудь другим. Наймись тренировать детей к какому-нибудь аристократу или торговцу. Ты хороший воин. И перестань пить, иначе скоро сдохнешь.
   -- Я подумаю, -- выдохнул Нюх, усиленно массажируя больной бок.
   -- Думай, -- бабуля кивнула в мою сторону -- А о нем забудь. Займись лучше тем, чем я посоветовала. Иначе мне придется тебя убить.
   -- Зачем он тебе?
   -- Не его вина, что он стал рабом. Это ошибка судьбы. Есть те, кто не виноват в том, что с ними происходит. Ты понимаешь меня?
   Нюх хмыкнул, дернул головой, посмотрел на Руну внимательным взглядом:
   -- Кто б о моей судьбе так позаботился, -- он повернул голову и раздраженно сплюнул на пол, но тут же снова заглянул в лицо бабуле. -- А как ты догадалась, что я был в Зыби?
   -- По взгляду.
   Пока Руна общалась с охотником, я попытался надеть пояс, но даже застегнутый на последнюю дырку, он оказался широк.
   -- Пошли, -- проходя мимо, Руна махнула рукой в направлении двери. Я посмотрел на охотника и с удивлением увидел, что тот спит. Уж не знаю, надавила она куда-нибудь, или использовала "усыпление", мне было все равно. Главное, что у нас стало намного больше времени для отступления. Будучи просто связанным, Нюх мог говорить, теперь же он может только храпеть.
   Левой рукой я перехватил пояс поудобней, чтобы суметь в любой момент выдернуть клинок из ножен, и заспешил следом за своей спутницей. Случившееся в таверне железно убедило меня, что мне нужно держаться как можно ближе к ней.
  
   Глава 18
  
   Как я и предположил, торговцы позвали стражу. Едва мы отошли от таверны на двадцать шагов, как те выскочили из-за поворота впереди и понеслись нам навстречу. Руна, заметив, как я невольно сжался, легонько одернула меня за руку, хотя, я и сам никуда не собирался драпать. Просто слегка испугался. Ну не дурак же я палиться. Никогда не понимал, зачем в фильмах грабители банков и магазинов срываются с места ограбления так, что даже идиоту становится понятна их причастность. Нет бы спокойненько, плавно...
   К нашему счастью, а возможно, и к счастью четырех спешащих на место происшествия стражников, они не видели, как мы выходили из таверны, а торговцы возвращаться не решились. Даже в присутствии вооруженных мужиков. Видимо, назвали адресок и смылись в другую таверну догуливать. Туда, где спокойней.
   Когда тяжело дышащие стражники пробегали рядом, я невольно отвернулся. А вдруг среди них те двое, что встретились мне на ночной улице этого городка несколько дней назад? Они могли запомнить меня, лица я особо не скрывал.
   Но все обошлось. Восемь ног гулко пробухали слева от нас, и их "владельцы" даже не взглянули в нашу сторону. Дилетанты. Видимо, в этом городке стражи из местных обывателей. Такое бывает. Городской совет призывает на временную службу местных мужчин, в основном из крепких середняков, которые проходят подготовку в течение короткого времени, а иногда и постигают ее одновременно со службой. В прошлый раз мне так и не удалось узнать о здешних стражах ничего, но теперь картинка почти полностью нарисовалась, объяснив слишком легкую мою победу той злополучной грозовой ночью. Впрочем, это понятно. Долгое время военное дело для местных было вообще без надобности. Могучие маги из клана Странствующих поддерживали порядок собственными силами, а вот теперь... Теперь городскому совету стены первым делом нужно возвести, а это не дешево. О найме профи для охранения порядка и речи быть не может во время столь грандиозной стройки. Откуда такие деньжищи? А аристократы и богатые торговцы своих воинов-прислужников на городские дела отряжать никогда не спешат.
   Стражники вломились гуськом в таверну, а мы свернули за тот угол, откуда они появились, и только теперь ускорили шаг. Очнувшийся трактирщик может дать наводку -- бабуля и молодой парень. И не просто парень, а беглый раб. Ему, конечно, здорово кувшином по голове заехало, но надеяться на то, что он забыл произошедшее до этого, глупо.
   -- Пойдем в кварталы бедняков, -- Руна обернулась и подмигнула мне. -- Ну что, испугался, поди?
   -- Да было немного, -- я кивнул. -- Но потом страх ушел.
   -- И что пришло? -- поинтересовалась она.
   -- Злость. Хотя нет. Злость позже, а до этого обида.
   -- Злость -- это не всегда Тьма, -- как-то отвлеченно пробормотала бабуля, и вдруг прикрикнула: -- Давай быстрей!
   Я еще ускорился, хотя и так шел далеко не медленно. Мы свернули вправо, прошли два квартала, свернули влево, снова оставили за спиною пару кварталов и опять поворот. Петляли, как убегающие зайцы. Но петляния были не от страха, я понимал это достаточно хорошо. Вряд ли эта Руна'Арк вообще хоть чего-нибудь или кого-нибудь боится. А даже если у нее и есть страх, то разве только перед чем-то умозрительным. Одиночество, потеря веры, страх полностью погрязнуть во Тьме...
   -- Я знаю одну дрянную таверну, куда ни один нормальный страж не сунется.
   -- Звучит ужасно, -- улыбнулся я. -- А почему?
   -- Ну, там его могут, например, задушить собственными кишками.
   -- Это как? -- удивился я, почувствовав внутри легкое отвращение.
   -- Разрезать живот, вытащить их, обмотать вокруг шеи и затянуть хорошенько, -- Руна хмыкнула. -- В вашем мире разве такого не бывает?
   Отвращение заметно потяжелело, едва я представил описанную картинку.
   -- Не знаю. Может, и бывает, но, видимо, чуть реже, чем здесь. Потому как я лично о таком не слышал.
   -- Очень неплохой у вас там мир, -- задумчиво проговорила Руна, а я беззвучно усмехнулся.
   -- Вот вы недавно сказали, что злость -- это не всегда Тьма. Так я могу добавить: если где-то не душат кишками стражей порядка, это еще не значит, что в том месте нет Тьмы и оно очень неплохое.
   -- Ты прав, -- согласилась Руна, и вдруг резко остановилась прямо посередине перекрестка. Поглядела сначала в одну, потом в другую сторону, хмыкнула и только после этого указала вправо. -- Туда... наверное. Я здесь в последний раз была лет десять назад. Подзабыла уже, что и где находится.
   Пришлось поплутать уже не нарочно, а просто по незнанию. Но, однако, через полчаса мы все-таки вошли в нужный квартал. Отличие от центральных районов здесь замечалось буквально во всем -- мостовая, дома, запахи, цвета -- все выглядело иначе. Казалось, даже небо в этом месте не такое, как в богатом центре. Там оно голубое, чистое и невесомое. Здесь темно-синее, грязное и давящее не только на плечи, но и на душу.
   А вот таверна ничем не отличалась от прочих. То же бревенчатое здание с покосившейся вывеской. Разве что вывеска, более почерневшая от времени, так что и названия толком не прочитать. А возможно, это просто такой финт, как и с номерами машин, замазанных грязью.
   Мы торопливо вошли внутрь, направились к стойке. Народу здесь было поболе, чем в предыдущей забегаловке, -- семь человек, каждый из которых по виду был явный бандюган, а все вместе они походили на шайку отпетых негодяев. Большинство из них украшали шрамы, злые рожи, соответствующая одежда. Накурено, воняет вином. Завсегдатаи-бандюганы посмотрели на нас с недоверием и плохо скрываемой злобой, все без исключения. Новые люди, незнакомы, возможно, представляют опасность. Я же в ответ не пялился. Не хватало еще одной драки.
   Быстро объяснив трактирщику, что нам требуется, мы взяли ключ и поднялись по массивной лестнице. Перила загажены похуже, чем вывеска, дотронешься -- и тебе обеспечены все инфекционные хвори этого мира. Помню, приходилось посещать туберкулезный диспансер, проходя медкомиссию. Так вот сейчас я шел так же, как и там, прижав руки к телу, боясь хоть чего-нибудь коснуться.
   Метров пятнадцать по коридору, хлипкая на вид дверь, открывающаяся наружу, щелчок ключа...
   Комната неожиданно оказалась намного чище общих помещений, почти как в приличном отеле. Пара кроватей с белым бельем, занавески свежие -- удивительно. Руна бросила рюкзак на левую койку, я осторожно уселся на правую, придирчиво оглядываясь и все еще чувствуя брезгливость. Хотя жизнь в рабстве не претендовала на пятизвездочную, но здесь почему-то было намного противней.
   -- И что дальше? -- спросил я, когда бабуля устало улеглась на кровать, даже не расстелив ее. Единственное, что она сделала перед этим, стянула с себя сапоги, приставила невидимый меч к изголовью и легонько взбила подушку.
   -- Грон все же успел поставить метку. Значит, придется проводить ритуал.
   -- Да? -- глупо переспросил я, хотя понимал, что бабуле незачем меня обманывать. Просто мысль о том, что нам придется задержаться в Лиорде еще на какое-то время, меня не радовала.
   -- Не переживай. Я договорилась проделать все как можно скорее. Уже вечером мы отправимся на перекресток улиц Красной Стрелы и Дар'Шида, где нас заберет карета Гаров. Не ездил, небось, в каретах, а?
   -- В каретах нет, -- я невольно усмехнулся. -- Но готов поспорить, что в нашем мире есть повозки и комфортней.
   -- Я и не спорю. Я ведь ничего не знаю о твоем мире. Но зато мы сможем выехать из города без всяких проблем. Ни стражники, ни привратники не станут досматривать карету столь знатной семьи.
   -- Ну, я думаю, мы бы и сами могли без особых проблем выбраться отсюда ночью. Через недостроенные стены. А как вы делаете клинок невидимым? -- перешел я на ту тему, что меня в последнее время интересовала не меньше других. -- Что за плетение? Воздух?
   -- Нет, Порядок.
   -- Мне Альтор рассказывал о "невидимости" на основе Воздуха.
   -- На основе Воздуха это заклинание просто отвратительное. Я бы даже "невидимостью" его не назвала. Предмет сквозь потоки
   проглядывает -- какая ж это "невидимость"?
   -- У-уу, -- протянул я. -- И вы, наверное, ставите его каждый день?
   -- Зачем? -- Бабуля кивнула в сторону меча: -- Подойди, проведи пальцем по рукояти.
   -- А можно?
   -- Ну, я же разрешаю, -- Руна улыбнулась.
   Я поднялся, подошел и провел по рукояти туда-сюда. Бабуля вывернула голову и смотрела на мои действия с улыбочкой.
   -- Да не там, -- хмыкнула она, когда поводя еще пару раз вверх-вниз, я замер с бестолковым лицом. -- С другой стороны.
   Провел с обратной стороны и сразу ощутил. У самой гарды был бугорок -- гладкий, выступающий миллиметров на пять.
   -- Камешек? -- догадался я.
   -- Он самый.
   -- Круто, -- я причмокнул губами, выражая восхищение. -- А почему заклинание Порядка лучше такого же из стихийной ветви?
   -- Тебе Альтор разве не рассказывал? -- удивилась Руна. -- Он же вроде как магистр.
   -- Он магистр-стихийник. Но в теории, конечно, знает обо всех ветвях. Собирался рассказать, но... -- я вздохнул. -- Вирону вдруг приспичило отправить меня на это мерзкое задание.
   -- А ты и вправду верил, что Вирон снимет с тебя клеймо, если ты убьешь девчонку?
   Я задумался на пару секунд, пожал плечами.
   -- Вначале да. Я думал, что нужно будет убить кого-нибудь серьезного, и Вирон просто решил сэкономить на убийце. Ну, грохнули бы меня...
   -- Если бы тебя грохнули, то по клейму определили, что ты принадлежишь Вир'Сторам. Да ты и сам понимаешь. Вероятно, именно на это твой хозяин и рассчитывал.
   -- Не говорите так больше, -- перебил я. -- Ненавижу это слово -- "хозяин".
   -- Хорошо. Вероятно, Вирон рассчитывал, что по клейму определят, кому ты прина... чье на тебе клеймо. Хм. Выходит, он просто хотел найти повод, чтобы сцепиться с Гарами.
   -- Не в его пользу такой повод.
   -- Если подготовиться заранее... обзавестись поддержкой местных лурдов, а также городского пфаль-лурда, или даже самого Повелителя Ольджурии... Да и представить произошедшее можно совсем с другой стороны. Например, люди Гаров выкрали тебя, привезли в дом хозяина и там убили, а потом Гары заявили, что ты пытался зарезать их дочь. Кстати, я узнала осторожно -- Вирон своего сынка к Марише не сватал, так что убийство девочки только запутало бы истинный след.
   -- И как же вы это узнали "осторожно"? Черт! -- Я отдернул палец от клинка. На подушечке указательного в одну секунду набух красный шарик и тут же прорвался -- струйка крови потекла вниз.
   -- Что такое? -- Бабуля быстро приподнялась и посмотрела на мою руку. Потом схватила ее и притянула к себе.
   -- Острый какой, -- протянул я, выдавив извиняющуюся улыбку.
   -- Я же тебе говорила -- только рукоятку трогать, -- Руна покачала головой и стала водить своей ладонью над ранкой.
   Я удивленно замер.
   -- Вы что, еще и целительной магией владеете?
   Но Руна мотнула головой, мол, не отвлекай. Ее лицо стало очень серьезным, губы стиснулись. Она водила почти полминуты, пока, наконец, кровь не перестала течь. Я наслюнявил указательный на левой и принялся оттирать кожу на второй фаланге, боясь задеть ранку, но Руна, тяжело выдохнув, легонько стукнула меня по затылку. Привычка у нее, наверное, такая.
   -- Не бойся. Стирай все, -- сказала она, улегшись, снова быстренько взбив перед этим подушку. -- Ранки нету.
   Я аккуратно попробовал. Действительно, никакого пореза.
   -- Так вы что, и целительную магию знаете? -- повторил я вопрос, принявшись безбоязненно оттирать палец от засыхающей крови.
   -- Только одно заклинание. Да и то, для небольших ранок. Владение целительством предполагает определенный дар. У меня на это простенькое плетение сил уходит больше, чем на "молнию" четвертого круга, или на "иллюзию".
   Я молча кивнул. Альтор говорил о том, что целительство и магия Крови -- не для всех. Без определенного дара, увы, не обойтись. В первом случае, он просто дается с рождения. Случайным образом. Во втором, нужно быть благородных, или, как говорят здесь, -- "белых" кровей.
   Поэтому, всё, что ты можешь, -- это стихийные ветви. Если есть способности, изучишь полностью одну из ветвей, до седьмого круга и станешь архмагистром. Проще было бы называть "архимаг", но здесь почему-то такого сокращения нет, так и называют полностью -- архмагистр. Альтор, к сожалению, до таких высот не дорос, ограничившись пятым кругом Воздуха, четвертым Воды, и третьими кругами Огня и Земли. Магистр начинается с владения пятым кругом хотя бы одной ветви, архмагистр -- с владения шестым. Не знаю, по какой причине Альтор не продолжил совершенствоваться, но примерно понимаю.
   Мы вон с Серым пару лет качалкой серьезно занимались. Жим лежа с сорока до девяносто пяти килограмм за год всего подняли. Шло, как по маслу, а потом... а потом вдруг застряло. Видимо, природный ресурс подошел к высшей отметке, и дальше нужно было "рвать". Рвать этот барьер, стиснув зубы, обливаясь потом, сначала с помощью читтинга, потом чисто. Но нам не хватило упорства, и мы потихоньку забили на это дело. Ибо довесить на штангу всего пять килограмм за семь месяцев -- это уже несерьёзно.
   С магией я почувствовал то же самое. "Молнию" первого круга научился плести за месяц, второй круг -- уже в два раза дольше, а на третий ушло полгода. И это притом, что Альтор на полном серьезе уверял меня в моих врожденных ресурсах и способностях. Говорил, что он сам до третьего круга добрался только через два с половиной года обучения. Может, и подстегивал просто, хотя... лучше это делать все же критикой.
   -- А магия Света? -- спросил я после непродолжительного молчания. -- На нее так же нужен особый дар? В смысле, мне Альтор объяснял, что, не разобравшись в основах стихий, с ветвями Света и Порядка лучше не связываться. Можно такое наплести, что самому себе навредишь, а то и убьешь.
   -- Глупость, -- Руна улыбнулась. -- Твой магистр был просто лентяем. Не добрался до Света и Порядка, вот и наплел тебе про них околесицу. Видимо, чтобы оправдать себя за неумение ими пользоваться. Навредить самому себе можно и стихийными заклинаниями, если делать все абы как.
   -- Но ведь то, что для этих ветвей нужно знать хотя бы немного стихийную магию, -- это же так?
   Руна кивнула, поднялась и присела на краешке кровати. Обернувшись, она потянулась к рюкзаку и, покопавшись в нем какое-то время, извлекла клубок серых толстых ниток. На вид шерстяных. Потом достала длинный футляр, обитый бордовым бархатом; а я невольно улыбнулся -- такой же футляр был у моей бабушки. Как и предполагалось, в нем оказались спицы. Разной длины и формы, всего шесть штук. Взяв две обычные прямые, Руна закрыла футляр и отложила его в сторону. Я смотрел с интересом, как она принялась вязать. Прошла один рядок, второй. Через пару минут у нее в руках был связанный квадратик.
   -- Нервы очень успокаивает, -- Руна улыбнулась, бросив на меня секундный взгляд. До полного подобия с моей "грандмазой" ей не хватало очков в толстой оправе. -- Да и с магией очень схоже. Вот так же и плетения, только нити длиннее, и семи цветов.
   -- Какие нити? -- удивился я.
   -- Ты просто плетешь очень быстро. Да еще и стараешься ускориться. Но иногда полезно наоборот. Возьми какое-нибудь простенькое заклинание и попробуй сплести его очень-очень медленно.
   -- А какое? -- спросил я, перебирая в мозгу самое неопасное и "легкое". Магической силы в узле, после использования "молнии" в таверне, оставалось на донышке.
   -- Попробуй общий "щит". Он слабый.
   Я кивнул. Начал плетение, и спустя секунду оно было готово. У меня невольно вырвалось ругательство из-за того, что проделать медленно не получилось. Заклинание сплелось как на автомате.
   -- С первого раза и не получится, -- хмыкнула Руна, продолжая вязание. -- Плести медленно сложнее, чем быстро.
   -- Хм. Ну надо же. Я думал, основная задача мага учиться плести с максимальной скоростью, чтобы опережать соперника.
   -- Для боя -- да, для познания магии -- нет. Альтор, видимо, не дошел до этого момента, а может, просто не постиг его. Я сама начала заниматься изучениями плетений только на одиннадцатый год занятия магией. Очень сложно это. Первый раз увидеть нити получилось только через полгода.
   -- А я вообще от силы два года с магией дружу, -- буркнув, я сосредоточился на силе в узле. На два-три общих "щита" хватит, но, сдается мне, потрачена она будет впустую. Разумней было бы ее не расходовать, а первым делом заняться восполнением резервов. Однако когда превалирует азарт, разумные доводы смиренно отступают. Я снова попробовал сплести "щит", но получилось все так же, как и в предыдущий раз. Заклинание было готово через секунду, и никаких тебе нитей.
   -- Чревл, -- выдохнул я, и хлопнул ладонью по колену. -- Ничего вообще не выходит. Как его замедлить?
   -- Кого его?
   -- Скорость плетения.
   -- Скорость -- это "ее". Видишь, ты даже не знаешь, что замедлять, -- Руна беззлобно усмехнулась, продолжая монотонно работать спицами. -- Для начала, ты должен понять одно -- при медленном плетении не нужно напрягаться. Расслабься полностью, пойми, что никакой опасности тебе не грозит, и ты плетешь заклинание просто так, для собственного удовольствия. И еще -- ты должен освоить обратный процесс.
   -- В смысле?
   -- Расплетение. Вот ты сейчас создал два "щита", и они внутри узла. Их можно либо использовать, либо расплести.
   -- Либо дождаться, когда они сами распадутся. Боевые заклинания больше пяти минут не держатся, -- добавил я.
   -- Это да, -- Руна кивнула. -- Но зачем терять энергию? При естественном распаде заклинания выбрасывают энергию в никуда. А точнее, в окружающее пространство, нагревая его.
   -- Зато так можно в холодные зимы отапливать комнату, -- улыбнулся я.
   -- Но сейчас не зима, а только начало осени, -- Руна недовольно поморщилась от моих излишних комментариев, и я решил дальше просто слушать, а не умничать по каждому поводу. -- И отапливать ничего не нужно, а нужно сохранять энергию. То есть -- возвращать ее обратно в узел. Для этого и следует расплетать заклинания. Кстати, именно так я увидела первый раз нити -- расплетая, а не сплетая.
   -- Хорошо, сейчас попробую, -- согласился я и тут же задал правомерный вопрос: -- А как? В смысле, как их вообще расплетать?
  
   Глава 19
  
   Ни первый, ни второй "щит" расплести не удалось, хотя Руна и объяснила на пальцах, как это делается. Плетения просто разрушились, то ли естественным образом, то ли от моих попыток их расплести, -- если честно, я так и не понял. Впрочем, это было неважно, так как самого главного, то бишь нитей, я все равно не увидел.
   Расслабился, попробовал почувствовать плетение со всех сторон, "прощупать его", не активируя, поискал его начало и конец, но без толку. Снова зло ругнувшись, раздраженно вернулся на свою кровать и тупо уставился в потолок. Такой уж характер. Но зато после злобы всегда приходит упертость. Нужно только подождать, "перескрипеть зубами", как я называю это состояние.
   -- Ты не проголодался? -- спросила Руна, поглядывая на меня с улыбочкой. За время нашего разговора она успела связать треть носка. Судя по тому, что было сейчас в ее руках, именно его она и вязала.
   -- Немного.
   -- Двух ножек карбулка не хватило?
   -- Не-а.
   -- Ну, купил бы еще порцию. Как раз три кирама.
   -- Я решил их прикарманить, -- буркнул в ответ, все еще злясь на неудачу с "щитами".
   -- Ну и правильно. -- Бабуля отложила вязание и поднялась. -- Схожу, пожалуй, куплю чего-нибудь поесть.
   -- Здесь? -- спросил я, посмотрев на нее. -- Да здесь небось из тухлятины все готовят.
   -- Нет, здесь брать не буду. До сих пор помню, как в прошлый раз местную похлебку попробовала. Фу! -- Бабуля сморщилась и повертела головой. Потом полезла в мошну и извлекла золотой. -- Последний, -- выдохнула она при этом. -- Но сегодня после полуночи мы станем богачами. Я, разумеется, Ринвору'Гару ничего
   насчет оплаты не намекала, но обычно они и сами после ритуала становятся щедрыми. А пока возьму на этот золотой колбасы, хлеба, да квасу хорошего.
   -- Опять надолго уйдете? -- спросил я, настораживаясь. Прошлый раз уход моей спутницы едва не закончился моим возращением к рабскому бытию. Это в лучшем случае. А тут полным-полно странных личностей, которым прирезать ради пары серебряков, наверное, раз плюнуть.
   -- Не очень, -- ответила бабуля, доставая из рюкзака свернутый холщовый мешочек. -- Полчаса-час.
   -- В прошлый раз вы точно так же сказали, -- хмыкнул я недовольно.
   -- Так и не обманула ведь. Вернулась, как и обещала.
   -- Ага. Только за этот час произошло много всякого нехорошего. Зря вы охотника не прибили, вдруг он не отступится и решит меня все же поймать?
   -- Не думаю. Он понял мою силу и понял, что ты со мной, -- ответила Руна и вышла из комнаты, а я тут же поднялся и на всякий случай закрылся на засов. Хлюпенький на вид, петли ржавенькие, дерни пару раз -- и отвалятся. Но на душе, с задвинутым засовом, стало как-то спокойней.
   Подойдя к окну, я отодвинул занавеску, надеясь, что оно будет представлять из себя просто небольшой проем со ставнями, но увидел перед собой все тот же бычий пузырь. Только выделан гораздо хуже, чем у Гаров, так что даже свет пропускает с трудом. Хотя из-за того, что солнце находится как раз с этой, западной стороны, в комнате светло. Я поискал, есть ли возможность этот пузырь откинуть, как полог, и выглянуть в проем, но он был прочно приклеен по всему периметру. Отодрать никакого варианта. Видимо, что-то вроде рыбьего клея.
   Вернувшись на кровать, уселся в позу лотоса и закрыл глаза. Магической силы почти не осталось, так что самое время заняться восстановлением запасов.
   Положив кисти рук на колени ладонями вверх, я начал медленно входить в нужное состояние. Снова привычное покалывание, потом ощущение теплой воды, а чуть позже яркие замысловатые узоры. Вспышка, провал тела в бездну, снова узоры. Потом пришла пустота, и где-то далеко послышался шум. Он медленно приближался, становился громче, пока, наконец, не заполонил собою всю пустоту. И не просто заполонил, а напитал ее собою. Выдохнув, я приготовился его поглощать. Шум телевизора, под который так любил засыпать, теперь стал магической силой. Так я ее представлял, такой она мне и открывалась.
   Наполнив узел до краев, я отключился от поля и тут же глупо попробовал сплести и разобрать общий "щит". Естественно, снова ничего не вышло, но зато не было и злости, а медленно, словно шум магической силы, меня напитывала упертость. Теперь не отступлюсь. Теперь, если меня не грохнут, то рано или поздно увижу нити.
   Руна вернулась быстрее, нежели в прошлый раз. Я открыл ей и с вожделением уставился на мешочек. Набит он был прилично.
   -- Ну что, никто тебя не съел? -- с усмешкой спросила моя спутница и, положив мешочек на маленький столик в углу комнатки, стала доставать из него покупки. Хлеб, колбаса, горшок с квасом -- все, как и обещала. Я сглотнул слюну.
   -- Чего ждешь? Налетай, -- улыбнулась бабуля. -- Потом поспим немного и, как стемнеет, отправимся на дело.
   -- Прямо разбойники какие-то. На дело, -- я хмыкнул.
   -- Мы пойдем на доброе дело, -- поправила бабуля, и первая взялась за еду. Я с удовольствием присоединился. Через несколько минут, насытившись, довольно завалился на кровать, сонно похлопал глазами, поковырял языком в зубах.
   -- А не проспим? -- спросил, добавив к предыдущим действиям сладкий зевок.
   -- Нет. Я поставлю "хлопок" на нужное время.
   Вялая улыбка коснулась губ. Использовать заклинание-ловушку в качестве будильника -- это креативно. А бабуля, оказывается, продвинутая, несмотря на свой возраст.
   От этого "хлопка" я и проснулся, подскочил как ошпаренный, заозирался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте.
   -- Вставай, пора, -- прозвучал голос Руны, и я машинально кивнул, толком еще ничего не соображая. Но резко "догнал" -- куда пора, и под сердцем невольно кольнуло. Что-то напрягало меня в этой неожиданной и, по сути, не нужной мне встрече с Тьмой. А она ведь во время ритуала произойдет... наверное. Я, конечно, ничего об этом не знаю, но раз метка Тьмы, то и, снимая ее, придется с этой Тьмой столкнуться. Разве нет?
   Медленно выдохнув сквозь сжатые губы, откинул негативные мысли прочь и двинулся по направлению к двери. Справа вспыхнул слабенький огонек. Повернув голову, увидел Руну. Точнее, часть ее руки, на ладони которой светился слабенький желтый шарик.
   -- Давай, давай, -- бабуля легонько подтолкнула меня в спину. -- Засов не забудь открыть, я задвигала.
   Отворив дверь, я невольно поморщился от запаха дыма армака, которым в этой таверне пропитались, казалось, и стены, и потолки, и пол. Единственно, он каким-то странным образом не проникал в комнату. Наверное, из-за широких байковых полос, набитых на дверной коробке.
   Помимо запаха, таверна была наполнена гулом голосов, который спросонья, еще находясь в комнате, я принял за последствия от "хлопка". Но нет, дело было не в шуме в ушах. В этой чревловой таверне гуляли.
   Осторожно ступая по ступенькам, мы спустились на первый этаж. Гулянье было в самом разгаре. Пьяные всех мастей галдели, орали, матерились, кто-то, возможно, и тихонько бурчал в полукоматозном состоянии, но таких тут не расслышать. Двое сцепившихся крепких парней, явно пьяных в умат, орали громче остальных, отвешивая друг другу увесистые тумаки, но, как ни странно, на них никто не обращал внимания. Наверное, такое здесь в порядке вещей.
   Стараясь никого не задеть, чтобы не спровоцировать ненужный скандал, я пробрался к входной двери. Руна шла следом, погасив магический светящийся шарик. Здесь он был не нужен, благодаря примерно трем десяткам свечей. Не слишком ярко, но и кружку хорского мимо рта не пронесешь, а остальное, думаю, тут без надобности. Даже хорошо, что полумрак. Если придушишь кого-нибудь его же кишками, то есть шанс, что никто и не заметит. Главное, сами кишки не перерезать и не разорвать, чтобы вонь не привлекла внимания.
   Оказавшись на улице, я с облегчением вздохнул. А все-таки, когда горит так много свечей, дышать тяжело. Местным-то привычно, а вот мне заметно поплохело -- едва не сблевал, а сердце заколотилось, словно у испуганного воробья.
   Остановившись, я дождался Руну, и мы двинулись в ту сторону, откуда и пришли в это не очень приятное местечко. Прикинув, по аналогии с нашим миром, что может быть на улицах таких районов спустя час-два после захода солнца, я превентивно подготовился к неприятностям. Сплел "молнию" второго круга, и на всякий случай проверил, как выходит из ножен меч, не цепляется ли за что. Все-таки чужая вещь, не проверенная в бою.
   Но путь прошел на удивление мирно, хотя навстречу то и дело попадались пьяные компании. Мы попетляли немного и вскоре вышли на Дар'Шида. Заспешили к тому месту, где она пересекается с улицей Красной Стрелы. Еще пять минут быстрым шагом, и мы на месте. А еще через столько же перед нами остановилась карета. Цоканье подков и шум колес по мостовой стали слышны еще за полминуты до ее появления, громковатое какое-то средство передвижения.
   Карета оказалась не особенно большой и шикарной, примерно такая же, как у Ригона'Стора. А вот у самого папаши, конечно, уровнем повыше была -- и размер больше, и форма причудливее, со всякими завитушками. Класса люкс, наверное.
   Едва карета остановилась, как дверца распахнулась, и высунувшаяся из-за занавески рука призывно махнула нам. Я пропустил вперед Руну, потом забрался сам. Дверца захлопнулась, кучер легонько хлестнул логов, и мы неспешно двинулись по улице. По первым же ощущениям сразу понял -- поездка мягкой не будет. Рессоры совсем жесткие, не сравнить с теми, что устанавливают на современных авто.
   -- Он твой раб? -- перебил мои размышления голос из темноты впереди, и я невольно вздрогнул.
   -- Почти, -- коротко ответила Руна. -- Но прошу вас, мин Ринвор, давайте не будем об этом.
   Возникла напряженная пауза. Мне хотелось увидеть лицо говорящего, судя по всему, это отец Мариши. Интересно, он сейчас смотрит на меня? Наверное, смотрит. И что думает? Если знает про письмо, вероятно, подозревает, что написано оно мною. Хотя доказать сей факт невозможно, и в незаконном проникновении в его дом он меня обвинить не вправе. Да ему сейчас и не до этого.
   Я вдруг замер, почувствовав в груди сильное волнение. А Мариша здесь? Эта мысль заставила поступить по-дурацки, я закрыл глаза и стал осторожно "разбираться" в запахах внутри кареты, стараясь втягивать носом воздух глубоко, но абсолютно бесшумно. Как пахнут ее волосы, я помню, хорошо помню.
   Но Мариши не было. Странно.
   У ворот карета остановилась, послышались шаги привратников, которые явно направлялись к нам. Вот тебе и не будут проверять. Но напряжения не чувствовалось, разве что совсем чуть-чуть. Понимал, что нахожусь в данный момент под покровительством местного аристократа.
   Ринвор же поступил забавно, совсем по-земному. Он дал взятку. Небольшой мешочек с монетами полетел в окно, и занавеска тут же опустилась обратно. Звона золота или серебра об камни не послышалось, значит, один из привратников успел мешочек поймать. Я усмехнулся: деньги правят в любом мире.
   Послышался звук открывающихся ворот, карета двинулась дальше, теперь уже не так трясясь. За воротами мостовой не было, просто накатанная земля. Лишь изредка попавший под колесо камешек заставлял невысоко подпрыгивать и больно приземляться на деревянную скамью.
   Ехали мы примерно минут двадцать, молча, лишь однажды Ринвор, после печального вздоха, выдал дежурную фразу: -- "Надеюсь, все будет хорошо". Руна промолчала.
   Когда карета остановилась, я решил раньше времени не дергаться и вылез последним. Потянул в себя прохладный ночной воздух, пропитанный сыростью густого бора, огляделся. Где-то вверху жалостливо прокричала птица, зашипел огонь, и в паре метров вспыхнули разом два факела. Ринвор тут же принялся отдавать приказы. Оказалось, что помимо нас здесь находится четверо его рабов. Я бросил взгляд еще на две кареты, стоящие чуть поодаль. Самая большая из них, видимо, и была основной у семьи Рин'Гаров. В отблеске факела на дверце хорошо виднелся семейный герб -- хищная птица на белом фоне. Крылья расправлены, шея вытянута -- достаточно воинственный вид. Один из рабов с факелом уже открывал дверцу, птица исчезла из поля зрения, а я замер, не сводя взгляда с того места, где она только что была.
   Тяжелая занавесь на двери колыхнулась, слегка отодвинулась, и показалась маленькая ножка в белом ботинке... потом край платья, и... спустя миг я снова увидел ее. Прекрасную белокурую девушку. В мерцающем свете факела Мариша была бесподобна. Платье из местного аналога шелка мягко шуршало при каждом ее шаге, а я не мог оторвать взгляда от ее глаз. Большие, черные, в окружении белого облака волос, -- контраст, сводящий с ума. Я усилием воли отвел взгляд, нет, не смотреть, иначе не сосредоточиться. А ведь мне еще предстоит участвовать в ритуале, о степени опасности которого я в абсолютном неведении.
   Мариша остановилась возле отца, Руна подошла, успокоила ее. Я бросил мимолетный взгляд в их сторону, девушка действительно была напугана, хотя держалась неплохо. Даже вымученная улыбка виднелась на ее аккуратных губках.
   -- За теми деревьями поляна нужного размера, -- проговорил напряженно Ринвор, указывая рукой во мрак леса.
   -- Тогда чего ждать? -- спросила Руна. -- Идемте.
   Мы двинулись вперед: двое рабов с факелами впереди, потом мы, потом еще два раба, тащившие на спинах большие баулы. Как оказалось, в них необходимые для ритуала принадлежности. Это выяснилось, когда мы оказались на поляне, и Руна взяла командование в свои руки. Она приказала рабам вбить в указанных местах деревянные колья, потом между кольями натянули веревки, и получился восьмиугольник. Не совсем ровный, но Руна тут же успокоила, что точность не обязательна. Гораздо важнее, чтобы веревки, на которые она собиралась наложить одно из плетений магии Света, выдержали. При этих ее словах я снова почувствовал неприятное шевеление внутри. Выдержали что? Или может быть -- кого?
   В центре образовавшегося из веревок восьмиугольника сделали еще один, намного меньше. Внутри него будет находиться Мариша. Девятый колышек, с привязанной к нему веревкой, забивать не стали. Получилось что-то вроде "дверцы".
   -- Когда появятся глемы, они пойдут на созданное мной заклинание, а ты закроешь проход во внутренний круг. Понял? -- Руна посмотрела со всей серьезностью.
   -- Какие глемы? -- спросил я, дрогнувшим голосом. Хорошо, что остальные находились шагах в тридцати, за большим ограждением, и не услышали моего вопроса. Вот бы они удивились, что один из тех, кто должен участвовать в ритуале, не знает о нем ничего.
   -- В каждую метку вплетены от одного до шести заклинаний, поднимающих из земли глемов. Не бойся, земляные глемы, не каменные.
   Чревл! Можно подумать, от этого объяснения легче должно стать. Мне лично, что те, что другие сейчас кажутся одинаково пугающим явлением.
   -- А почему вы раньше ничего об этом не сказали?
   -- Зачем думать о чем-то неприятном заранее? Да и говорю же, земляные глемы не столь опасны, если хорошо владеешь магией Света.
   -- Но я-то не владею. Не то что хорошо, а вообще не владею.
   -- Они на тебя не пойдут, -- это раз. Их можно и не только магией бить, -- это два. Не хнычь, как девчонка, бери пример с Мариши. Смотри, как держится спокойно.
   -- А чем еще можно бить? -- спросил я, пропустив последнюю фразу мимо ушей.
   -- Обычным мечом. Они же, -- Руна нагнулась, загребла немного влажной земли, сжала в комок и протянула мне, -- не прочнее вот этого комка. Возьми.
   Забрав из открытой ладони Руны прохладный земляной комок, я посмотрел на него глупым взглядом, попытался помять.
   -- Если даже пойдут на тебя, руби их мечом на куски, -- продолжила спокойно объяснять Руна, не обращая внимания на мое недоумение. -- Заклинание будет пытаться восстановить разрушенные части, но магической составной займусь я. Твоё дело закрыть проход, чтобы глемы не убили Маришу.
   -- А они могут? -- выдохнул я, уже ясно соображая, что ритуал будет не таким простеньким, как еще в самом начале говорила моя спутница. Точнее -- она, скорее, не говорила, а недоговаривала.
   -- Если не закроешь проход.
   -- Как?
   -- Ант, ей-богу, что тут мудреного? Когда глемы выйдут из маленького восьмиугольника, воткнешь девятый кол возле первого, только обведи веревку вокруг. Понял?
   -- Не совсем, но вроде -- да, -- выдал я, пытаясь переварить новую информацию.
   -- Готово? -- спросил подошедший глава семейства. На его лице явно читалось волнение.
   -- Можно начинать, -- кивнула Руна, а я едва слышно кашлянул. Да уж. Начинать-то можно, вот только что мы собираемся начинать?
   -- Мариша, подойди, доченька, -- нежно проговорил Ринвор, обернувшись.
   Пока девушка шла к нам, я продолжил изучать меч, главным образом, чтобы отвлечься. Выходит из ножен хорошо, еще бы, Нюх был профессионалом, а профи относятся к оружию подобающе. Медленно вытащив клинок, осмотрел лезвия. Заточены недавно, судя по цвету. Потрогал аккуратно пальцем.
   -- Она должна лечь в маленьком восьмиугольнике, -- тем временем объясняла Руна. -- Я усыплю ее, чтобы она не испугалась. Все будет хорошо.
   -- Точно? -- Ринвор нервно сглотнул и потеребил свою бородку, чем-то напоминающую эспаньолку.
   -- Не волнуйтесь. Я знаю, как обращаться с Тьмой. Да и Тьма знает меня, -- Руна ухмыльнулась и указала рукой внутрь маленького пятачка, огороженного веревками. Ринвор тут же прикрикнул на одного из рабов, и тот бросился в восьмиугольник, где быстро расстелил толстое одеяло. На него Мариша и принялась укладываться, пытаясь при этом не помять платья. Она аккуратно собирала складки, брезгливо глядя под ноги. Я невольно улыбнулся. Девушка всегда остается девушкой.
   Засунув меч обратно в ножны, я подошел к легонько воткнутому в землю колу, вытащил его и нервно сжал. Руна помогала Марише улечься. Когда та оказалась на одеяле, бабуля поднесла к ее лицу ладонь, и я увидел тонкую зеленоватую струйку дыма. Разделившись на две красивые змейки, дым потянулся к носу Мариши, исчез в двух маленьких дырочках.
   -- Все готово! -- громко проговорила Руна, поднявшись и посмотрев на Ринвора. -- Отойдите сами и отведите своих людей на сорок шагов от ограждения.
   -- Но...
   -- Выполняйте, мин Ринвор, -- властно оборвала бабуля.
  
   Глава 20
   Ольджурия, Южный Доргон, Алькорд
  
   Утро разбудило Литу не лучами света, а запахом жарящегося блюда. Вистус нашел позавчера кладку яиц гадов, штук сорок, и вот решил сделать яичницу.
   -- Вистус, -- напряженно позвала Лита, вспомнив вчерашнюю погоню.
   -- Проснулась, Литка?
   На лице девушки расплылась улыбка. Это был голос Вистуса, веселого и очень доброго карлика, который появился в их шайке пару лет назад. Помимо легкого характера, у Вистуса было еще достоинство -- он очень много знал. Целых восемь лет проездил с одним из балаганов по всей Ольджурии, и даже говорит, что в Вальтию их заносило, а потом...
   Потом какой-то феодал, по земле которого они просто проезжали, а не давали на ней представления, приказал свои людям убить бродячих артистов. Вистусу повезло. В самом начале резни его оставили в покое -- ножки короткие, не убежит. А когда, перерезав шестерых мужчин и пятерых женщин разных возрастов, кинулись искать карлика, того уже и след простыл.
   Искали его со злобой, два дня рыскали по окрестным лесам, словно псы. Во время резни этот чревлов карлик успел убить одного из напавших. Рукоятка ножа с костяной ручкой торчала у бедолаги ровнехонько между лопаток. А именно с такой рукоятью висел нож на поясе уродца. Двое из нападавших видели своими глазами. Почему не сорвали, не отобрали? Так мелкий же, чего его бояться?
   Лита резко вскочила с кровати, собираясь рвануть на кухоньку и обнять карлика, но тут же замерла, скривившись и охнув. Подсохшие корочки на ранах закололи калеными иглами.
   Фух, фух, фух -- торопливо задышала она, чувствуя, как слезы сами брызнули из глаз. И не от боли даже, а от жалости к себе. Ну, в чем она виновата, чтобы вот так мучиться? Половина спины, коленки, локти -- все стесано, а в пальцах правой ноги боль от удара.
   -- О, Великий Номан, прости меня, пожалуйста, -- тихонько залепетала девушка, сложив перед лицом руки так, словно решила поиграть с богом в "колечко". -- Но я же не виновата, что мне приходится воровать.
   Закончив на этом, Лита вытерла слезы и попробовала отковырять засохшую на правом локте кровь. Вскрикнула, когда кольнула боль. И вдруг весело рассмеялась. Ведь все-таки здорово, что ее вчера не убили. А болячки это ничего, болячки заживут. Придется, правда, покривиться несколько дней от мерзкого ощущения. Как будто грязная с ног до головы, чуть двинешься и блевать от самой себя хочется.
   А она была чистюлей, несмотря ни на что. Ни на грязные улицы, ни на вонь их квартала, ни на замусоленные стены и замызганные простыни, там, где ей иногда приходилось перекантовываться после не особенно удачных дел. И даже, несмотря на память...
   -- Чревл! -- ругнувшись, Лита поднялась на ноги и захромала в сторону шкворчания. Вистус встретил ее улыбкой, потом выпятил нижнюю губу, оглядел девушку с ног до головы и рассмеялся.
   -- Перестань, Вистус, -- Лита сделала злое личико. -- Перестань, дрянной карлик. Это не смешно.
   -- Тебя что, привязали за хвост лога и тягали по мостовой? -- спросил сквозь смех Вистус, но вдруг резко посерьезнел и принялся переворачивать свою жареху. -- Твою сурдетскую мать, подгорело с краю. Это из-за тебя всё, красотка.
   -- Нечего было разглядывать мои болячки. -- Лита присела на скамью за массивный деревянный стол. -- А где Агри?
   -- Пошел на встречу с человеком лурда. Нужно ведь узнать, почему лурд натравил на нас своих гвардейцев.
   Лита вдруг почувствовала, как прямо в сердечке кольнуло, а во рту резко пересохло.
   -- А его не убьют? -- выдохнула она, и сама испугалась своего вопроса. Агри она не любила, он частенько бывал жестоким, особенно после хорского. И несправедливым бывал. Но зато не позволял себе с нею ничего лишнего. Того, что позволял прежний главарь...
   Вистус обернулся и зло сплюнул под ноги.
   -- Типун тебе на язык, дрянная девчонка, -- бросил он, но тут же улыбнулся. -- Литка, ты, прежде чем сказать, думай. Зачем беду накликать?
   -- Но ведь ты сам видел вчера... А как ты убежал?
   -- Ножками, -- Вистус хмыкнул. -- Своими короткими уродскими ножками. Еще ни один из вас, длинноногих, не догнал Вистуса. Ни разу.
   -- Сочиняешь, -- Лита, улыбнувшись, махнула в его сторону рукой. -- Я тебя сколько раз догоняла.
   -- То была игра, и я тебе поддавался.
   Лита рассмеялась. Ну и здоров Вистус заливать. Как же, как же, поддавался.
   Едва карлик поставил большую сковороду с готовой стряпней на стол, скрипнула входная дверь, в сенях послышались шаги, и спустя секунду в кухню ввалился здоровяк Локс. С одутловатым лицом, постоянной глупой улыбкой на губах и стыдливо бегающими глазками. Лита разочарованно вздохнула. Она ожидала, что это будет Агри.
   -- Вкусно пахнет, -- проговорил Локс смущенно и бухнулся за стол. -- Я как раз вовремя.
   -- Завтрак ты еще ни разу не пропустил, -- Вистус принялся раскладывать яичницу по глиняным тарелкам.
   -- А Агри где?
   -- Пошел к человеку лурда, -- повторил карлик, и присел за краешек стола. Взяв вилку, он принялся жадно поглощать свою порцию.
   -- Ох, и не нравится мне все это, -- выдохнул Локс.
   Лита бросила на него короткий взгляд. Локс -- четвертый член их шайки. Основная задача -- таскать награбленное из "обнесенного" особняка в схрон, или, если все прошло очень удачно, то прямо в место их пребывания на момент ограбления. Обычно это была съемная комнатка в квартале Далон'Грис.
   -- Никому не нравится, -- прожевав, согласился Вистус. -- И все началось после того, как мы обнесли дом Сат'Чиров. Лита, покажи, пожалуйста, амулетик.
   Карлик неожиданно положил вилку и протянул ручку к Лите.
   -- А при чем здесь амулетик? -- спросила девушка и пожала плечами. -- Простенькая штучка против "пут".
   -- Возможно, возможно, -- задумчиво пробурчал карлик, не отведя руки. Лита, нахмурившись, стянула амулет с шеи и хотела уже протянуть его карлику, но вдруг с ней что-то случилось. В глазах вспыхнуло яркое пятно света, она резко вскочила на ноги, почувствовав страх и дрожь во всем теле, и тут же повалилась назад, прямо через лавку. Локс метнулся к ней, резко отбросив вилку, отчего приличных размеров кусок яичницы перелетел почти через весь стол и шмякнулся на противоположном его конце. Но зато здоровяк успел подставить огромную ладонь под затылок падающей девушки.
   -- Лита! -- прокричал карлик, округляя глаза.
   Но девушка, скорее всего, не услышала. Когда Вистус склонился над ней, глаза Литы уже закатились.
   -- Лита, -- позвал он ее, бросив испуганный взгляд на Локса.
   -- Смерть, -- прозвучал в этот момент голос девушки, с каким-то змеиным шипением, который, казалось, обволакивал все вокруг. -- Две десятицы борьбы -- и смерть. Один из нас использует магию.
   -- О чем ты? -- спросил карлик, наклоняясь ближе и завороженно глядя в закатившиеся глаза девушки, от вида которых стало не по себе.
   -- Сат'Чиры связаны с Тьмой. И лурд тоже. Он хочет уничтожить нас. Он натравит на нас все банды города.
   -- Как он их натравит на нас? Ведь у Агри со всеми бандами мир, -- Вистус мотнул головой, наморщил маленькое лицо. -- Лита, что с тобой происходит?
   Он бросил взгляд на ее руку, в которой был зажат амулет, и остолбенел. Вокруг маленькой фигурки хищной птицы пульсировало красноватое сияние, которое все ширилось и ширилось. Испугавшись не на шутку, Вистус попытался вырвать амулет из сжавшегося кулачка, но его руку обожгло так сильно, словно он схватился за раскаленную сковороду.
   -- Ай! -- вскрикнул он и засунул пальцы в рот.
   -- Деньги. Он не пожалеет золота ради того, чтобы те нарушили кодекс воров и наплевали на заключенный мир. Он хочет вернуть одну вещь.
   -- Какую? -- спросил карлик, вынув обожженные пальцы изо рта, хотя ему этого очень не хотелось. Слюна хоть как-то унимала жгучую боль.
   -- Сосуд. В нем черная кровь адгрона.
   -- Чревл их дери, -- смачно ругнувшись, Вистус посмотрел на Локса. Тот, с бледным от испуга лицом, продолжал придерживать голову девушки, и при этом неотрывно смотрел на карлика. -- Что с нею?
   -- Не знаю, -- здоровяк пожал плечами и выдавил очередную глупую улыбку.
   Вистус хмыкнул. И зачем спрашивал? Понятное дело, что у Литки видение. Вот только с чего бы? Ни разу за ней такого не наблюдалось. У девчонки, как и у всех в их шайке, вообще не было никакого дара, связанного с магией. Значит, дело в амулете, понял Вистус, и тут же припомнил недавние слова -- "один из нас..."
   -- Как это -- "один из нас использует магию"? Мы же не владеем ею. Даже Агри применяет амулеты против защитных ловушек.
   -- Не знаю. Один из нас использует магию, -- повторила девушка.
   -- Кто?
   -- Он придет сюда.
   Тело девушки вдруг затряслось, выгнулось дугой, рука с амулетом попыталась согнуться.
   -- Лита! -- снова прокричал карлик, и нервно стер со лба пот, который, несмотря на жар в кухне, был холоднее льда. -- Лита, что с тобой?
   -- На шею... -- едва слышно прошептала девушка.
   -- Что на шею? -- не понял карлик, но тут же спохватился и помог худенькой руке согнуться. Цепочка поднесенного амулета вдруг разделилась посредине и поползла двумя змейками, обвивая тонкую шею. Как только два конца с той стороны соединились, сияние пропало, а девушка тут же перестала трястись, обмякла и, прикрыв веки, блаженно выдохнула.
   -- Лита? -- Вистус склонился как можно ближе, поднес ухо к ее губам и напряженно прислушался. Дыхание девушки было ровным и спокойным, она спала. На лице карлика появилась вымученная улыбка.
   -- Ты слышал? -- шепотом спросил он у Локса, но тот, потрясенный произошедшим, не произнес ни слова. Даже головой не кивнул, продолжая остекленевшим взглядом пялиться на карлика. Понимая, что с Локсом сейчас ничего нормально не обсудить, Вистус приказал здоровяку отнести Литу в кровать, после чего снова засунул горящие пальцы в рот -- боль в них была просто невыносима.
  
   Глава 21
  
   Два, сгоревших до половины, факела были воткнуты в землю возле большого восьмиугольника, и Ринвор со своими людьми удалились к ближайшим деревьям. Руна проводила их спокойным взглядом и, когда те растворились во мраке, вытянула перед собой руки. Из каждой появилась пара струй голубого цвета, потом они стали сплетаться, свечение расширялось, и вскоре образовался огромный светящийся шар. Увеличившись в диаметре примерно до четырех метров, шар медленно двинулся к спящей девушке, завис над ней и принялся вращаться. Снизу из него тут же выдвинулись две спицы. Присмотревшись, я разглядел на их концах маленькие крючочки, похожие на рыболовные. Такое ощущение, что они должны были зацепить метку, словно рыбешку.
   То, что открывалось взору, на какое-то время отвлекло от основной задачи, и я вздрогнул, когда кол едва не выпал из руки. Бросив на него секундный взгляд и сжав ладонь сильнее, я снова завороженно уставился на происходящее.
   Спицы уже приблизились к девушке, коснулись ее тела в районе левой груди и стали вращаться вокруг оси. И тут проявилась метка.
   Из того места, куда прикоснулись спицы, взметнулось вверх сразу несколько щупалец, ярко-красных, похожих на тонкие язычки пламени. Цвет их сильно удивил. Я ожидал, что всё связанное с Тьмой должно быть непременно черным.
   Пара щупалец вступила в схватку со спицами, обвив их, словно удав добычу, остальные же, как я успел подсчитать, -- четыре штуки, разлетелись кровавыми сгустками в разные стороны и упали на землю.
   -- Глемы! -- раздался крик Руны, и я машинально поднял меч, вперившись глазами в одно из мест, куда упал сгусток. Земля там стала подниматься черным столбиком диаметром сантиметров в сорок, в каждую секунду становясь вдвое выше. -- Пропусти их! Пусть выйдут!
   Крикнув, Руна отвела одну руку в сторону, второю продолжая удерживать шар. За моей спиной раздался хлопок, я на минуту обернулся и увидел Маришу, лежащую на одеяле. С первого же взгляда было понятно, что это лишь "иллюзия". Через нее хорошо проглядывал огонь догорающего факела.
   Вернув взгляд в сторону маленького восьмиугольника, я застыл от увиденного. Один из земляных столбов уже поднялся ввысь на два с половиной метра, раздался вширь и приобрел форму человеческого тела. Только голова была очень уж маленькой, размером всего с мяч для волейбола. Хотя зачем такой твари голова? В правой руке глем держал нечто наподобие дубины и двигался прямо на меня, а чуть дальше за ним принимали человеческую форму еще три подобных твари.
   Едва успев выйти из ступора, я резко отступил в сторону, почувствовав сырость, исходящую от монстра. А изнутри холодной волной накатил страх, дойдя до глотки и едва не сорвавшись с губ криком. Тварь была безобразна: спрессованная земля, с торчащими корнями растений, возможно, и с червями внутри, с мощными ручищами до колен, а ростом глем был выше меня раза в полтора.
   Я застыл, провожая его напряженным взглядом. Глем, не обратив на меня ни малейшего внимания, быстро двинулся к Марише-"иллюзии". Когда из маленького восьмиугольника выходила третья тварь, первая уже колошматила "иллюзию" дубиной. Значит, при съеме метки заключенные в ней глемы пытаются первым делом убить того, на кого метка поставлена. Хотя я бы, по идее, переделал. Сначала снимающего метку, а потом... хм, переделал...
   "Иллюзия" была на основе воды и потому "терпела" побои безмолвно. Альтор как-то рассказывал о воздушных "иллюзиях". Те могли производить звуки...
   Четвертый глем прошел мимо меня, я бросился к первому колу, торопливо обмотал вокруг него веревку, и с силой всадил тот, что был в руке, в землю. Налег на него всем телом, надавил рывками три раза, вгоняя как можно глубже, и только после этого обернулся.
   В моей руке был меч...
   А внутри -- непонятно откуда и зачем появившаяся удаль. Я бросился на последнего глема, который пока не успел дойти до "иллюзии" и, сильно замахнувшись, ударил его по руке.
   Но клинок не перерубил ее, а застрял! Спину тут же облепили холодные росинки пота. Что за хрень?
   Дурак, обругал я сам себя. Видимо, сила сжатия у заклинания гораздо больше, чем у кулака Руны. Земля она, конечно, земля, но до какой плотности ее можно сжать -- это вопрос.
   Пришлось в один миг упереться ступней в икру глема, рывком выдернуть клинок и приготовиться к ответной атаке. Удивленный глем замер, но уже через секунду развернулся одновременно с замахом дубины. Едва успев присесть, я с замиранием сердца услышал свист над головой. Судя по нему, скорость движения глемового оружия была далеко не маленькой.
   Рубанув мечом по пальцам ближней глемовой ноги, я откатился в сторону, выходя из сектора удара. Вскочил на ноги, встал в стойку, держа меч перед собой. Атакованный глем бросаться на меня не спешил. Он стоял на месте, а возле отрубленных пальцев, словно живой организм, шевелилась земля вперемешку с ярко-красными змейками. Заклинание восстанавливало поврежденную конечность. Зато остальные трое, наконец-то сообразив, что бьются с "иллюзией", разом двинулись в мою сторону.
   Меня прошиб пот, а в глотке словно застрял ком того, из чего эти твари были сделаны. Я рванул вправо, бросив взгляд на Руну. Но та занималась шаром.
   Сняла она метку, не сняла, -- этот момент я проглядел. Теперь бабуля сжимала шар. Не знаю зачем, может, он мог взорваться, если его оставить так, но помогать мне она явно не спешила. Придется пока барахтаться в одиночку.
   Мотнув головой и стиснув зубы, я двинулся на ближайшую тварь, собираясь ударить в самую тонкую часть мерзкого туловища -- голень или запястье. Там можно перерубить при хорошей силе удара. Первый раз я бил в район трицепса, и меч застрял где-то посередине. Значит, шанс есть.
   Едва успев присесть перед летящей на меня дубиной, я снова рубанул по голени. В этот раз клинок прошел навылет, и я, тут же откатившись метра на три вправо, поднялся на ноги. Глем сделал шаг, второй, замахнулся и повалился вперед, наступив на обрубленную культяпку. А я, перекувыркнувшись через голову, снова вскочил на ноги уже метрах в двух от земляной башки повалившегося массивного тела. Преодолев желание перерубить монстру шею, двинулся на следующую тварь. Все равно бесполезно. Шея бычья, диаметром с саму голову, клинок застрянет.
   Упавший глем уже поднимался, тот, которому отрубил пальцы, был в полном порядке и присоединился к своим дружбанам.
   Руна сжала шар до размеров школьного глобуса и выводила его из района маленького восьмиугольника. А я вдруг понял, что туплю.
   Глемы двигались довольно быстро для созданий из "праха", но все же не быстрее меня.
   -- Эй, чревловы отродья! -- проорал я с насмешкой, хотя сердце бешено колотилось от страха и напряжения. -- Ну что? Давайте! Убейте меня!
   Оглянувшись на долю секунды, я обозрел круг, который мне предстояло преодолеть. Нормально. Надеюсь, когда я приведу их прямо на Руну, она закончит со своим долбаным шаром.
   Отступая перебежками и сохраняя расстояние между собой и порождениями Тьмы метров в шесть-семь, я заставлял их идти за мною по кругу. Несколько раз, когда глемы начинали подозревать неладное, приходилось делать обманные атаки-выпады. Во время четвертой такой атаки я едва не получил дубиной в висок. Вот тут бы и "приплыли" -- тело в одну гавань, а душа в другую. В темноте хоть и было почти не видно, но я и сам уже догадался, дорисовав картинку в мозгу, -- в этих глемах, возможно, не только земля с корешками, но и камни. Они же есть в почве, почему бы и не прихватить во время сборки? А так как камешков мало, то лучше всего собрать их где? Правильно, в дубине.
   Круг заканчивался, я почти уже не оборачивался, боясь увидеть, что Руна все еще занята чем-то другим. Но, сделав очередные пару шагов назад, с облегчением увидел пролетевший справа сгусток, потом еще два. "Кулаки". Обычные "кулаки", которые я так и не выучил, считая их простенькими и не особенно эффективными заклинаниями. Другое дело, "молния"! Да вот толку бить этой "молнией" в кучи земли? Только обожжешь, да тем самым сделаешь крепче. "Кулаки" -- вот что самое лучшее для схватки с подобными тварями.
   Но оказалось не все так радужно. "Кулаки" лишь откалывали от глемов небольшие кусочки, не причиняя особого вреда. И что дальше?
   На этот раз, я обернулся и, удивленно отшатнувшись в сторону, застыл. Руна собирала неизвестное мне заклинание. Туманная сфера, переливающаяся четырьмя цветами. Она даже тихонько поскрипывала, словно кто-то шел в лютый мороз по рыхлому снегу: хрь-хрь... мертвоватый звук.
   И вдруг скрип перешел в звонкое гудение, сфера разделилась на шесть частей, те быстро превратились в ледяные диски и метнулись вперед бешеным роем. Я резко повернул голову вслед за ними.
   Диски были настолько прочны и остры, что проходили сквозь плоть тварей с той легкостью, с какой большой нож разрезает масло. Четыре отсеченных руки, две ноги. Пара глемов повалилась, рванувшись вперед. С одной ногой далеко не прошагаешь. Оставшиеся двуногими бросились на Руну. Из мест срезов к земле устремились красные нити, пытаясь как можно скорее восстановить повреждения. А я испугался -- успеет ли Руна сделать еще один такой шарик, из которого вылетают шесть убойных дисков. Но она даже не попыталась. Вместо этого Руна начертила в воздухе непонятный знак, цветом один в один с нитями плетения, собравшего и теперь восстанавливающего глемов, и твари вдруг остановились как вкопанные. Секунд пять я тупо смотрел на них, держа перед собой меч и ожидая, что они вот-вот снова кинутся, но глемы вдруг стали рассыпаться. Сначала рассыпались головы, шеи, потом стали осыпаться плечи. Бросив взгляд на лежащих выродков Тьмы, увидел то же самое. Разве что смотрелось не так эффектно.
   Через полминуты все четыре глема представляли собой нечто вроде могильных насыпей.
   -- Все? -- недоуменно спросил я, с трудом оторвав взгляд от зрелища и посмотрев на Руну.
   -- Все, -- усмехнулась она. -- Чего ты на них полез? Пусть бы иллюзию били, пока я с шаром управилась.
   -- Да хотел... -- я осекся. А что говорить? Ретивое взыграло? Решил понты поколотить, думая, что земля мягонькая, порублю в пух и прах тварей без напряга и героем стану?
   -- Ладно. Главное, что все хорошо закончилось. Пойду позову Ринвора.
   -- А чем же это вы в конце их рассыпаться заставили? -- осторожно спросил я. Но бабуля отмахнулась:
   -- Из магии Света плетение. Ты лучше ступай, Маришу разбуди. Заклинание должно уже разрушиться, я ненадолго ставила.
   -- Я?
   -- Ну так... -- Руна хмыкнула и зашагала к одной из веревок. Ловко перепрыгнув через нее, она исчезла во мраке, а я взволнованно глянул в сторону маленького восьмиугольника.
   Но желание приблизиться к лежащей там девушке, коснуться ее -- пересилило волнение, и я, вложив клинок в ножны, твердо зашагал вперед. Подошел, присел перед спящей, тронул рукой тонкое плечико. Девушка чуть пошевелилась, еще во сне, потом проснулась, открыла глаза и вдруг испуганно подскочила.
   -- Все нормально, -- поспешил я успокоить. -- Метку мы сняли, так что...
   -- Ты раб? -- без церемоний перебив меня, удивилась Мариша. А я вдруг притянул девушку к себе за плечи.
   -- Нет.
   В это короткое слово я вложил всё -- ненависть и любовь, зло, накопившееся во мне за два года, и так и не побежденное им добро, укрывшееся в самой глубине сердца, огрубелость от этой чревловой жизни, и нежность, которая всегда оставалась в моих мечтах.
   Девушка вздрогнула, но не отстранилась. Лишь вздохнула -- то ли испуганно, то ли взволнованно. А я коснулся ее губ своими.
   Она подняла руки, попыталась отпихнуть меня, но неуверенно. Через пару секунд одна из ее рук опустилась, а вторую я почувствовал на своем затылке. Нежные пальцы взъерошили волосы, скользнули в них, обволакивая голову пьянящим облаком. И запах. Невесомый, хрупкий, сливающийся с ночной лесной свежестью.
   Я нежно и настойчиво обнял тонкие плечи, а язык стал раздвигать влажные и мягкие, как сахарная вата, губы...
   -- Оставь ее, грязный раб! Как ты смеешь! -- рыкнула за спиной, казалось, сама ненависть, и тут же меня с силой отдернули за плечо. Я едва успел разжать объятия, чтобы не увлечь за собой Маришу. Повалился на холодную землю, взревел... Потом резко вскочил на ноги и обернулся. Мой взгляд, пылающий злобой, уперся в не менее жесткий взгляд Ринвора.
   -- Я не раб, -- вырвалось у меня с таким достоинством, что аристократ на секунду опешил.
   -- Мин Ринвор, успокойтесь! -- Возникшая, словно из тьмы, Руна встала между нами. -- Это всего лишь часть ритуала. Поверьте мне.
   -- Что за чушь? -- недовольно бросил отец девушки, не сводя с меня ненавидящего взгляда. -- Какая часть ритуала? Чтобы раб целовал благородную девушку?! Да за такое...
   -- Мин Ринвор, ритуалы придуманы не нами, -- осторожно перебила бабуля. -- Но дело совсем не в рабстве. Ритуал требует, чтобы по его завершении девственник поцеловал девственницу.
   -- Вы хотите сказать, что вот этот наглый раб девственник? -- Ринвор хмыкнул и тряхнул головой. -- Всем же известно, что эти грязные отребья уже с детских лет познают, что такое плоть...
   -- Возможно, вы правы, но не в этом случае, -- тут же продолжила Руна. -- Именно поэтому я и вожу этого раба с собой. Для исполнения финальной части ритуала. Одолжила за небольшую плату у одного из бронов. Временно.
   Ринвор снова хмыкнул, мотнул головой, и взгляд его вдруг стал спокойней.
   -- Что ж... -- Он отвел от меня глаза и подошел к сидящей на одеяле дочери. Та выглядела довольно-таки смущенной, и даже немного напуганной. -- Мари, милая, нам нужно возвращаться.
   Он протянул ей широкую ладонь, и Мариша, ухватившись за нее тонкими пальчиками, поднялась, зашелестев складками платья. Тут же принялась расправлять их, избегая взглянуть в нашу сторону. Или, что скорее, в мою.
   -- Хорошо, -- заговорил Ринвор, терпеливо ожидая, когда дочь закончит заниматься платьем. -- Если это часть ритуала, то я не стану наказывать этого заносчивого раба. Но не слишком ли он дерзок для своего положения?
   Мои руки мелко затряслись -- и от злобы, и от беспомощности. От подобных слов и обращения меня не защитит никто и ничто. Есть только один способ -- заставить поменять отношение к себе силой. Но и он недоступен. На мне клеймо, а Ринвор аристократ. Владей он четвертым кругом магии Крови, запросто сможет обездвижить чужого невольника и потом сделать с ним что угодно. А он, думаю, владеет. И возраст, и суровое волевое лицо -- все говорит о том, что он не из тех, кто лишь сибаритствует благодаря своему положению и деньгам.
   А даже если и не владеет... В амбаре, где я прозябал последние два года, успел наслышаться множества баек. Судьба тех рабов, кто покушался на жизнь или честь благородного, была незавидна. Это не побег. Способы наказания здесь были настолько суровы и изощренны, что...
   -- Видите ли, мин Ринвор, -- продолжила сочинять бабуля, -- это вовсе не дерзость. Поймите, соприкосновение с Тьмой накладывает отпечаток.
   -- Но вы же...
   -- Кто-то способен сопротивляться Тьме лучше, кто-то хуже, но нет тех, кто умеет делать это в совершенстве. Всё зависит от того, сколько в тебе Света. Но, согласитесь, вряд ли есть человек, имеющий внутри только его.
   -- Я вас понял, -- буркнул Ринвор, явно не собираясь вступать в схоластические рассуждения, и взглянул на дочку. -- Мари, ты готова?
   -- Да, папа, -- девушка присела в чем-то наподобие книксена. -- Мы можем идти.
   -- Прощайте, -- сухо бросил в нашу сторону ее отец, и они заспешили к дожидающимся их на лесной дороге экипажам.
   В ту же секунду к нам подбежал один из рабов, молча протянул Руне маленький мешочек и торопливо засеменил за хозяевами.
   -- А мы разве не с ними? -- спросил я, глядя в ту сторону, где несколько секунд назад растворилась во тьме белая фигурка Мариши. Словно кусочек сахара в огромном океане черного кофе.
   -- В Лиорде нам делать больше нечего, -- Руна пару раз подбросила мешочек на ладони, развязала тесемку и ловко пересыпала монеты в мошну.
   Возможно, будь я в другом настроении, звон золота и порадовал бы, но мне было до одурения хреново. Отношение Ринвора снова окунуло меня в помои рабства, иначе и не сказать. То, что Мариша даже не взглянула в мою сторону после того, как подошел отец, было подобно последующему выливанию этих помоев на голову. И эта передача денег через раба... Чревл!
   Я провел языком по губам, сплюнул под ноги и ухмыльнулся. Что ж. Теперь я стану каждый вечер молиться Великому Номану, чтоб он ниспослал мне другую судьбу. И если он услышит мои мольбы, я обязательно вернусь в этот город. Свободным. К ней, этой аристократке-куколке. Ну, а после к Вирону заскочу. Как же не заскочить-то?
  
   Глава 22
  
   В темноте, метрах в ста, послышался удар хлыста, потом другой, шорох колес, топот логов. Аристократы покатили к своей прежней беззаботной жизни. Наверное, о том, что произошло, и вспоминать скоро не будут.
   -- Зачем ты девчонку целовать-то полез? -- спросила Руна с ухмылкой. -- Я же тебя попросила только разбудить.
   -- Не сдержался, -- буркнул в ответ. -- Да и она меня сразу рабом назвала, вот и перемкнуло что-то в голове. А о рабстве на раз определила.
   -- А чего ты хотел? Она же "белая" кровь.
   -- Да просто обидно, после того что сделал для нее. Даже про записку не спросила -- я написал, не я? До лампочки ей. А ведь если бы не мой ночной визит -- она бы принадлежала Тьме.
   -- Для нее ты низший, она так воспитана.
   -- Если б не подоспевший папаша, глянул бы я на ее воспитание.
   Я снова провел языком по губам, вспоминая поцелуй.
   -- А если бы не я, тебе бы за такое нахальство пришлось дорого заплатить.
   -- Да знаю, -- я отмахнулся. -- За два года разного понаслышался о том, как казнят посягнувших на благородных. И сдирание кожи с последующим посыпанием солью -- это самое простенькое из всего. Перед сном рабы об этом любят поговорить.
   -- Про жучков тоже говорили?
   -- И про жучков, и про пытку лакранией.
   -- В вашем мире такого нет?
   -- В нашем мире и рабства уже давно нет. Разве что незаконное.
   -- Ладно, -- Руна оглядела поляну. -- Нужно бы здесь прибраться. Веревки скрутить, колья повытаскивать.
   -- А чего рабы этих Рин'Гаров не удосужились?
   -- Да после твоего поцелуя, Ринвор торопился побыстрее отсюда убраться. Как бы этим беднягам языки не отрезали, чтобы они лишнего не ляпнули. Раб, поцеловавший благородную. Хм... Такое мог проделать только выходец из другого мира.
   -- Судя по всему, ей понравилось, -- пробурчал я и поплелся вслед за Руной, которая направилась к одному из кольев.
   Сняв и смотав веревки, мы отнесли их в лес, следом отправились и колья с одеялом. Подойдя к одному из мест, где появлялись глемы, я несколько секунд пялился на абсолютно ровный, зияющий тьмой кружок ямы. Присев на корточки, потрогал стенки рукой. На ощупь тоже все идеально ровно. Такое ощущение, что тут поработала "сваебойка". Попробовал отколупать кусочек земли, но едва не вывихнул пальцы. Зато по ощущению стало понятно, что здесь не просто земля, а глинозем. Вот почему так трудно было рубить этих тварей. Хорошо утрамбованная глина -- ее и ломом бывает не расколупать.
   Убрав с поляны все следы проведения ритуала, мы направились к тому месту, где стояли экипажи. Оттуда по лесной дороге легче выбраться к Лиордскому тракту. Покривившись от запаха свежего навоза, я двинулся вслед за Руной по тому пути, которым мы сюда приехали. Чревловы аристократы! Могли бы и подбросить до перекрестка. Плетись теперь по лесу в ночи.
   Но никаких заклинаний в этот раз подготавливать не стал. В ночном лесу страшно только в одиночку. Если есть хотя бы один попутчик, то все страхи тут же отступают. Особенно, если не прислушиваться к шорохам и прочим лесным звукам, а вести разговор. Чем мы с бабулей и занимались. Я порасспросил у нее насчет глемов, потом она задала несколько вопросов о моем мире. Особенно ее заинтересовало, как я сюда попал. В первый раз я этот момент обошел стороной, не по забывчивости, а скорее от волнения, сосредоточившись на своих страданиях уже здесь. Теперь же мне и самому было интересно припоминать детали.
   -- А кто такой этот Папюс? -- По голосу чувствовалось, что Руна весьма заинтересована. -- Армагистр? Архмагистр?
   -- Честно говоря, я не знаю, -- мои плечи на секунду резко поднялись вверх и медленно вернулись обратно. -- До того, как я увидел ту книгу, я и краем уха о нем не слышал. Наверное, какой-нибудь средневековый алхимик и оккультист. И, по всей видимости, не шарлатан, раз при помощи его заклинания можно перенестись в другой мир.
   -- Ты говоришь, что вы вызывали дух некоего Аниэля. Это какой-то демон? -- продолжила расспрос бабуля.
   -- Вроде не демон, а ангел. Хотя кто ж их там разберет.
   Я действительно не очень ориентировался в данном вопросе, по той простой причине, что до того злополучного вечера ничем оккультным не занимался, считая все это нездоровой выдумкой и наследием средневекового мракобесия. А знал бы, где упасть, -- обязательно соломки подстелил. Проштудировал бы всю подобную литературу, чтобы не попасть впросак.
   -- В нашем мире ангелов уже давно нет, -- сказала вдруг бабуля, и я опешил.
   -- В Зыби, значит, демоны есть, а ангелов совсем нету? Странно.
   От удивления я присвистнул.
   -- Возможно, демоны поставили какой-нибудь "щит", -- задумчиво проговорила Руна. -- Возможно, еще что-то, но никто ангелов уже пару тысяч лет не видел. Жаль, что ты не захватил с собой книгу этого, как ты его назвал, -- оккультиста. Можно было бы попробовать его способ вызова. -- Руна на секунду замолчала, а потом, видимо, что-то сообразив, вдруг задалась вопросом, проявив в голосе неподдельное возбуждение. -- А что если ангелы просто не хотят посещать наш мир?
   -- Есть и другой вариант, -- спокойно ответил я. Мне тоже доводилось испытывать трепет, когда казалось, что постиг великую тайну, но в данный момент ничего похожего не произошло. Холодная волна мурашек не окатила с ног и до головы, в сердце не екнуло, волосы на голове не зашевелились. -- И у вас, и у нас ангелов могли просто придумать, как противовес демонам. Для баланса. Раз в природе есть Тьма и Свет, то так должно быть везде. Но ведь на одной аналогии нельзя доказать истинность чего-то. И, может быть...
   Вот тут мистический трепет все же подкрался и набросился на меня, проявившись в положенных ему атрибутах. Я остановился и, нервно вздохнув, продолжил:
   -- Может быть, есть только демоны и люди? И именно они находятся на разных полюсах? А все эти сказки про то, что в человеке борются Тьма и Свет, придуманы, чтобы сбить нас с толку. Кем? Да теми же демонами. И вот благодаря этим сказкам Тьма может проникать в нас и множиться.
   -- Хм... -- Руна, остановившаяся вместе со мной, смотрела на меня с явным недоумением.
   -- Ладно-ладно, -- я замахал руками. -- Может, и глупость ляпнул.
   -- Нет, почему же. Это ты интересно придумал. Значит, абсолютного Света нет?
   -- Ну, я не совсем то имел ввиду, -- поправил я бабулю, но на ее лице была такая задумчивость, что возникло сомнение -- услышала она меня, или нет.
   Мы двинулись дальше, помолчав пару минут. Наконец, Руна заговорила.
   -- Говорят, что все ответы есть в девяти книгах Номана. Если б мы смогли их прочесть, то у нас больше не осталось бы вопросов.
   -- А что за книги? -- заинтересовался я, пытаясь припомнить, говорил ли мне об этом Альтор, или нет? Иногда он объяснял в таком пьяном состоянии, что половину слов нельзя было разобрать. А если еще учесть, что в первый год я владел ольджурским просто отвратительно, то как минимум половину информации, если не две трети, мог благополучно не понять.
   -- Девять книг Номана, -- протянула Руна. -- Ты слышал про Земли Других?
   -- Да, -- кивнул я. -- Альтор рассказывал. Это те, что находятся за Зыбью?
   -- Они самые. Считается, что большая часть книг находятся там. У Других. Тот, кто постиг написанное во всех девяти книгах, станет всемогущим. Постижения одной книги достаточно, чтобы стать архмагистром в какой-нибудь из магических ветвей. Сначала Номан дал нам четыре книги Стихий, потом книги Порядка и Хаоса, потом были Тьма и Свет, а потом -- Кровь, источник жизни, -- последнюю фразу Руна явно процитировала.
   -- Кровь? -- тут же переспросил я. -- Есть книга Крови? А если неблагородный прочтет ее, он станет архмагистром магии Крови?
   -- Это вряд ли, -- Руна рассмеялась, но вдруг резко посерьезнела и бросила на меня прищуренный взгляд. -- Думаешь, зачем каждые семь лет мы идем в Зыбь?
   -- Потому что происходит Вздох, и твари Тьмы в этот момент могут пройти сквозь Кромь, -- незамысловато повторил я, сказанное когда-то Альтором.
   Руна кивнула, но тут же подняла вверх левую руку с выставленным указательным пальцем.
   -- Но это только половина правды, которая известна большинству. Не многие знают, что еще эти походы называют "идти по стезе Номана". Догадайся, почему?
   -- Книги? -- выдохнул я, понимая, что хочет сказать Руна, и она в ответ молча кивнула.
   -- А девятая? -- тут же спросил я, и лицо Руны стало злым.
   -- Девятая у этого чревлова клана Странствующих. По слухам -- это книга Порядка.
   -- Это которые ушли из Лиорда?
   -- Они самые. И главное, никто не знает, почему ушли. Три века на одном месте сидели, и вдруг, на тебе, в два дня собрались и скрылись куда-то.
   -- В смысле, куда-то? -- не понял я. -- Никто не знает, что ли?
   -- После ухода их никто не видел, -- бабуля хмыкнула. -- Как сквозь землю провалились. Вместе с книгой.
   -- А это точно, что у них книга Порядка? -- переспросил я, надеясь услышать отрицательный ответ.
   -- А ты бы хотел, чтобы у них была книга Крови? Но ведь ты не из благородных, тебе все равно не откроется?
   -- Что не откроется?
   -- Книга.
   Я хмыкнул, мотнул головой, задумчиво почесав висок. Значит, без вариантов. Я знал -- чтобы снять чужое клеймо, нужно заклинание высшего круга ветви Крови, а тут даже о первом круге речи не идет.
   -- Тогда выходит, что если ты не благородный, то постичь все девять книг не выйдет? В смысле, вообще никогда?
   -- Есть два варианта. Либо ты постигаешь ее последней, тогда без разницы -- благороден или нет, либо являешься "белой" кровью и тогда можешь ограничиться одной ею.
   Руна остановилась и посмотрела влево. Я проделал то же самое. Два красноватых огонька горели в ночной тьме, словно глаза огромного черного грона. Вначале мне так и показалось, что где-то совсем рядом находится гигантский вестник Тьмы, но тут же до меня дошло, что это всего лишь магические фонари на надвратной башне. Спасительные маяки для путников, которых ночь застала в дороге. Интересно, сколько привратники берут за вход после захода светила? Явно не по два кирама. Особенно если несчастного путника преследуют разбойники.
   Глянув в сторону города, Руна молча взяла вправо и зашагала по тракту, а я еще какое-то время пялился на далекие огоньки, думая о Марише. Потом нагнал бабулю, поравнялся.
   -- Мы что, всю ночь будем идти? -- спросил, поправляя пояс. От быстрого шага ножны терлись о бедро, и, по всей видимости, там уже образовался приличный синяк. Нужно будет потом их как-нибудь за спину примастырить. Доставать меч станет, конечно, неудобней, но зато и при ходьбе он мешать перестанет.
   -- Думаю, в этом нет необходимости, -- отозвалась Руна. -- Пока тебя никто не преследует, так что можно не спешить. Пройдем пару часиков и остановимся на ночлег.
   -- Надо было одеяло взять, -- я слегка поежился. Идти было не холодно, но представив, каково это валяться ночью на земле, невольно почувствовал себя неуютно.
   -- И как бы ты его тащил? -- хохотнула Руна. -- Оно же шерстяное, толщиной почти в палец.
   Я промолчал. Но в мыслях все же пожалел, что одеяло оставлено в лесу. Наверное, оно пахнет ею. Маришей. Вздохнул задумчиво, улыбнулся, но тут же стряхнул с себя эту блажь. К чертям романтику! Она считает меня рабом, я для нее низший. Глупо при таком-то раскладе воздыхать. Я же не прыщавый девственник, в конце концов, пусть Ринвору именно так меня Руна и отрекомендовала. Спасая. От чего? От мучительной смерти? С жучками внутри или листьями и стеблями лакрании снаружи? За один поцелуй?
   Я едва не ругнулся в ночную тьму, до того вскипела внутри обида. От своего положения, от их презрения и снобизма. Через пару минут, кое-как успокоившись, я вернулся к разговору. Хорошо, Руна не спросила о чем-нибудь в этот момент, а то бы ляпнул в ответ гадость. Просто так. С "общемировой" злости.
   -- А куда мы вообще идем?
   Руна хмыкнула, повертела головой.
   -- Мы? Ну, я вообще-то по своим делам. А тебя провожу до границ Южного Доргона.
   Не знаю почему, но такой ответ меня обескуражил. Надо же. А я уже губу раскатал, что вот так и буду всегда находиться рядом с этой воительницей, и, стало быть, ни о чем не беспокоиться.
   -- И дальше что? В смысле, что мне потом делать?
   -- Подумай сам. У тебя один выход... -- Руна выдержала паузу и добавила: -- Зыбь.
   -- Зыбь? -- сдавленно выдохнул я, чувствуя, как это слово, прежде чем слететь с губ, словно наждак покарябало глотку.
   -- Семь лет прошло. Грядет новый поход.
   -- А при чем тут Зыбь? Зачем она мне?
   -- Беглый раб, ступивший на стезю Номана, получает пожизненную эгиду храма Семи Дорог. Вирон уже не сможет ничего тебе сделать, если ты станешь "воином Номана". Слуга Великого Номана не может быть рабом человека.
   -- Но... -- я проглотил вязкую слюну. -- Но я собирался уплыть в Вальтию.
   Руна громко рассмеялась, а я, опустив глаза, почувствовал, как на плечи наваливается тяжесть и внутри все сжимается в трепещущий комок. И это только от одной мысли о Зыби.
   -- Ты знаешь, сколько нужно заплатить за то, чтобы добраться до берегов Вальтии? Но это не главное, заработать можно. Главное -- это корсы. Что если они захватят тот корабль, на котором ты будешь плыть в сторону острова свободы? Хм. Корсы главные поставщики рабов в Ольджурию, и каждый второй корабль, плывущий через Фрурское море, подвергается их нападению. Так что, Зыбь -- это лучший выход. И достойный. А по возвращении архмагистр Крови из храма Семи Дорог снимет с тебя клеймо. Навсегда. Разве не этого ты хочешь?
   -- Да, но...
   -- Что "но"?
   -- Альтор рассказывал, что из Зыби практически невозмож...
   -- Твой Альтор -- старый пьянчуга и трусливый карбулк, -- голос Руны вдруг стал холодным. -- Да. Возвращаются не все, но ведь я вернулась. Дважды. Поход походу рознь. Иногда выживает не меньше половины армии. И не забывай о книгах.
   -- Вы же сказали, что они в Землях Других.
   -- Это только байки. Тьма тоже ищет эти книги и, возможно, какие-то уже нашла. Я также не исключаю, что одна-две книги находятся у Повелителя и Отцов.
   -- Даже если так, эти книги никогда не попадут в мои руки. Да и не нужны они мне. Если я доберусь до Вальтии, то тамошние маги...
   -- Да что ты заладил, -- грубо перебила Руна, -- Вальтия, Вальтия... Не заметишь, как окажешься в руках Вирона. Среди корсов хватает разорившихся или разоренных благородных. Определят, что ты раб, и потащат к хозяину, чтобы получить свою долю за беглого. А к этому времени он будет на тебя о-очень зол.
   Руна замолчала, и в полной тишине я почувствовал, как давит и пульсирует в висках. С чего это она? Зачем? Что на нее нашло? Может, это последствия пребывания в Зыби? Вот такие вот неожиданные злые срывы.
   Нарушить молчание я не решился, хотя мне очень хотелось продолжить разговор и убедить Руну, что она не права. Что мне лучше все-таки бежать в Вальтию. И я уже собрался было сказать это, но вдруг понял -- а зачем? У границы Южного Доргона мы разойдемся, и дальше я поступлю так, как задумывал с самого начала своего побега. Заработаю денег и уплыву в страну, где нет рабства.
   Следующий час мы шли молча, тишину леса нарушали только звуки леса. То птица вскрикнет, то что-то как будто пробежит совсем рядом, фыркнув недовольно или неосторожно хрустнув сухой веткой. Я был полностью погружен в свои размышления, не слыша и этих звуков. Поэтому от голоса Руны испуганно вздрогнул.
   -- Всё, -- сухо бросила она, -- будем устраиваться на ночлег.
   Найдя небольшую полянку, защищенную густым кустарником, мы наломали немного веток и наскоро соорудили простенькую лежанку. Руна тут же завалилась спать, а я остался бодрствовать. Стоять на страже в первую половину ночи было доверено мне.
  
   Глава 23
  
   Разбудил меня жуткий рев. Как оказался на лежанке, честно говоря, и не помнил. Последнее в памяти -- присел, оперся спиной на ствол дерева, всего на секунду прикрыл веки...
   Вздрогнув от рева, я рывком принял положение сидя, уставился на край полянки, откуда долетел до слуха этот ужасающий звук, и обомлел. Огромный виар с дымящимся хвостом и Руна, плетущая то самое заклинание, что так лихо отрезало от глемов "все лишнее". Я тут же вскочил на ноги и бросился к бабуле.
   -- Не надо! Не убивайте его!
   Руна на секунду обернулась, не прекращая творить сферу, ее брови удивленно выгнулись.
   -- Чего вдруг?
   -- Ну, это же виар! -- заорал я.
   -- Я вижу, -- спокойно ответила Руна, но подготавливать "ледяные срезни" все же перестала, и, судя по обгорелому хвосту, уже повторно запустила в зверя "огненным шаром". Красный сгусток попал прямо в оскаленную морду. Виар дернулся, взвыл с болью и негодованием, но бросаться на нас не стал, а отшатнулся назад. Потряс головой, замолк, и вдруг, расправив огромные черные крылья, ломанулся в сторону. Шаг метров в пять, второй... громкий хлопок крыльев -- и после четвертого он взлетел, огласив округу громким ревом. Но в этот раз в нем не было ничего, кроме ощущения собственной силы.
   -- Давненько я не видела в Ольджурии этих тварей, -- изрекла Руна, глядя вслед взмывшему в небо зверю. Тот, мощно работая крыльями, поднимался все выше и выше, стремительно уменьшаясь в размерах.
   -- А я видел, как охотники ловили такого же, только поменьше, -- тут же припомнил я, тоже не отрывая взгляда от летящего виара. Черный силуэт на фоне чистого голубого неба смотрелся красиво. -- Всего несколько дней назад...
   -- Хм. Странно. Они уже больше сотни лет не прилетали сюда из Кроми. Даже потомство стали там выводить. Странно, -- повторила она с задумчивым лицом.
   -- Чего странного? -- не понял я. -- Вот у нас в городе щурки в последнее время появились, это птицы такие. Пятнадцать лет не было, и вдруг два года подряд их просто море. С утра только и слышно в небе -- хрю-хрю, хрю-хрю. Ну, это там, в смысле, в моем мире, -- уточнил я. И спросил Руну: -- А зачем вы хотели его убить?
   -- Ну, если ты не заметил, он собирался то же самое сделать с нами.
   -- Альтор говорил, что виары дружелюбны и на людей не нападают, -- возразил я. -- А раньше, рассказывал он, так и вообще ольджурцы использовали прирученных виаров в сражениях. Разве нет?
   -- Использовали, -- кивнула бабуля. -- Но этот, видимо, уже из нового выводка, который дальше Кроми нигде не бывал. Людей-то, поди, вообще ни разу не видел...
   -- Может, он и не собирался нас сжирать? А просто поиграться решил, -- предположил я.
   Но бабуля в ответ хмыкнула.
   -- Такой поиграется -- костей не соберешь. Все же странно. Вроде из Кроми...
   Она замолкла и занялась туманной сферой. Как я сообразил -- стала расплетать. Сфера по одному теряла цвета: сперва исчез фиолетовый, потом синий, следом голубой. Я удивленно хмыкнул -- а ведь по спектру получается, только в обратном направлении. Вспомнились слова бабули -- "семь цветов нитей". Семь нот, семь дней... Правда, здесь вместо недель десятицы, идентичные нашим декадам. Семь мудрецов, семь чудес света... Но вот книг девять, и магических ветвей тоже.
   -- Так, -- Руна огляделась по сторонам. -- Жареха из виара улетела. Нужно бы поймать что-нибудь другое. А ты пока магией займись, слышишь? Пополни запасы узла, после завтрака тренировать тебя буду.
   Такое заявление меня обрадовало. Я и сам хотел было уже попросить о парочке уроков, но бабуля, видимо, вперед догадалась, что я не прочь что-нибудь изучить. Восстановив узел полностью, я взялся собирать хворост. Дичь надо же на чем-то приготовить. А в том, что Руна эту дичь поймает, никаких сомнений не возникало. С ее арсеналом можно смело на слонов охотиться, только успевай хоботы, бивни и уши по кучкам сортировать.
   Руна вернулась как раз, когда костер был разожжен. В одной руке она несла тушку зверька, похожего на нашего земного зайца, разве что уши короткие, да с кисточками на кончиках. Карбулк, а это был именно он, в жареном виде -- любимое блюдо всех ольджурцев. В другой руке у нее был пучок травы, на кончиках которой висели мелкие красные плоды.
   -- Они солоноваты, -- сказала она, заметив мой взгляд. -- А пресное мясо не особенно вкусное.
   Я согласно кивнул, и едва успел выставить вперед руки, чтобы поймать полетевшую в меня тушку карбулка.
   -- Освежуй и выпотроши, -- буркнула Руна. -- А я немного разомнусь. Старая кровь, знаешь ли, требует дополнительной разгонки.
   Хмыкнув, я достал из-за пояса ножичек, осмотрел тушку, примерился взглядом, откуда начинать. Правильнее было с задних лап. Сделав по кругу надрезы примерно возле щиколоток, осмотрел тушку еще раз. Интересно стало, чем она его прибила? Но, не найдя никаких следов повреждений, только пожал плечами и продолжил освежевывать. Сделал надрез по внутренней стороне лапок до паха, стянул шкурку до половины и аккуратно вырезал мочевой пузырь. Откинул в сторону. Теперь можно смело тянуть дальше.
   Пока занимался будущей едой, поглядывал на бабулю. Та махала невидимым клинком, вертелась, кувыркалась, подпрыгивала, будто предотвращая удары по ногам. Да уж -- старая кровь, требующая разгонки. От такой скромной самооценки я невольно улыбнулся с иронией. Мне бы так здорово разгоняться, как эта обладательница "старой крови".
   Точность и уверенность движений делала "бой с тенью" похожим на танец. Ничего лишнего, удары и защита в различных комбинациях, перетекающие одно в другое незаметно. Вот только что била по верхней плоскости, а спустя миг, перекувыркнувшись, уже поставила защиту от удара сверху. Вскочила, удар по ноге, увернулась от воображаемого противника, и -- рубящий боковой по ребрам. Ух!
   Когда шкурка была стянута до головы, дернул пару раз довольно сильно. Не вышло. Резким движением переломал шею и дернул снова. Голова отскочила от туловища, как неродная, и тут же полетела дальше, брошенная в сторону выкинутого ранее мочевого пузыря. Теперь можно потрошить.
   Кишки и легкие отправились в кучку отходов. Печень, сердце и почки оставил, в прожаренном виде они очень хороши. Достал из рюкзака бабули тряпицу, разложил ее на траве, и принялся разделывать. Вскоре на тряпице лежала горка примерно равных кусков мяса. Осталось найти хорошие ветки для использования в качестве шампуров. На спицах бабуля все равно жарить не разрешит, еще и подзатыльника схлопочешь за такую идею. А веточки... веточки они того, горят, чревл их дери.
   Но эта проблема оказалась вовсе не проблемой. Руна окутала веточки защитным плетением из магии Огня, и я смело разместил их над углями, уложив концами на два больших камня. А как только запахло шашлыком, у меня тут же началось обильное выделение слюны. Чтобы прожарить мясо хорошенько, пришлось включить силу воли. Голодный желудок явно был согласен и на полусырое, лишь бы поскорей.
   Наконец, мы принялись за еду. Шашлык получился мягким и сочным, видимо, карбулк был довольно юн. А в прикуску с красными плодами выходило и вовсе неописуемо.
   Наевшись от пуза, я разморено повалился на землю, чтобы полежать хотя бы минут десять -- пятнадцать, но не тут-то было. Руна, не терпящим возражения голосом, приказала подняться.
   -- Я решила дать тебе на изучение заклинание из ветви Воды, -- сказала она, ковыряясь тоненькой веточкой в зубах. -- "Ледяной срезень".
   Мои глаза удивленно округлись. Это сейчас о чем? О тех штуках, что были окрещены мною "ледяными дисками"?
   -- Но это же, явно, заклинание минимум четвертого круга. Или пятого?
   -- С глемами -- использовала четвертого, а тебе дам первого. Чего ты так вылупился? У тебя же "молния" третьего круга, правильно? А ты первого круга испугался, как невинная девушка.
   -- А, ну если первого... -- я извиняющеся улыбнулся. -- Просто почему-то не подумал... А первый уровень -- это с одним срезнем... Я прав?
   Руна молча кивнула и принялась за водное плетение.
   Возле ее рук образовалась туманная сфера, но, в отличие от той, что она сотворила во время ритуала, и той, которую буквально час назад расплела, перед тем как отправиться на охоту, эта была одного цвета, да и тот был еле-еле различим, теряясь в дымных струях.
   -- Готов? -- спросила она, и я судорожно помотал головой. Какой там готов. Засмотрелся и напрочь забыл открыть магический узел для приема. Торопливо вошел в нужное состояние, выставил перед собой руки ладонями вверх, кивнул. Шар тут же завибрировал, двинулся ко мне, но в паре миллиметров от ладоней замер, и из него в них хлынули две тонкие струйки. Тело обдало жаром, закололо внутри, я потянул в себя воздух...
   ...В принципе не особенно напрягающие ощущения. Это в первый раз испытываешь жуткую боль, а потом ничего, терпимо. Когда Альтор дал мне на изучение "искру", я даже потерял сознание, втянув в магический узел свое первое плетение. Да иначе и быть не могло. Едва две десятицы минуло, как я впервые слился с магическим полем и начал развивать узел. Альтор отговаривал меня полдня, как мог, но я был настойчив, и, в конце концов, вымолил дать мне какое-нибудь плетение.
   -- Ант, ты что, сошел с ума? Твой узел еще совсем не развит. Совсем. Понимаешь? Если я дам тебе для изучения какое-нибудь плетение -- это может убить тебя. Начинающие обучаться магии изучают первое заклинание не раньше, чем через четыре десятицы после слияния с полем. Ты понимаешь?! -- Альтор в тот день нервно теребил бородку, восклицая подобные фразы. -- Этого очень мал, Ант, пойми. Я не могу позволить, чтобы ты рисковал. Я твой учитель.
   -- Ну, пожалуйста. Мне это очень нужно.
   Эти два простых предложения я, с пугающей для Альтора периодичностью, повторял с обеда до самого вечера в сто семьдесят восьмой день своего пребывания здесь, и он сдался.
   Тогда я еще считал дни...
   Узел поглотил "срезни", зафиксировал плетение, и тут же потерял к нему всякий интерес. Для того чтобы он занялся его изучением, тоже нужно входить в определенное состояние, как и с закачкой магической энергии.
   ...Очнувшись после втягивания "искры", я попытался сразу же использовать свое первое заклинание, но узел никак не прореагировал. Я хотя и знал, что втянуть -- еще не значит изучить, но мне вдруг подумалось: а что если я из другого мира, то и с магией у меня будет по-другому? Но чуда, увы, не произошло. Следующие два дня я потратил на усиленное изучение "искры", сказавшись больным. Вирон все же в таких случаях давал послабление и на работу не отсылал. Раб стоил денег, и лучше позволить пару дней отлежаться, чем тратить пятьдесят-шестьдесят золотых на нового, если больной вдруг сдохнет на плантации. Оставшись в сарае в полном одиночестве, я только и делал, что изучал "искру", и время от времени подпитывался от поля. А уже через пару дней смог впервые использовать магию. Сказать откровенно, восторгу моему не было предела, когда из ладони вырвалась тонкая красноватая струйка и метнулась в сторону кучи соломы. Хорошо управлять "искрой" я еще не мог, потому она выбрала путь сама и, естественно, метнулась к тому, что вспыхнет легче. Я едва успел затушить быстро разгорающееся пламя, чувствуя, как сильно колотится сердце. И от страха, что сарай сгорит к чревловой бабушке, и оттого, что я теперь -- маг! Громко сказано для того, кто в первый раз что-то там смагичил, но в тот момент я ощущал себя чуть ли ни богом...
   -- Ну что, принял узел? -- спросила Руна, и я кивнул.
   -- Тогда перейдем к тренировке, -- продолжила она, и на ее лбу морщинки стали заметнее. -- Так. У тебя, значит, "молния" из боевых и "щиты" трех ветвей.
   -- Еще из боевых "оглушение", а из защиты общий "щит", -- добавил я, но бабуля только хмыкнула.
   -- "Оглушением" будешь с карбулками воевать, глядишь, и победишь. А "щит" потом засунешь им в задницу, если, конечно, справишься с ними. Так, -- повторила она задумчиво, -- что ты можешь сделать одновременно?
   -- Ну, "щит" поставить и "молнию" метнуть. Правда, не одновременно, а одно плетение за другим, -- проговорил я уже без особого вдохновения. Тирада про карбулков меня сильно огорчила. Хотя чего я хотел? Из меня пока маг никакой. Странно, когда только одну "искру" знал, считал себя чуть ли ни стихийным архмагистром, а как побольше плетений изучил, так пришло понимание, что до нормальных результатов мне еще ползти и ползти, как червяку к вершине Эвереста.
   -- А пару "щитов" одновременно не пробовал ставить? -- спросила Руна.
   -- Они же между собой сплетутся.
   -- А ты не давай им.
   -- Для этого нужно много энергии дополнительной тратить, а у меня узел очень слабый...
   -- И чего ж ты его не развиваешь? -- холодно бросила Руна, оборвав мое блеяние.
   -- Ну, мне некогда было. Я айкас собирал целыми...
   -- Я имею в виду, теперь, -- Руна недовольно покрутила головой. -- Сколько ты уже дней в бегах?
   -- Ну... -- я задумался, пытаясь сосчитать.
   -- И за эти дни, -- продолжила бабуля, не дожидаясь ответа, -- ты, как я поняла, ни разу не занимался узлом.
   Ее голос с каждой фразой становился все холоднее и холоднее, и я вдруг догадался, что сейчас меня начнут "гонять". Причем не по-детски.
   Так оно и случилось.
   Следующие три часа были посвящены бешеным тренировкам. Сначала попытался пару раз поставить одновременно два "щита" под присмотром Руны, которая утешила, что если плетения начнут взаимодействовать, то она обезвредит побочные эффекты. Однако все равно было страшно. Да и в том, что побочные эффекты будут непременно, почему-то не сомневался. Именно так и произошло. В первый раз меня даже назад откинуло, и я со всего маху рухнул на спину. Основная часть энергии, слава Номану, выплеснулась в сторону, и меня лишь слегка задело. Но когда поднимался, волосы на голове шевелились весьма интенсивно. И причина не только в неожиданном ударе, а еще в том, что Руна ни черта не успела обезвредить. Или она это специально?
   Во второй раз, я сам попытался обуздать начавшие разрушаться при взаимодействии друг с другом огненный и водный "щиты". Выглядело это со стороны, наверное, смешно, но мне было не до смеха. Я отчаянно махал руками, пытаясь уцепиться за края заметавшихся "щитов", чтобы отпихнуть один из них подальше. Какой именно -- было без разницы, любой, который ухвачу первым, главное, подальше. И к удивлению, у меня это получилось. Огненный был откинут вправо изо всех моих магических силенок, а "плавно" разрушившийся водный обдал холодной волной. Однако это было намного лучше, чем удар в грудь неконтролируемой энергией.
   -- Хорошо, хорошо, -- спокойно похвалила Руна, даже не поведя пальцем, чтобы прийти на помощь. -- Главное, начать. Что, еще разок?
   -- Узел пустой почти, -- задыхаясь, пролепетал я и вытер со лба крупные капли пота.
   -- Тогда восстанавливайся, -- сухо проговорила мой новый "тренер" и спокойно двинулась к кусту с оранжевыми ягодами. Пока восстанавливался, она успела обнести всю правую сторону кустарника. Усмехнулся над самим собой: два года здесь, а только узнал, что ягоды съедобны. По крайней мере, оранжевые.
   -- Готов? -- бросила Руна, увидев, что я поднялся из позы лотоса и прохлаждаюсь.
   -- Угу.
   -- Тогда повторим.
   -- А может...
   -- Тогда повторим, -- монотонным голосом перебила Руна, беря из ладони, где покоилась целая горсть ягод, оранжевый шарик и кидая его в рот.
   Делать было нечего. Я снова сплел два "щита" подряд и попытался их удержать на минимальном расстоянии друг от друга. В этот раз получилось все проделать в течение секунд двадцати, после чего они, гады, все-таки сблизились, и началась цепная реакция разрушения. Но я тут же снова откинул один из "щитов" подальше и чудом сумел направить "внештатно" выплеснувшуюся энергию в землю.
   -- Ну вот, -- довольно проговорила Руна, продолжая с видом сытого удава медленно жевать ягодки. -- Ладно. Со "щитами" пока закончим. Давай попробуем "молнию" и "щит" одновременно...
   Потом было восстановление, потом снова "молния" с "щитом" одновременно. Хорошо еще, что "щит" нужно было использовать из той же ветви, а то и не знаю, чем бы закончилось переплетение боевого заклинания и защитного из разных стихий. Потом мы еще немного, всего полтора часа, побились на толстых ветках, которые я же и наломал в количестве аж шести штук. А это тоже трата сил.
   В общем, через три часа я просто упал на землю, уткнувшись носом в пахнущую свежестью траву, и выдохнул из последних сил:
   -- Все, не могу больше.
   И, слава Номану, что Руне это заявление показалось правдоподобным.
  
   Глава 24
   Ольджурия, Южный Доргон, Алькорд
  
   -- Так говоришь, у нее было видение? С чего бы?
   -- Я думаю из-за амулета, Агри, -- голос Вистуса был все еще взволнованным, хотя с момента случившегося с Литой "приступа" прошло уже минут двадцать. -- Мы с Локсом, -- карлик кивнул на здоровяка, стоявшего чуть поодаль, -- видели вокруг него свечение.
   -- Да-а-а, -- протянул высокий, крепкий мужчина лет сорока и задумчиво побарабанил по спинке кровати пальцами. -- Час от часу не легче.
   -- И теперь у нее сильный жар, -- добавил карлик с сочувствием в своем "детском" голоске.
   Мужчина протянул руку к девушке, попробовал лоб, нахмурился. Потом руку отвел и с тревогой произнес:
   -- Нужно позвать Ратруна. Вдруг девчонка отбросит копыта? А нам другой такой "форточницы" не найти. Литка же в любую щель пролезть может.
   -- Мне сбегать? -- тут же предложил карлик, но Агри покачал головой и перевел взгляд на здоровяка.
   -- Локс, сходи.
   Здоровяк кивнул и вышел из комнатки. Агри проводил его ничего не выражающим взглядом, подождал, пока хлопнет входная дверь, и только после этого обернулся к уродцу.
   -- Локсу пока знать не нужно, а тебе скажу. У нас, по всей видимости, очень большие проблемы.
   -- Для меня всё в этом мире большое, -- Вистус хотел было хихикнуть, но у него не получилось. Он вдруг увидел в глазах главаря их шайки растерянность. Самая настоящая, которой он никогда в этих, обрамленных густыми бровями, глазах не видел. -- Что, настолько большие? -- только и смог выдохнуть он, тяжело сглотнув.
   -- Пошли на кухню, -- сухо сказал Агри, и первым вышел из комнатки.
   Вистус засеменил следом, нервно покусывая ноготь большого пальца. Привычка, оставшаяся еще с детства, которую он никак не мог побороть. Да и не пытался, в общем-то.
   Агри уселся за стол, облокотился, подождал, пока карлик вскарабкается на скамью. Для него это было не самым простым занятием. Наконец, он устроился, смешно поелозив маленьким тельцем, и уставился на главаря.
   -- Ты же помнишь, куда я сегодня пошел?
   -- К Меридо? -- спросил карлик, хотя ответ знал. Меридо их человек у лурда. Варщик. Через него они платят лурду налог со своих делишек, негласная статья расходов. Все шайки поступают точно так же, чтобы иметь возможность "работать".
   Агри кивнул, глянул на остатки яичницы в сковороде.
   -- У нас есть выпить? -- вдруг спросил он, переведя взгляд на карлика.
   Тот кивнул, хотел было спрыгнуть со скамьи и принести, но Агри остановил его.
   -- Я сам. Скажи где?
   -- В шкафу. Вон в том, справа, -- карлик ткнул коротким пальчиком в дальний угол кухни. -- В самом низу два кувшина с хорским.
   Агри поднялся, сходил за вином. Вистус терпеливо ждал, снова взявшись грызть ноготь. Казалось, пока главарь сходил туда-сюда, потом налил, потом медленно выцедил пойло, -- прошел целый час. Вистус успел полностью обгрызть ноготь на правом большом и перешел на левый.
   -- Его убили, -- наконец, выдал Агри, поставив пустую кружку на столешницу. -- Раскромсали башку топором, как полено. На две части.
   -- Как? -- выдохнул карлик, и его голос дрогнул.
   -- Да вот так, -- Агри взял кувшин и наполнил кружку по новой. -- Кто-то убил нашего человека у лурда. Не соображу только -- зачем? Вчерашнее нападение гвардейцев я посчитал недоразумением, но теперь понимаю, что дело наше тухлое.
   Он поднял кружку, отхлебнул пару глотков, поставил. И вдруг, стиснув зубы, ударил кулаком по столешнице. Вистус от неожиданности вздрогнул, нервно потянул в себя воздух.
   -- Чревл! -- Лицо Агри скривилось в ужасной гримасе. -- Ненавижу это сраных аристократов. Темнят. Всегда темнят. Мы для них никто. Вот скажи мне, Вистус, какая шлея им под хвост попала, что они решили нас убрать?
   Карлик едва сдержался, чтоб не отвести глаз. Слишком тяжелым был взгляд у их главаря, когда он злился. Смотреть страшно, все внутри холодеет.
   -- Это как-то связано с самим лурдом, -- проговорил он торопливо. -- Лита так сказала, во время "приступа". Она сказала, что лурд имеет какое-то отношение к Тьме. И эти... как их... -- Вистус почесал висок. -- Ну, которых мы обворовали на прошлой десятице.
   -- Сат'Чиры? -- тут же спросил Агри.
   -- Да-да, они. Мы у них взяли какой-то сосуд. А в нем черная кровь адгрона.
   -- Адгрона? -- переспросил Агри и тряхнул головой. -- Подожди, какого к чревлу адгрона? Зачем нашим аристократом кровь этой твари?
   -- Я не знаю, -- простодушно ответил карлик и пожал плечами. -- Но уж точно не для доброго дела.
   -- Это да, -- согласился главарь и снова припал к кружке.
   -- А еще она сказала, что все шайки Алькорда пойдут против нас, наплевав на уговор о мире.
   Агри отнял кружку от губ и криво усмехнулся:
   -- Ну, это уж вряд ли. Ни Юрим, ни Сквок не нарушат воровской кодекс. Это выйдет им боком. Гильдия такого не прощает.
   -- Но Лита сказала...
   -- Послушай, Вист, -- вдруг зло перебил Агри. -- У нас проблем по самую макушку, а ты еще впихиваешь мне в башку какую-то чушь. С чего ты взял, что у Литки было видение? Может, она заболела чем, и это только больной бред, а? Ты мастер по видениям?
   -- Нет, но...
   -- Заткнись, без тебя тошно.
   Взгляд главаря был далеко не ласков, и в любой другой момент Вистус бы смолчал. Но сейчас он чувствовал, что Агри не прав, не веря словам девчонки. Не могло это быть больным бредом -- шипящий голос, вроде и Литкин, а вроде и не ее, пульсирующее сияние вокруг амулета. Нет, это не больной бред, это видение.
   -- Агри, ты, конечно, главарь и твое слово крайнее, но послушай старого, много повидавшего в этой жизни карлика. У Литки было видение, я в этом уверен. Этот амулет в виде птицы, который девчонка себе оставила... помнишь, когда мы обнесли лавку руанца? Того, что торгует приправами.
   -- Ну, -- буркнул Агри, грозно глядя на уродца, который не внял его последним словам.
   -- Литка нашла этот амулет на дне сундука, под тряпьем. И себе оставила. Она просила не говорить тебе, хотя ты и сам бы заметил однажды. Но...
   -- Быстрей рожай, -- тяжело проговорил Агри. -- Не ходи вокруг да около.
   -- Хорошо, -- карлик кивнул. -- Такой амулет я видел однажды на шее тафии.
   -- Что еще за "тафия"?
   -- Жрица-прорицательница бога Альвона у вальтийцев. Птица -- это мудрая стига, ночная хищница.
   -- Брешешь, старый урод. Брешешь ты все про Вальтию. Не был ты там, говнюк!
   Агри был уже слегка пьян, а в таком состоянии он непредсказуем. И кулаки в ход пустить может, если что не по его. Поэтому Вистус внутренне напрягся, ожидая взрыва гнева главаря, но тот вдруг задумался, потом провел широкой ладонью по лицу и вздохнул тяжело.
   -- Ладно, Вист, извини, -- проговорил он вдруг на удивление беззлобно. -- Сейчас не время рвать глотку и махать кулаками. У нас большие проблемы.
   -- А еще она сказала, что к нам примкнет какой-то маг, -- торопливо продолжил карлик. -- Она видела, как он сражается на нашей стороне.
   -- Какой маг? -- Агри удивленно уставился на него с застывшей у самого рта кружкой. -- Зачем к нам примыкать магу?
   Карлик выпятил нижнюю губу, развел ручонки.
   -- Маг, маг, маг, -- Агри причмокнул губами и нахмурил лоб. -- А кто из магов Алькорда мог бы к нам примкнуть? Тарото? Свидольт? Но зачем им?
   -- Она сказала -- он придет сюда. Получается, он не из Алькорда.
   -- Бред, -- Агри вновь мотнул головой. -- Кровь адгрона, Сат'Чиры, маг, который придет... Где Литка набралась этой чуши? Пошли, разбудим ее, -- вдруг выдохнул он, грузно поднимаясь из-за стола.
   -- Но... она же спит.
   -- И что? Надо точно узнать, что она видела. Может, она обо всем этом прочла в какой-нибудь книжонке.
   -- Откуда же у нее могла взяться книга?
   -- Да вот так, как и амулет, приханырила за пазуху, да и читала втихую. Дура. Что в этих книгах хорошего может быть? Только чушь полная, от которой мозги набекрень сворачиваются.
   Агри уверенно зашагал в комнатку, а Вистус, спрыгнув со скамьи, послушно засеменил вслед за ним. Ох, и не стоило бы будить девчонку, намучилась же с этим видением. Но перечить главарю дважды за день он не решился. Тем более что тот уже был пьян.
   Ничего более, сверх того что сказала раньше, Лита не вспомнила. Она смотрела замутненным взором на разбудивших ее, и единственным ее желанием было -- снова уснуть. Закрыть глаза и провалиться в пустоту, которая дает телу и мыслям отдых. Но Агри был неумолим. Расспрашивал и расспрашивал, встряхивая девушку время от времени за плечо, когда глаза ее невольно закрывались.
   -- Читала? Вспомни, может, ты читала об этом? Ты книги не находила у богатеев? А этот амулет?..
   Агри потянулся к изящной птичьей фигурке, но едва его пальцы коснулись ее, как он их резко отдернул, шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы.
   -- Чревл! Горячий.
   -- Я же тебе говорил, -- тут же вставил свое слово карлик. -- Мне тоже пальцы обожгло.
   -- А почему он ее не обжигает? -- удивленно спросил главарь, потирая подушечками пальцев о куртку.
   -- Не знаю. Возможно, этот амулет как-то подстроился под нее. Или она под него.
   -- Чревлова магия! -- ругнулся Агри, поднимаясь с корточек. Он уже не решался встряхивать Литу за плечо, хотя та снова закрыла глаза. -- Ладно, пусть спит. Лекарь осмотрит, подлечит, потом уже и расспросим. Пошли, уродец, выпьем на пару. К чревлу всю эту чушь. Голова от нее раскалывается.
  
   Глава 25
  
   Следующие шесть дней прошли в том же режиме. Переход риг на тридцать -- тридцать пять, трапеза и тренировки. До кровавых мальчиков в глазах, до тошноты, до седьмого пота. Опять, седьмого?
   К концу третьего дня у меня что-то стало получаться. Ну еще бы. На дню два раза я переводил узел в режим "изучения" -- с утра, сразу после пробуждения, и перед сном. Разбирался в плетении, "прощупывал" его, пробовал потихоньку собирать, и, спустя шесть таких уроков, "ледяной срезень" первого круга был готов к эксплуатации. Это обрадовало. Некоторые заклинания могли и вовсе не изучиться, по крайней мере, именно так произошло с "огненной стрелой", которую мне давал Альтор. Остальные же проходили путь обработки и подготовки к использованию гораздо дольше. На "молнию" первого круга ушли две десятицы, на ту же "искру" -- три. В последнем случае сказалось, что она была моим первым заклинанием.
   Впрочем, причина столь быстрого изучения "срезней" не особо удивляла. Помимо утренних и вечерних занятий с этим плетением, я один раз в день, после обеда, занимался развитием узла. Входил в состояние, схожее с тем, когда подпитываешься от поля. Единственное отличие -- нет шума. Абсолютная тишина вокруг, и только ощущения. В районе солнечного сплетения появляется теплый шар, начинает вращаться, вибрировать, -- это и есть узел. И ты принимаешься терзать его неполной сборкой заклинаний, одно за другим, без пауз, оставляя эти куски внутри. И терзаешь так, пока хватает энергии. Я использую для этих целей "молнию" первого круга. Сцепка у боевых заклинаний самая непрочная, способствующая быстрой активации и приведению в боевую готовность в минимальные сроки. В случае неиспользования, они разрушаются сами в течение нескольких секунд. Плету только начало, тут же останавливаюсь, и начинаю плести следующее, потом третье, четвертое, пятое. Если ограничиваться начальными кусочками плетений, то хватает на пятьдесят -- шестьдесят раз. Я еще продолжаю плести, а первые уже начинают разрушаться. Напряжение в узле достигает такой силы, что жар в "дыхалке" невыносим. Словно там пылает открытый огонь, или же в то место поместили раскаленный кусок железа. Да и вокруг тела жарит не хуже. Рассеивающаяся энергия неумолимо нагревает воздух на расстоянии вытянутой руки от меня. Но не бывает апгрейда без боли.
   Именно в этот высший миг напряжения узел сам начинает понимать, что его ресурсы малы для таких нагрузок. Он принимается судорожно хватать энергию, остающуюся от разрушений, но не для того чтобы сохранить, а чтобы "надстроить" из нее дополнительные "кластеры". Ухватить получается лишь крохи -- энергия рассеивается стремительно, но в момент, когда идет непрерывное разрушение одного куска заклинаний за другим, -- есть откуда "урвать". Когда начинает разрушаться примерно сороковой кусок плетения, я спешно, почти рывком, выхожу из этого состояния. Еще чуть-чуть, и у меня случится тепловой удар. Рассеивающаяся энергия ощутимо бьет по организму. Сердце почти выпрыгивает из горла, все тело мокро от пота. В такой момент понимаешь, почему так мало хороших магов, не говоря уже о армагистрах и архмагистрах...
   За шесть дней мы с Руной посетили семь придорожных таверн, прошли четыре деревни, навестив в предпоследней местную торговую лавочку. Купили продукты и соль -- от одного шашлыка из карбулков уже начинало воротить, поэтому взяли хлеб, сыр, овощи, три вида приправ разной остроты, и пополнили запасы кваса. Еще в самой первой встреченной таверне, расположенной прямо вплотную к тракту, мы купили дюжину литров этого освежающего напитка. Только не в кувшинах, а в аналоге бурдюка из выделанной шкуры кроги. Тащил этот бурдюк я, кое-как запихав его в рюкзак. В общем, к тренировкам можно было смело приписывать и сами переходы, которые выматывали не намного меньше.
   Бурдюка в таком режиме хватало на пару суток, ибо пил я, как загнанная лошадь, дорвавшаяся до водопоя.
   Вечер шестого дня застал нас возле очередной таверны. Здесь мы и решили переночевать. Благо, денег после проведения ритуала было предостаточно, а спать под открытым небом иногда сильно надоедает. Хочется хоть одну ночь провести в четырех стенах, на мягких подушках, и чтоб ничего не трещало, не верещало и не шастало вокруг с бесстыдной назойливостью.
   Название таверны не отличалось оригинальностью. Это был уже четвертый "Приют путника", встреченный нами. Добротная, недавно возведенная постройка из бревен, с задним двором, из которого недвусмысленно воняло. У каждой придорожной таверны есть подворье, где выращивают живность. Зачем закупать мясо в соседних деревнях, если можно вырастить самому? Двойная выгода.
   Мы вошли внутрь. Ноздри приятно защекотал запах свежего сруба, легкий аромат жареного мяса, кисловатый дух вина. А вот глаза чуть подвели. После солнечного дня они не сразу разглядели все, но зато до ушей донеслись звуки бурного гуляния в одном из углов. Руна взглянула туда мимолетом, нахмурилась, и зашагала к стойке.
   -- Чего изволите? -- спросил полноватый лысеющий ольджурец лет сорока, выпрыгнув из-под стойки, как черт из табакерки. Пальцами правой руки он бережно сжимал кирам. Наверное, за ним и наклонялся.
   -- Жаркое из кроги, верлонский соус, редь вареную, -- принялась перечислять Руна, а трактирщик закивал, как индюк, после каждого названия. -- Салат овощной, хлеб и... -- бабуля на секунду запнулась, а потом немного стыдливо добавила: -- Две кружки хорского.
   Хорского? Я хмыкнул. Чего это она решила расслабиться?
   Трактирщик тут же засуетился, указав перед этим на столик в середине зала. Мы уселись, сняв рюкзаки и засунув их под стол. Огляделись с интересом. Если бы не разгулявшиеся в углу пятеро мужчин, то обстановка здесь была довольно уютная и спокойная. Облокотившись на столешницу, я стал незаметно разглядывать загулявших. Руна, заметив, довольно закивала.
   -- Молодец, -- тихо выдохнула она, чуть подавшись вперед. -- Всегда нужно изучать обстановку. Подметил некоторую странность?
   Я кивнул. Конечно, подметил. Гуляющие были простолюдинами, это если судить по первому взгляду, а вот на второй взгляд это уже вызывало сомнения. Нет, четверо из них действительно были простачками-сельчанами, а вот пятый...
   Такая же, как у остальных, куртка, такая же прическа -- под горшок, бородка один в один с остальными, но... В каждой схожести было одновременно и отличие. Куртка новая -- а у остальных потертые едва ли не до дыр, волосы не засаленные, а словно даже припудренные, бородка... бородка аккуратная до неприличия для простого сельчанина.
   Трактирщик самолично притащил заказанное, похвалил короткими, в одно предложение, аннотациями каждое блюдо, и учтиво удалился. Мы подняли кружки, чокнулись не сильно и утолили жажду. Потом принялись за аппетитное жаркое, поливая мясо верлонским соусом. Похож этот соус был на земной майонез, причем не дешевый. Впрочем, это у нас он был бы не дешевым, а здесь все делается из натуральных продуктов и ни о какой химии речь даже не идет.
   Хорское приятно растеклось по телу, проникло в мозг и слегка одурманило. Настроение тут же поднялось, и боль в теле, моя неотступная спутница вот уже на протяжении шести дней, почти перестала ощущаться. Эх, жизнь хороша!
   Чередуя мясо с салатом, я продолжал поглядывать в угол. Было и еще одно отличие в пятом гуляющем. Вел он себя совсем не как его собутыльники-простолюдины. Те гуляли шумно, кричали, размахивали руками, а он был на их фоне похож на каменную статую. Лишь изредка что-то поддакивал, кивал дружкам и сдержанно улыбался.
   Мы снова приложились к вину. А что? Дорожную пыль нам сегодня больше не топтать, и принять перед сном, чтобы спалось крепче, можно себе позволить.
   Краем глаза приметил движение справа. Я отвел кружку от губ и повернул голову. Банальная ситуация для всех дешевых забегаловок -- двое изрядно подпитых направлялись к нам. Один из них был хмур, но не от злости, а скорее от перебора с алкоголем, второй, наоборот, улыбался во все свои... ну, примерно, зубов двадцать.
   -- Уважаемые, -- бодро прокричал улыбчивый, подойдя к нашему столику, -- не откажитесь разделить с нами радость. Ик. Вон тот славный парниша, -- он указал рукой на странного мужчину, которого я уже мысленно нарек "пятым", -- отмечает свои, ик, именины. Выпейте за его здоровье.
   -- Вряд ли, -- Руна холодно посмотрела на подошедшего. -- И когда дойдешь обратно до своего столика, передай парнише, чтоб он вас заткнул. Галдите, как бешеные кроги.
   -- А? -- не понял улыбчивый. Секунд на пять его заклинило, потом улыбка медленно сползла с губ, а моя правая машинально потянулась к рукояти клинка. Легкое опьянение тут же как рукой сняло.
   -- Обижаешь, мать, -- зло прошипел второй подошедший, вперившись пьяными глазками в Руну. -- Мы к тебе по-хорошему.
   -- Вот и ступайте отсюда по-хорошему, -- сухо ответила бабуля.
   -- Ну, ты, мать, -- дернул головой улыбчивый, -- ты это... того. Не бузи. Чай не у себя дома. На, выпей...
   Он резко вытянул руку, в которой была кружка, и тут же отлетел в сторону. Вскочившая бабуля нанесла молниеносный хук. Улыбчивый грохнулся на пол, метрах в двух от столика, кружка же отлетела гораздо дальше и громко ударилась об стену, залив ее вином, и затарахтела по полу.
   -- Ты... -- выкрикнул второй и бросился на бабулю, но получил удар сплетенным "кулаком" и с размаху бухнулся на спину. Зашипел, задыхаясь от сильного удара, а бабуля добила его еще одним "кулаком" прямо в лоб.
   -- Эй!
   Я подскочил, бросил взгляд в угол, одновременно вытягивая меч. "Пятый" уже поднялся и вышел из-за стола. Моя рука замерла на полпути, ладонь разжалась, и меч вернулся на место. Странный мужчина был достаточно высок, худоват для воина, но в движениях чувствовалась уверенность. А вот холодного оружия у него не было.
   -- Эй, -- повторил он, сделав два шага вперед. -- Не стоит обижать моих друзей.
   -- Тогда убери их с глаз долой, -- холодно проговорила в ответ Руна. -- Им не помешало бы проспаться.
   -- Хм... -- на губах мужчины появилась кривая ухмылка. -- Порядок?
   -- Что? Тебе бы тоже не мешало про...
   "Пятый" вдруг в одно мгновение сплел какое-то заклинание и метнул в бабулю. Но та не стала применять "щит". Она вдруг изменила образ. На ее месте возник высокий, широкоплечий мужик лет сорока, с мощными, сбитыми мышцами и грозным неприятным лицом. Его правую щеку украшала бледно-розовая змейка шрама, доходящая почти до глаза. Как я понял, Руна решила напугать противника, создав новую иллюзию. Но "пятого" это превращение нисколько не впечатлило. Он уже плел новое заклинание. Перед его руками, параллельно полу, появился серебристый правильный октаэдр, закрутился, как рулетка, и Руна, а точнее мужик со шрамом, тут же рванулся ко мне и увлек за собой на пол. Больно ударившись локтем, я вывернул голову. Руна снова приняла привычный вид, а над нами, словно рой пчел, с шумом пронеслись с десяток серебряных шаров, размером с бильярдные.
   Чревл! Вот она в чем разгадка его странности. Этот гад неплохой маг. И что он делает в компании простолюдинов?
   Не поднимаясь, Руна сплела "срезни" и метнула в "пятого". Те не успели пролететь еще и половины пути, как вокруг нас пленкой уже подрагивала сфера "щита". Вот только цветом он был явно не стихийный.
   "Порядок?" -- впился в мозг последний вопрос "пятого". Твою сурдетскую мать! Этот "парниша" -- маг Порядка! А спросил он про иллюзию Руны, которая из этой ветви. И главное, определил на раз.
   "Пятый" без особого труда отбил два "срезня". Это на какую-то долю секунды отвлекло его от заклинания, но, сказать честно, сильно не помогло. Что делать, я так и не понял. Выходить из-под "щита" явно не стоило, а моих навыков на такого мага не достаточно. Отвлекать...
   Нужно хотя бы его отвлекать, мешать ему. Я сплел "молнию" первого круга, метнул, тут же начал плести вторую, Руна снова ударила "срезнями". А маг Порядка уже атаковал новым заклинанием, отбивая наши плетения мимоходом. Даже, гад, не смотрел на них.
   От его рук к потолку взметнулось серебряное облачко, зависло над нами, растянулось тонким блином, сухо щелкнуло и рассыпалось на тучу мельчайших частичек, похожих на наконечники копий. Они метеоритным потоком ринулись вниз, шипя как змеи, а верхняя часть окутывающего нас "щита" вдруг из прозрачной стала черной. Я увидел над собой эти сотни частичек, заметавшихся в броуновском движении. Серебряные наконечники втыкались в "щит", но их тут же облепляло не менее двадцати частичек, которые вгрызались в них, словно черви в мякоть яблок. Черт! Зрелище заворожило и немного успокоило. Защита работала превосходно.
   Но радость была преждевременной. Несколько наконечников все-таки проскочили. Застучали, вбиваясь в пол гвоздями. Я дернулся в сторону, чтобы выйти из-под "артобстрела", но один все же воткнулся мне в бедро. Взвыв от боли, я рывком выдернул впившуюся в меня хрень. Но тут же отбросил ее подальше. Обжигало. Не сильно, но дольше трех секунд не продержишь. Проследил взглядом отброшенную штуковину. Четкий, сильно удлиненный восьмигранный конус, а точнее -- пирамидка. Не ветвь Порядка, а какая-то геометрия.
   В это время улыбчивый пришел в себя и зачем-то пополз в нашу сторону. Я врезал ему ногой по лицу, он схватился за нос, застонал и, развернувшись, стал отползать к стойке, безо всякого почтения перебравшись через своего товарища. Тот все еще находился в нокауте, потому никакого недовольства не выразил. Двое остальных собутыльников мага затерялись где-то в полумраке угла, даже по пьяни сообразив, что влазить в эту заварушку простым сельским парням не стоит.
   Маг принялся плести еще одно заклинание, и снова новое. Такое ощущение, что он пытался поразить нас обширностью своих магических умений. Судорожно зажав рану левой ладонью, я метнул "молнией", но "пятый", как и предполагалось, играючи отбил ее. А чего еще было ожидать? Если он так владеет Порядком, то стихии у него просто обязаны быть на высоте.
   Пока я раздумывал, что делать дальше, глядя на причудливую фигуру, появляющуюся у рук мага, Руна, перекатившись по полу, покинула пределы "щита". Вскочила на ноги, и вдруг что-то сорвав с груди, выставила вперед руку. Вокруг кисти тут же появилась сфера, структурой и цветом похожая на поставленный ею "щит". Черная, с теми же мечущимися частичками. Хаос, дошло до меня. Хаос против Порядка!
   Но, к моему удивлению, ничего из этой сферы в виде клинков не появилось, и метать ее она явно не собиралась, но зато от стены за спиной "пятого" отделились две тени и хищно ринулись на него. Из угла раздался вскрик. Один из собутыльников решил предупредить именинника. Маг обернулся, едва успел отбиться какой-то голубоватой вспышкой от первой тени, и ввязался в рукопашную со второй. А Руна уже засунула то, что было в руке, в карман, и готовила "срезни". Теперь это были те самые, четвертого круга. Переливающаяся фиолетовым, синим, голубым и зеленым цветами сфера закрутилась, разделилась на шесть частей...
   Четыре диска с мощным стуком воткнулись в бревна стены за спиной борющегося с тенью мага. Пятым ему срезало левое предплечье, а шестой диск наполовину вошел между лопаток. Маг замер на пару секунд, стал медленно оборачиваться, при этом заваливаясь на бок. Но посмотреть на нас он так и не успел. Рухнул на пол, засучив оставшейся рукой, словно пытался зацепиться за воздух. Тени тут же отступили к стене и растворились в полумраке. И в это время, вскочив на ноги, к двери рванул улыбчивый. Я собрал все силы и рявкнул как можно страшнее:
   -- Лежать!
   Мужик послушно повалился, а я вытащил меч, и, опершись на него, медленно поднялся. В бедре каленым железом жгла боль.
   -- Встань, и к стене, -- слабо выдохнул я. К горлу комом подступила тошнота, в глазах замельтешили черные мушки. Я, осторожно склонившись, потрогал штанину в районе раны. Та была насквозь пропитана кровью.
   -- Эй, там, в углу. Выйти из сумрака, -- хмыкнув, тяжело проговорил я, и вдруг стало немного страшновато. Что если в ответ на мою хохму из мрака появятся тени? Они хоть и на нашей стороне выступили, но видеть их снова желания не было. Какие-то они... как будто пустота. Да. Как будто это не что-то материальное, пришедшее в этот мир, а прореха в нем.
   Сделав два шага, я бухнулся на ближайший стул. За спиной раздался треск рвущейся ткани. Невольно обернулся, отрывая взгляд от мужиков. Руна со злым лицом раздирала на маге одежду.
   -- Так и знала! -- вскрикнула она спустя секунду. -- Посмотри!
   -- У меня в бедре рана.
   Бабуля ударила ногой по начавшему таять "ледяному срезку", раздался хруст, и тот рассыпался на несколько осколков. Потом перевернула мага, схватила его под мышки и волоком подтащила ко мне.
   -- Вот, -- тяжело выдохнула она, ткнув пальцем в оголенное плечо. -- Видишь? Чревл!
   Я посмотрел, нахмурил лоб. Честно говоря, ничего не понятно. Татуировка. Два стоптанных сапога, и под ними надпись на ольджурском: "Путь вечен".
   -- Странствующий? -- вдруг озарило меня, и спину тронул холодок. В общем-то, это было не очень хорошо. Прибить члена клана, какого бы то ни было, означало нажить кучу врагов. Мне еще этого не хватало.
   -- Он самый, -- Руна бросила взгляд на жмущихся к стене мужичков. -- Эй, пьянь, сюда идите!
   Мужички было дернулись, но остались на месте, нервно подталкивая друг друга в спины.
   -- Ты, -- она ткнула пальцем в одного из них. -- Ты иди.
   Выбранный мужик разом поник и двинулся к нам.
   -- Плечо покажи! -- рявкнула Руна.
   Но я тут же влез:
   -- Да они вряд ли... Если бы...
   -- А кто их знает? -- перебила бабуля. -- Вдруг, они хотели его смерти? -- она кивнула на тело. -- Внутриклановые интриги. А теперь под дурачков косят.
   -- В этом случае, они бы напали, этот ведь уже дохлый, а значит... -- попытался возразить я, но продолжать не стал. Мужик все равно уже скинул засаленную худую куртенку и услужливо наклонился, демонстрируя плечи.
   -- Мы не с ним... не с ним, -- залепетал он при этом. -- Он чужой. Мы не знаем его. Пришел к нам в селение, говорит -- погулять на дармовщинку хотите? Ну, а кто ж не хотит. Вот мы и пошли. Он Трайгором назвался. Сказал -- именины у него.
   -- Ладно, -- смягчилась бабуля. -- Возвращайся к стене и так там и стой. Вместе с остальными. И чтоб ни одного движения!
   Мужичок засеменил на полусогнутых обратно, накидывая на ходу куртку, но Руна его вновь окрикнула.
   -- Что? -- подобострастно спросил мужик, остановившись и торопливо развернувшись.
   -- Куртку кинь.
   -- Лучше с него, -- я кивнул на мага. -- У него одежда новая.
   -- Ладно, к стене давай.
   Затурканный мужичок зашевелился не сразу. Выждал секунды три -- вдруг решение опять поменяется, и, не дождавшись новых указаний, только тогда облегченно заторопился к дружкам.
   Оторвав полностью и без того уже изорванный правый рукав, Руна с силой перевязала мне бедро сантиметров на десять выше раны.
   -- Вот и переночевали по-человечески, -- с усмешкой проговорила она, завязав второй узел.
   -- Ну, хоть поесть по-человечески успели. За столом, -- мрачно пошутил я. -- А трактирщик где?
   Руна тут же поднялась и направилась к стойке. Заглянула за нее, стукнула ладонью по темному мореному дереву крышки.
   -- Сбежал! Та-ак... думаю, нужно уходить.
   -- А нога?
   Руна приблизилась быстрым шагом, сплела маленький блестящий шарик и натуральным образом шмякнула этим шариком по ране. Я вскрикнул от обжигающего холода, задышал сквозь стиснутые зубы раза в четыре быстрее обычного.
   -- Пока так, -- Руна заглянула мне в глаза. -- Нормально? Идти сможешь?
   -- Попробую сейчас.
   Держась одной рукой за стул, а второю опираясь на меч, я осторожно поднялся, прислушался к ощущениям, сделал шаг. Вроде терпимо.
   -- Ну, как?
   -- Смогу, -- кивнул с уверенностью, потом посмотрел на стоящих в рядок мужиков. -- А с этими что?
   -- А этих я усыплю.
   Она внезапно выхватила меч и рубанула по мертвяку. Потом стащила с него куртку и замотала в нее отсеченную руку. От этого зрелища я снова бухнулся на стул и зажал рот ладонью, пытаясь сдержать подступившую тошноту. Но, слава Номану, она отступила.
   Руна же, уложив замотанную в ткань руку сверху рюкзака, бросила на меня спокойный взгляд.
   -- Что-то ты белый весь. Иди-ка на улицу, там воздух свежее.
   -- Я лучше поси...
   -- Иди-иди, -- грубо перебила Руна, кивнув на дверь. -- Твой рюкзак я вынесу. Давай. А я пока этих... -- она сделала небольшую паузу, и добавила задумчиво: -- усыплю. Полную версию книги можно приобрести здесь - http://feisovet.ru/%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%BD/%D0%A0%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%B2-%D0%90%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%B9/
  
  
   217
  
  
  
  

Оценка: 4.15*27  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"