Смирнов Сергей Борисович : другие произведения.

Отрывок из романа "Собачий бог" (1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Еще один отрывок, - "исторический", - из истории "собачьего бога". Мистика, история, мифология.

  Сергей СМИРНОВ. Собачий бог
  (Отрывок из романа).
  
  
  Окрестности Великого Новгорода. XVI век
  
  ...- А что, далеко ли сейчас царь? - спросил Генрих Штаден, обернувшись.
  - Возле самого Новагорода, - тамошние монастыри зорит, - охотно ответил дьяк Коромыслов, недавно прискакавший от главного отряда Иоаннова войска.
  - И богатые там монастыри? - с интересом спросил Штаден.
  - Богатые... Да только наши, подмосковные, пожалуй, побогаче будут.
  - И, однако же, Новгород большую торговлю ведет. И на Белом море, и на Ладоге, и через Плесков.
  Дьяк промолчал. Не хотел объяснять немцу, сколько раз с Новагорода московские князья контрибуции брали, сколько раз самых богатых новгородцев зорили и в Понизовье переселяли.
  - А там что? - Штаден кивнул на густой ельник, бежавший вдоль самой дороги.
  - Да что... Лес да болото.
  - А живет там кто? - не унимался немец.
  - Почти никто и не живет. Места-то гиблые.
  - Не, - вмешался Неклюд, опричный из боярских детей и главный помощник Штадена; такой же жадный. - Стригольники там живут. Прячутся.
  - Это, что ли, язычники?
  - Во Христа веруют, да неправильно, - недовольным голосом объяснил Коромыслов. - Еретики.
  Штаден подумал что-то про себя, потом привстал в стременах и сказал:
  - А что, ребятушки, не пограбить ли нам жидов-стригольников?
  - Да разве с них что возьмешь? - пожал плечами дьяк. - Они нищенствуют: в том их вера. Дескать, Христос заповедал бедными быть. У них ни крестов золотых, ни икон в окладах...
  - Там, где мужик своим трудом живет, пограбить всегда есть что, - рассудительно заметил Неклюд.
  Генрих Штаден приостановил коня.
  - А дорогу знаешь?
  Неклюд пожал плечами.
  - Изловим кого на дороге, аль на перепутье, - так и узнаем.
  * * *
  Деревенька широко раскинулась по холмистым берегам озерца, среди древних елей. Летом темный, почти черный ельник, подбегавший к самой воде, отражался в ней мрачными вытянутыми фигурами, похожими на древних идолов. А еще отражались в черной воде косогор и крепкие, по-северному добротные избы, с крытыми дворами, иные избы в два этажа. И отражались лодки, перевернутые на берегу.
  И облака отражались. И птицы.
  Но сейчас стояла студеная пора, озерцо замерзло, в проруби бабы полоскали белье, из труб вились дымки.
  Штаден остановил коня на другом берегу озера; деревенька была видна, как на ладони.
  Штаден поёжился.
  - У нас это называется: три волчьих года. Три зимних месяца, значит. Волчье время.
  - У нас в старых летописях тоже зиму зовут волчьим временем: "Бусово время", - сказал дьяк и гордо задрал голову - чуть шапка не свалилась; знай, дескать, наших.
  Штаден посмотрел на дьяка, улыбнулся в усы.
  - Ладно. Идём вокруг озера, с двух сторон. Неклюд - ты давай налево, а я справа зайду. Да чтоб ни едина ветка не хрустнула, и снег с дерева не посыпался!
  - Знамо, - ответил Неклюд и повернул коня.
  * * *
  Бабы, полоскавшие белье, не видели, как черные всадники, прячась за обснеженными елями, крадутся двумя колоннами к деревне.
  А когда заметили - поздно было: прямо на них по льду наскакал страшный бородатый детина, взмахнул саблей:
  - Кто пикнет - голову снесу! Айда в деревню.
  В деревне уже хозяйничали опричники. Штаден расставил вокруг караулы, чтоб никто не выскочил из окруженной деревни, добро не унес.
  Сам спешился у крепкой двухэтажной избы с большим подворьем. Наметанным глазом уловил: живет тут либо какой жидовствующий поп, либо местный богатей.
  Ворота были не заперты. Во дворе заливались яростным лаем здоровенные черные, с белыми подпалинами, псы. Штаден в сопровождении Неклюда и двух опричных вошёл во двор. Во дворе было чисто, опрятно. А на крыльце стояла женщина, и из-за её подола выглядывали трое детей.
  - Неласково встречаешь, - сказал Штаден. - Зови хозяина.
  - Встречаем всех по-разному, - ответила женщина мягким певучим голосом. - Кто с добром приходит - тому почёт. А кто вором - не обессудь.
  Потом, помедлив, приказала мальчишке:
  - Оська! Убери собак, - говорить мешают.
  Мальчишка с готовностью побежал, загнал собак в хлев.
  - А хозяина нету сейчас, - продолжала женщина. - Поехал в Торжок, воск да рогожу повёз.
  - А! - сказал Штаден. - Тароват, значит.
  Обернулся:
  - Неклюд, проверь конюшню. Мало ли что... В дом-то пустишь?
  - Пущу.
  Женщина посторонилась.
  Штаден поднялся на крыльцо, вошел в горницу. Ребятишки, округлив глаза, разглядывали его оружие, черный панцирь на груди. Верткая девчушка хотела потрогать шитый золотом кафтан, но Штаден рявкнул:
  - Брысь!
  Оглядел комнату. Богатством здесь и не пахло. Разве что иконы в окладах...
  Он глянул в красный угол. И не сразу понял, что в иконописных ликах что-то не так. Шагнул ближе, вглядываясь. Знакомые лики были писаны словно демонской силой. Издали можно было узнать и Оранту, и Одигитрию, и Вседержителя, и Распятие, и даже Млекопитательницу. Но вблизи жуткое глумление, похабщина изображений поразили даже видавшего виды Штадена.
  Не оборачиваясь, крикнул:
  - Неклюд!
  Неклюд вбежал, громыхая саблей.
  - Чего тут?
  - А вот, погляди.
  Неклюд повернулся к киоту. Лицо его внезапно вытянулось, румянец сбежал со щек.
  - Ты такое когда-нибудь видел? - спросил Штаден.
  - Нет. И не приведи Господь видеть...
  Штаден указал пальцем на лик, изображенный в центре.
  - Кто это? - он в недоумении повернулся к хозяйке, стоявшей позади, со сложенными на груди руками.
  Женщина изменилась в лице, но промолчала. А шустрый мальчонка Оська, высунувшись из-за широкой мамкиной спины, сказал:
  - Млекопитательница! Не видишь, что ль?
  - Это Млекопитательница? - Штаден набычился. - Это... Это... Кого она молоком питает??
  Внезапно Неклюд рванулся вперед, рывками начал срывать похабные лики со стены, швырять на пол и с силой топтать ногами.
  На шум прибежал и Коромыслов, вытягивая хищный, любопытный нос. Но, увидев чудовищные образа, и он побелел и охнул.
  - Богохульники! Дьяволопоклонники! Сатане молитесь? - взвизгнул он не своим голосом.
  - Нет, не сатане, - спокойным голосом ответила хозяйка. - Это бог наш единый, сын Бога-отца, который на небе...
  Неклюд, устав топтать - доски уже были в щепах, - отозвался:
  - Непотребство это неслыханное. Это чертов бог. Волчий!
  - Бывают боги всякие, - почти спокойно ответила женщина. - И куриный, и лошадиный... Отчего же и такому не бывать?
  - Волчьему, что ли? - прошипел Коромыслов.
  Оська высунулся из-за материнской спины:
  - То не волчий, - сказал он дрогнувшим голосом, показав пальцем на растоптанные иконы. - То бог собачий, пёсий. А у волков не бог, у них злая богиня...
  Дьяк с силой плюнул. Размахнулся и ударил хозяйку кулаком в грудь. С ног сбить не сумел, но дети завизжали. И как будто в ответ со двора раздался взрыв собачьего неистового лая.
  - Прочь отсюда! - сказал Штаден.
  - Нет! Нехристи смерти повинны! - выкрикнул Неклюд, выхватывая из ножен саблю. С поворотом рубанул хозяйку, - рана получилась глубокая, но не смертельная: места для разворота не было.
  Штаден схватил Неклюда за руку:
  - Прочь отсюда! - повторил грозно.
  * * *
  Пока Неклюд и двое опричных казнили черных псов, которые с яростью налетали на них, Коромыслов подпер поленом двери избы, принес сена, насыпал под дверью. Набросал сена к стенам дворовых построек, высек огня.
  Когда огонь занялся, начав лизать дверь, опричники выбежали на улицу.
  - Антихрист здесь поселился! Жечь! Всех запереть по избам - и жечь! - кричал Коромыслов размахивая руками.
  Штаден не отдавал приказов - молчал. В глазах все еще стоял образ зверинообразной "млекопитательницы" с мохнатым детёнышем на руках, и распятая, в колючем ошейнике, с пробитыми лапами псоглавая человечья фигура.
  * * *
  Деревня запылала. В треске огня потонули вопли людей. Опричные, оседлав коней, выстроились на берегу, глядя, как быстро и жадно огонь, подгоняемый пронзительным ветром, с оглушительным воем пожирал деревню.
  Огонь был такой, что Штадену стало жарко. Он прикрывал лицо рукавицей, что-то бормотал по-немецки. Когда сквозь треск и вой из пожарища доносились вопли, опричники торопливо обкладывали себя крестным знамением и бормотали молитвы.
  - Вот они где, настоящие-то еретики! - вопил Коромыслов. - Вот оно, богомерзкое семя!
  - Нет, - угрюмо сказал Штадену Неклюд. - Это не стригольники, не жидовствующие.
  - А кто? - спросил Штаден.
  - Уж дьявол-то точно знает, - ответил Неклюд.
  Когда избы стали догорать, и черный дым стал сменяться белым, и раскаленные уголья начал заливать растаявший до земли снег, Штаден велел, наконец, поворачивать в обратный путь.
  - Волчье время. И волчье логово, - сказал Штаден.
  Внезапно раздался крик сразу нескольких голосов. Штаден остановил коня, оглянулся. И волосы зашевелились у него на голове.
  Из-под черных дымящихся развалин того самого дома медленно выбирались какие-то существа. Одно - высокое, со взрослого человека. Оно медленно, покачиваясь, поднялось на ноги, обгоревшие до костей. Черное безгубое лицо склонилось к развалинам. Рука в лохмотьях обгоревшей кожи потянула еще кого-то из-под углей: волчонок, не волчонок, а так - что-то маленькое, обуглившееся, но еще живое.
  "Да это ж наша хозяйка с Оськой!" - в ужасе понял Штаден, вскрикнул не своим голосом, и погнал коня прямо через озеро, прочь от деревни.
  Он не оборачивался, не хотел видеть того, что будет дальше.
  А обгоревшая мать взяла на руки черное скулящее существо и, баюкая, пошла прямо по тлевшим угольям, не разбирая дороги, - к лесу.
  
  
  * * *
  Прим. Генрих Штаден - реальное историческое лицо. Служил в опричнине Иоанна Грозного. После возвращения на родину написал записки о своей жизни в Московии.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"