Соколов Евгений Юрьевич : другие произведения.

Глава 39. Безногие и безрукие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Иималликрлу плохо помнил, что было до соревнования. И разве существовало иное ранее, необычное тревожное полное безумия? Если оно и было, то обыкновенное как у многих Людей, что вовсе не выделяло Иималликрлу и не являло важного бытия, не размытого копанием земель, поиском плодов, цветов и деревьев.
  На соревнование он шёл с надеждами на своё превосходство над другими Людьми. Но с чего такая уверенность, разве задавал Человек себе этот вопрос? Верил в Светоча Бога, был сильным и готовым к борьбе, как и... остальные желающие стать магом.
  Разве смущали его неудачи с преобразованием палки в посох? И не предполагал ли он заранее будущее поражение? Просто не был готов к неожиданностям. А кто был?..
  Кого обвинить в том, что Иималликрлу не стал магом? Может, мелкие обстоятельства? Его тёмные упругие волосы, которые он упорно не хотел срезать и перевязывал постоянно растительными нитями? Они растрепались прямо в пыльном бою в неподходящий момент. Уменьшали видимость, мешали биться, рассредоточивали. Неужели они стали причиной поражения?
  Или ужас, проникший во внутреннее естество, ослабил внимание и концентрацию? Только можно ли разобраться, откуда он взялся?..
  Что же помнил Иималликрлу в бою? Мощное злобное лицо; неистовство, непримиримость и волю противника. А также хруст костей.... Долгий и громкий, разрывающийся где-то внутри. Возможно, он хотел сбежать, и поэтому воин рубил ему ноги?..
  Иималликрлу уже не мог кричать, тужился и открывал рот. Сухость сковала мышцы лица, сил почти не было. Ему мало уделяли внимания в помощи, наверное, потому что раны не были смертельными. Маги мелькали перед глазами, перемещаясь от одного места к другому. Притерпелись постоянные крики соратников.
  Безумие в тумане сознания незаметно для Иималликрлу очерчивало новую безрадостную жизнь.
  ...Какое-то время волочил свои бесполезные конечности по земле, пытаясь научиться ползающему бытию. Период адаптации проходили многие. Молчание было характерным явлением для всех лишившихся ног или рук в соревновании.
  Иималликрлу испытывал негодование, когда встречал такого же, как он сам Человека, ползущего по тверди. Пустые глаза смотрящего говорили о неясности и бессмысленности ворвавшейся безвольной новой жизни.
  Неприятно было, когда взгляд упирался в ноги собрата, потерявшего руки, и Иималликрлу не мог тотчас увидеть его лицо, нужно было задрать голову, приподняв тело.
  Иималликрлу представлял гнев Человека с ногами. Они могут топать, топтать, бить и крушить, бегать и прыгать. А он...что может он?.. Лишь волочить мёртвые конечности за собой.
  Копание - единственное занятие, имеющее преимущество перед соратниками без рук.
  Когда маги предложили отрезать ненужные конечности, чтобы не мешали движению, то практически все калеки согласились. Кроме разве что тех Людей, кто по упрямому невежеству верили, что смогут ещё ходить ногами или шевелить руками, но таких было мало.
  Теперь безногие могли, опираясь на руки, перемещаться, передвигая остаточные обрубки ног, облечённые в плотные переплетённые растительные корзинки.
  Безрукий Гаффаха возложил на себя руководство новым обществом покалеченных Людей. Бородатый и многоволосый имел вполне мощное сложение тела, но, как и многие, потерпел неудачу в соревновании. В битве раздроблены были не только руки, но и пальцы. Маги его даже не спрашивали, а отрезали ненужные конечности, и уже довольно давно.
  Он разговаривал с трудом, без желания бурчал необходимые слова, указывал на действия, выявлял пожелания и утверждения. Казалось, даже не следил за выполнением соратниками своих установок. Но повторял их неоднократно, порой повышая голос, иногда топая ногами, гневаясь.
  Постепенно сообщество отдалялось от Третьего круга и близлежащих окрестностей. Обычные Люди стремились поддержать немощных бывших участников соревнования, - помогали пищей, копанием, словесным ободрением.
  Но безногим и безруким было неприятно такое внимание, они в напряжении принимали заботу, а иногда не сдерживались и пытались прогнать назойливых помощников.
  Через много дней сообщество переместилось в далёкие безлюдные местности, и навещали калек лишь ненадолго редкие путники и...Армухман.
  Полумаг приходил и жил с ними, следил, чтобы все занимались полезными делами. Обычно в жизни безруких и безногих преобладала тишина, но Армухман говорил громко и порой недовольно.
  - Никакая не усталость с тобой рядом! - упрекал пахаря полумаг. - Посмотри на себя! Что? Дрожат руки?..., это потому что воля слабая! Где твоя солёная вода? Сухой как вырванная трава под светилом! Копай глубоко и широко! Не могу стоять рядом и твердить продолжительное время! Ты не один!.. пора посмотреть и на других деятелей...
  Порой полумаг не сдерживался и пихал посохом ленивых пахарей. А тех, кто роптал, сильнее прикладывал своей волшебной палкой.
  Иималликрлу не нравился Армухман. Тот всё больше гневался и бил соратников по несчастью. Гаффаха никак не препятствовал полумагу, а иногда и поддерживал его.
  Поговаривали, что некоторых провинившихся и не желающих исправляться калек полумаг убивал в гневе.
  Человек решил противодействовать Армухману, но не знал поначалу как. Решение пришло, когда увидел собрата, проворно бегающего на мощных руках.
  Лишь силой можно победить многие проблемы.
  Иималликрлу укрепил подпору под обрубки ног, чтобы медленнее стиралась о землю, и начал много бегать на руках. Его конечности укрупнялись постепенно, наливаясь толстыми прочными мышцами.
  Он влезал на самые высокие деревья и с лёгкостью спускался вниз. Его кулаки и ладони огрубели от воздействия препятствий и земли, покрылись плотной малочувствительной кожистой коркой.
  Когда Иималликрлу вернулся из своего одинокого тренировочного путешествия, то заметил, как его соратники удивились его огромным конечностям и резвому перемещению по местности.
  - Ты обгонишь любого безрукого! - сказал воодушевлённо Вакарраат.
  Луббубур, Рухррава, Лаатрых, Криттрихтал и Вакарраат - некоторые знакомые безногие - попросили Иималликрлу помочь стать сильнее.
  Они отделились от деревень и тренировались в дальних перемещениях, беге, лазании по деревьям, прыжкам. Состругали себе острые палки, лёгкие и тяжёлые. Учились одни метать, другими рубить, отрабатывали защитные и атакующие махи.
  Порой Люди валились в изнеможении, руки дрожали и не могли поддерживать равновесие тела в движении.
  - Мы не должны давать им волю, это всего лишь конечности! - говорил Иималликрлу вымотавшимся и лежащим в усталости соратникам. - Они не видят своего роста, лишь ощущают страдания и пытаются препятствовать.
  Он бил палкой по рукам Людей, разгоняя кровь и отёки.
  - Это поможет лишь в случае, если захотите преодолеть тягости, - продолжал Иималликрлу. - Иначе лишь бессмысленное страдание. Да! Иногда и сил не будет, и в руки не проникнет воля, но тогда ползите по земле, не прекращая попыток вернуть конечности!
  Это очень важно для нас и всего общества. Сила способна прогнать магию! Этот Армухман один, а нас несколько, и, думаю, будет больше. Мы преодолели себя внутри и затем снаружи, изменим и всех остальных!
  ...У натренированных соратников стали огромные руки, больше нежели даже у обычных Людей, имеющих здоровые конечности.
  Они резвились и бегали по деревням, не обращая внимания на Гаффаху, который грозился рассказать о них Армухману.
  Не каждому пахарю передавалась радость от незначительных, но неприемлемых нарушений порядка безногими соратниками. Они по-прежнему уныло, как и раньше вели земляной быт. Ведь любое изменение - это порой дерзающий вызов самому себе, преодолевающий типичный уклад жизни, с трудом перемалывающий негодное прошлое в потенциал превосходящего будущего.
  Человек не хотел убивать Армухмана, хотя его близкие соратники желали этого.
  - Убийство допустимо, если ты утверждаешься в бессилии, - говорил Иималликрлу. - Мы его прогоним, он явно не рассчитывает на сопротивление. У нас впереди много преобразований, достойных и радости и величия достигнутой нами мощи.
  Соратники согласились. Иималликрлу наполнял верой слова, словно горевшие огнём истинности. План их был простым, да и любой другой, вероятно, тоже сработал бы, ведь полумаг был один, а их много.
  Когда Армухман пришёл, то Гаффаха сразу направился к нему и рассказал о недругах. Староста малых деревень разгневался и велел найти смутьянов для наказания. Вместе отправились искать и вскоре обнаружили Лаатрыха и Вакарраата, прыгающих друг через друга, используя палки. Вокруг них стояли несколько Людей побросавших копание и завороженно смотревших на явление силы.
  На них была обычная грубая одежда, плетённая из нитей коры и стволов деревьев. Порой она смягчала удары палкой, иногда и падение с высоты. Иималликрлу говорил, что для одежды подходят даже толстые жилы, которые скрепляются друг с другом узлом. Такое одеяние хоть и тёрло тело, но сильнее защищало от сильных ударов орудием.
  Волосы Лаатрыха были разбросаны в разные стороны, он мазал их соком растений, чтобы придать прочную форму, а Вакарраат обычно срезал, но часто забывал это делать. Бороду тоже убирали, но реже Вакарраат. На резвящихся лицах сочилась неувядающая радость, схожая с былыми временами любви и светлого бытия.
  Армухман подошёл и стал кричать, громко возмущаясь чудовищному поведению Людей. Но Лаатрых и Вакарраат словно не замечали полумага, продолжали смеяться и прыгать, иногда бросая дружеские реплики: "присоединяйся", "не хмурься", "как громко кричишь, покраснел аж", "мы отдыхаем, а ты что делаешь?"...
  Маг начал бить посохом отступников Добра, но удары в основном проходили мимо цели, безногие блокировали нападки полумага своей палкой, при этом старались не прекращать прыжки друг через друга.
  Маг свирепел, его орудие покрывалось слабыми огненными полосами магического выявления, а удары наносил столь мощные отяжелелым посохом, что сломал палки Лаатрыху и Вакарраату. Армухман остановился, глубоко дыша в усталости, но грозно смотря на соперников, которые прекратили свою игру и будто недоумевали от ярости полумага.
  Вдруг его тело покачнулось вперёд от неожиданного грубого толчка в спину. Полумаг обернулся, перед ним стояли, широко улыбаясь, Иималликрлу и его соратники. Вероятно, один из них кинул в спину полумага тяжёлую палку, которая теперь лежала на земле.
  Армухман не успел ничего предпринять, лишь кровь прилила к лицу от гнева. Лаатрых, что был сзади, резко приблизился и дёрнул посох из рук не ожидавшего нападения полумага, а потом быстро и легко сломал.
  Полумаг громко ругался и угрожал безруким, но получив удар палкой, затих, обводя неясным хмурым и недобрым взглядом своё ненавистное окружение.
  - Ты довольно уже сказал, полумаг! - в напряжённом спокойствии молвил Иималликрлу. - Уходи отсюда и больше не возвращайся, если не хочешь жить с нами... без ног или без рук.
  Красный как закат со скорченным лицом Армухман сдерживал себя, чтобы не ответить. Он какое-то время стоял, осматривая окруживших его безногих Людей. Они уже не улыбались и были серьёзны. В их глазах проступало желание убить Человека.
  Полумаг, озираясь, отступил и скрылся в лесу.
  Иималликрлу и ближайшие соратники собрали жителей к вечеру. Пришло немного народу, некоторые не верили, что полумаг больше не вернётся и впереди ждут изменения в жизни. А кто-то и вовсе не знал о произошедшем событии.
  Воодушевлённо Человек говорил Людям:
  - Рад, что внутреннее естество многих из вас настроено на преобразование жизни. Это должно быть естественно: ваши выбор, свобода и желания; но Армухман дал негодные правила, хоть и говорил, что они от Светоча Бога.
  Полумаг больше не придёт, если вдруг думаете обратное. Мы ему дали понять, что он нам не наставник, а недруг. Узрел нашу силу и твёрдость и осознал свою слабость.
  Посмотрите на некоторых земляков. Они стали много мощнее, чем прежде. Благодаря этому и, главное, желанию изменить свою жизнь, сбросить иллюзии толкований законов Добра, мы победили полумага.
  Иималликрлу смотрел на жителей и улыбался. Взъерошенным массивным волосам, смазанным растительным соком, он придавал разную форму рукой, убирая их с лица. У него были маленькие круглые глаза, но с пронизывающим подозрительным волевым взором. Нос был большим, но тонким и острым, выступавшим вперёд. Губы непременно улыбались, словно давая вызов проблеме, противнику или даже иному.
  - Правила бытия на территории безногих и безруких изменятся. Кто не примет их, могут уйти и вести своё бытие. Но помните о безжалостных жителях востока, которым не окажете никакого сопротивления. А мы с ними будем бороться, да и со всеми, кто пожелает придать нашим действиям противоестественный оттенок иного.
  Мы докажем высшим представителям Добра, что наша мощь - достойна внимания, даже несмотря на то, что мы не волшебники.
  Тем, кто не пришли, и, может, не желают прикоснуться к новой жизни, передайте, что избежать давления не получится. Если иному они не видны и не представляют значимости, то наше влияние станет очевидным.
  Напоследок, Иималликрлу сказал, что будем собираться на этой поляне, обсуждать вопросы и решать дилеммы.
  С утра и до глубокого дня Человек и его близкие соратники ни о чём не думали, а бегали и лазили по деревьям в лесах. В удержании достигнутого они опирались на свою мощь, а она требовала усилий и времени. Боролись, прежде всего, со своим изнеможением, и когда преодолевали его, день не казался прожитым напрасно.
  Ближе к вечеру Иималликрлу, Луббубур, Рухррава, Лаатрых, Криттрихтал и Вакарраат садились в круг и создавали законы.
  Никто за них не заступится, если окажутся слабыми и не помогут друг другу. Понимали также, что им дано больше, нежели другим безруким и безногим. Не каждый справится с нагрузкой на тело, которой подвергали себя новые управленцы.
  Но верили, что обязательно появятся последователи, желающие иметь такие же мощные конечности. Преодолеть себя до конца, возможно, даже и умереть, но не отступиться, многим ли дано?..
  - Предлагаю рассредоточить территорию поселений, - говорил Иималликрлу. - Полезно побегать от одной деревни к другой и нам и остальным жителям. Необходимо двигаться и преодолевать большие расстояния, чтобы стать сильнее...
  - И если нападут недоброжелатели, им сложнее станет найти всех сразу, - поддержал мысль Вакарраат. - Жить на расстоянии, при желании собираться в центре. Обезопасим себя от противника, если появится...
  - Обязательно появится, - громко и несдержанно сказал Криттрихтал. Казалось, чем сильнее он напрягался, тем легче выходила солёная вода из тела. Его борода отсвечивала блестящими каплями. - У нас нет женщин, а я хочу себе, и... не одну. На территории востока заберу. Они уводят у нас, а мы будем у них.
  Соратники молчали, но не протестовали. У некоторых уже не было тяги к женщинам, потому что ствол Жизни угас на соревновании.
  - Я не хочу, чтобы слабые и сильные были на равных, - сказал твёрдо Рухррава. - Всегда был сильным...до соревнований.
  Он замолчал на какое-то время, пытаясь отогнать навязчивые образы прошлого.
  - Это естественно. Иначе мы бы не прогнали Армухмана, и не стали мощнее... не только телом, но и внутри.... Поэтому...
  Он снова замолчал и оглядел соратников. Все внимательно его слушали.
  - Считаю, что безрукие много слабее безногих Людей. А мне, да и всем, кто без нижних конечностей, неприятно смотреть на высоких снизу вверх. А некоторые жители с ногами ещё и бьют ими слабых безногих, утверждая своё превосходство.
  Так не должно быть! Хочу, чтобы безрукие, когда рядом находятся такие как мы, безногие, становились...на корточки и не поднимались, пока мы рядом.
  - Бесподобно... - сказал низким тоном Луббубур. Он обходился всегда одним словом, не растрачивая энергию понапрасну.
  Он всегда держался близко к Иималликрлу, хоть и был неразговорчив.
  Понимал, что силён, даже будучи калекой, и может увеличить мощь, когда увидел изменившегося собрата с огромными руками. Не задумываясь, присоединился тогда к малой группе учеников Иималликрлу. Поросший волосами на лице, голове и по всему телу, он почти не носил одежды.
  - Можно предложить, - сказал звонко Лаатрых, - чтобы безрукие ходили собирать ягоды с кустов и плоды с низких деревьев, и обязать тренироваться хотя бы в малом объёме. Придумаем соревнования, наказания..., всем нужно найти занятие, помимо копания огорода.
  - Превосходные предложения, - радостно сказал Иималликрлу, - пора утверждать в деревнях.
  - Я готов разговаривать с жителями, обсуждать вопросы, собирать пожелания и, возможно, негодования, - сказал Вакарраат. - Думаю, это верное решение. Нужно знать, как те или иные соратники относятся к нашим деяниям. Ещё стоит путешествовать в отдалённые деревни - искать других покалеченных собратьев и приводить сюда...
  Время шло вместе с преобразованиями в жизни Людей.
  Поначалу безрукие жители тяжело привыкали к изменениям. Рухррава бил палкой по ногам, когда видел нежелание уменьшать рост - ходить вприсядку. Бывало, безрукие не выдерживали давления и покидали обжитые местности. Они же и возвращались, если вдруг сталкивались с недоброжелателями и познавали своё бессилие против чужаков.
  Гаффаха ходил по деревням и убеждал безруких в естественности и необходимости новых правил.
  - Безногие собратья - наши защитники! Если нас пленят восточные жители, мы, безрукие калеки, не сможем им противостоять. Да и сложно предположить, зачем мы будем нужны врагу. Какие страдания нам готовит судьба при отделении от сообщества обездоленных Людей.
  Мы ничего не теряем, ни здоровье, ни конечности, ни, главное, жизнь, если будем придерживаться простых правил. Безногие - настоящие воины, они ещё покажут себя в будущих битвах, спасут многих из нас.
  В бессилии стоять горделиво выше их, заставляя поднимать голову,...держать её в напряжении, это неприемлемо. Они вправе требовать от нас приседания!
  - Это неприятно и отвратительно! - кричали безрукие, - мы не хотим смотреть на них снизу вверх, когда у нас есть ноги!
  - Ползучие не могут быть выше нас! - продолжали возмущаться Люди.
  - Мне... легко это говорить, - вопил какой-то раздражённый житель, выхаживая из стороны в сторону, - любил пройтись утром по деревне и за её окрестности, поискать безногих и... дать им пожёстче ногою для бодрости...
  А теперь что мне делать?.. Они меня ждут, чтобы посмотреть, как буду...ходить на корточках, чтобы посмеяться надо мной. Вряд ли удержаться и не толкнут меня, пользуясь зажатостью моего положения.
  Разве я пойду теперь к ним? Нет.... А если многие из них укрепятся силой, как наши...защитники, то не придут ли за мной, чтобы...чтобы...
  Человек едва не заплакал.
  - Не стенайте, если не хотите показать слабость, - боролся с безрукими Гаффаха. - А если не уходите жить отдельно от наших деревень, так согните ноги, что может быть проще!
  ...Иималликрлу занимался перемещением деревень относительно друг друга. И безрукие и безногие хотели жить скученно. Ужас нападения был неявен внутри, но вырвался наружу, когда староста рассказал о нововведении.
  - Они придут за нами ночью, мы не сможем защититься! - нервно возмущался житель, выпучив глаза. - Никого не будет вокруг, нас итак мало! Мы пропадём в неизвестности, о нас и не вспомнят!..
  - Тяжело копать, мы устаём в труде, - сокрушался другой Человек. - И вот в закате дня хочется посидеть вместе со знакомыми, а их нет.... Бежать к ним в далёкую даль? Пока доползем, повалимся в бессилии, да и время сна придёт...
  Но рассредоточение шло под давлением силы безногих руководителей с объяснениями в необходимости безопасности. На жалости и нежелание смотрели как на естественные проявления невежества типичной жизни, которую следовало встряхнуть, вдохнуть в неё энергию развития, пусть даже и палкой по телу...
  - Устаём в копании?! - кричал, недоумевая, Криттрихтал. Он ожидал, чтобы заявить о новых изменениях, но не преминул высказаться, гневаясь на Людей. - В бессмысленности труда устаём и не хотим стать сильнее? На нас возложили тяжкое бремя защиты?! Тогда слушайте и выполняйте, что скажем!..
  Да не расстраивайтесь так, - чуть сбавил напряжение Криттрихтал, когда увидел, как у одного безрукого жителя пошла солёная вода из глаз. - Лучше сохраните силы на будущие изменения, о которых скоро поведаю.
  В слабости нет истины, лишь падение в ином. Поэтому не сетуйте по пустякам, забудьте о прошлой жизни. Не той далёкой, о ней и вовсе не говорю, но о недавних временах Армухмана, когда ваше тело усыхало вместе с сознанием.
  Криттрихтал рассмеялся громко и раскатисто.
  Иималликрлу уже отошёл вместе с группой Людей в сторону, чтобы нарисовать на земле желательные расстояния между деревнями и ответить на другие вопросы.
  Кто-то слушал с недовольным лицом, некоторые молча в терпении, убирая налезающие на лицо волосы. Люди, не желающие знать, копали в стороне, и такие были, но им обязательно обо всём расскажут соседи, новые или старые.
  А если нет, то провинившиеся земляки за неисполнение законов получат наказание. Люди мало придавали интереса будущим изменениям. А некоторые жители ещё даже не привыкли к своему покалеченному состоянию.
  Криттрихтал рассказывал о битвах друг с другом:
  - Сражения для нас всех не закончились. И не важно, что у нас не хватает конечностей...
  - Какие сражения, о чём ты говоришь! - перебил его гневно парень. - У меня рук нет!
  Криттрихтал вперевалку на руках подошёл вплотную к сидевшему на корточках Человеку, сказавшему речь, и взглянул ему в глаза, недобро улыбаясь.
  - А мы придумаем битвы для таких как ты, и не только! Никто не уклонится от сражений в наших деревнях, разве что... мёртвый. И без рук и без ног, и с одной рукой без ноги, и даже с одной ногой без рук будут сражаться.... Снова почувствуете себя воином!
  Многие слушатели возликовали, а потом затихли. Каждый представил себя могучим бойцом со всеми конечностями и надеждами на будущее. Но вскоре отсутствие рук или ног заставило засомневаться в сказанном Криттрихталом.
  - Не волнуйтесь, точно станете сражаться! - продолжил речь Человек. - Но вернуть конечности я не в силах, я не маг, да и волшебники не возьмутся за это.... Битвы будут происходить постепенно. К ним ещё подготовиться нужно, и вам тоже. Чтобы заново обрести физическую мощь, советую бегать от деревни к деревне. Как раз Иималликрлу увеличивает между ними расстояния.
  Бои обернутся кому-то развлечением, может, а кому-то и страданием! Не думайте, что это радостные игры под лучами светила. И не забывайте, нарушители законов подвергнутся наказаниям...
  Криттрихтал не отправился с утра с соратниками тренировать тело.
  - Нужно изготовить орудия для битв, предоставлю им на первые бои, потом справятся без меня. Позанимайтесь сегодня одни, но как всегда, на полную мощь. Представьте, что я рядом. Увидимся вечером...
  И впоследствии управленцы редко упражнялись в полном составе. Порой несколько Человек отсутствовали, занимаясь делами деревень.
  ...И вот Криттрихтал настругав несколько десятков острых прутов, притащил их в центральную деревню. В основном собрались безногие, мало земляков пожелали участвовать в первых тренировочных битвах.
  Разобрав палки, Люди махались ими, нанося раны и порезы. Обстановка была хоть и унылая, но вполне дружелюбная. Управленец показывал приёмы, объяснял, как лучше биться, но говорил, что всегда нужно чувствовать тот или иной момент сражения и принимать быстрые решения самостоятельно.
  Потом Криттрихтал двинулся по близлежащим хижинам, чтобы вытаскивать с огорода безруких и безногих, нежелающих биться и противостоящих установленным недавно законам.
  Некоторые безрукие и вовсе не обращали внимания на Криттрихтала. Они были незнакомы с новыми правилами жизни. Управленец не стал повторять их, а сразу бил палкой по ногам, потом ещё раз, если Человек не понимал, что нужно сесть на корточки.
  Задавая вопрос, безрукий получал ответ об изменённом бытии в деревнях. Реакция на возмущение и недовольство - Криттрихтал ещё сильнее бил по ногам, угрожая сломать.
  Порой безрукий пускался в бег, и тогда в радости Криттрихтал преследовал нарушителя, пока у того не кончались силы.
  - Ну как тебе мои руки? - вопрошал, смеясь и скалясь Криттрихтал, постукивая с усилием палкой по ногам елозившего по земле отступника. - Уж получше твоих бесполезных ног, правда? Чего молчишь? Может оторвать их, раз настолько неуправляемые, что даже согнуться не могут, а?
  Человек на земле кричал и твердил, чтобы не трогали ноги, потому что у него больше ничего нет...
  - Вот и будешь лежать в хижине и ждать пищи, а когда тебя забудут накормить, сгинешь от бесполезности! - гневался Криттрихтал.
  Он наказывал нерадивых и беспамятных безногих и безруких большими забегами на руках или корточках. А если они выбивались из сил, то бил их палкой, заставляя ползти дальше, но не предаваться бездвижимости.
  Находил земляков с одной ногой без рук, или без ног с одной рукой. Говорил, что и они будут драться, просил их изготовить себе на тело конструкцию для вертикального или горизонтального удержания длинной палки. Молвил, что для борьбы им нужно тренировать тело и имеющиеся конечности.
  - Больше, чем другие, бегать, напрягая руку или ногу, целый день, превозмогая нежелание конечности подчиняться воле. Иначе ваши бои будут смешными, и...я надеюсь, что поначалу это так и будет. Грусти у нас хватает.
  Когда ближе к вечеру Криттрихтал вернулся в центральную деревню, ему сказали, что один из Людей был ранен на тренировке и вскоре умер.... Лица безногих были усталыми и подавленными. Смерть собрата печалила их.
  - Ничего... - сказал громко Криттрихтал, - считайте все себя погибшими на соревновании и не думайте о смерти. Можно отчаянно драться и научиться военному делу, чтобы почить героем в настоящем бою.
  И, знаете... лучше биться в желании стать сильнее и умереть, не достигнув цели, нежели томиться в ужасе, уклоняясь от трудного тренировочного боя, и проявить слабость позже в сражении с неприятелем восточных районов, полном сил и конечностей.
  ...Криттрихтал тренировался вместе с соратниками-управленцами. Порой в тяжёлых нагрузках всё же удавалось перекинуться репликами, если позволяло учащённое дыхание. Особенно в передачи кратких мыслей преуспевал Луббубур.
  - Бился. Со всеми. Пятеро. Семеро. Весело. Воины. Сильные. Тяжело. Смеялись.... Один. Метнул. Шея. Кровь. Смерть. Видел. Поддержал. Успокоил. Не слабость. Твёрдость...
  Вакарраат рассказал, что вскоре отправится и поищет других покалеченных воинов, и не обязательно вследствие соревнований, но и нападений восточных жителей.
  Иималликрлу говорил, что прекрасно рассредоточение деревень. Теперь, чтобы добраться от одной к другой, надо пробежаться, наполнив энергией конечности. Он сам порой бегал вместе с жителями деревень, пока они не падали в бессилии, а Человек бодрил их, предлагая преодолеть сопротивление тела.
  Лаатрых задыхался иногда, когда делал упражнения на бегу, они ему давались всегда тяжело. Ходил вместе с безрукими в леса и показывал, как добывать еду ртом. Довольно напряжённое занятие, но укрепляющее оболочку не хуже бега и битв. Конечно, им не собрать плоды на высоких деревьях, но способны добывать ягоды на кустах; они клали их в специальные ёмкости, укреплённые на теле.
  - Замечательно, - отвечал Иималликрлу с раскрасневшимся от притока крови лицом. - Если безрукие будут добывать ягоды, а безногие плоды, а потом меняться ими друг с другом, то сложится доброжелательная атмосфера в наших деревнях...
  - Как натренирую десяток Человек, пойму, что они бьются отважно и способны побеждать сильного противника, выступлю с ними на восток..., но это будет нескоро, - говорил яростно Криттрихтал. - Не знаю, как сложатся настоящие бои, но верю, что мы станем неплохими воинами...
  Заканчивали укрепления тела и внутреннего естества управленцы тоже по-разному. Кто-то дольше утруждался в нагрузках, но всё больше времени требовали жители деревень, поэтому Люди ограничивали свои индивидуальные устремления и расширяли порой общественные.
  ...Много задора случилось в этот день.
  Неудержимый Вуллахфтахфа рвался в бой. Устремлённый грозный взгляд сложно было выдержать. Он всегда срезал волосы с лица и головы, чтобы не мешали проявлять волю и не сбивали концентрацию.
  Он считал поражение на соревновании нелепой ошибкой, допущенной в бою, хотя и не мог вспомнить, в какой момент её совершил. Его не сразу выбили с испытания, сначала сломали одну руку, потом вторую, потом ногу.
  Но Вуллахфтахфа не терял надежду, стоя на одной ноге, презрев страдания, грозными глазами показывал, что с ним ничего не произошло и готов уничтожить любого противника... силой мысли. Везение Человека состоялось в том, что ему удалось сохранить одну ногу и выжить в жестокой схватке на каменно-травяной поляне, окружённой Долиматларисами...
  Он бегал на одной ноге с самого утра и до вечера, пока силы не покидали его окончательно. Замеченного распластанным на дороге или в траве, его забирали в хижину до восстановления энергии.
  Вуллахфтахфе помогли создать устройство на плечи, чтобы укрепить орудия. Одна палка возвышалась у него над головой. На её конце утолщалась до твёрдого крюкообразного выступа. При поддержке устройства, между спиной и обрубками рук держалась ещё одна, но более длинная палка, заточенная с обоих концов.
  В дополнение к ступне единственной ноги была прикреплена небольшая конусообразная часть дерева, острым концом упирающейся в землю.
  Удержаться от смеха никто не мог. Воин прыгал и резко наклонял голову, чтобы поразить своего противника палкой с выступом, но тот успевал легко уклониться. Равновесие удержать было непросто, как и сохранять силы в бою.
  Боковые тычки обоюдоострой палкой были ещё не так мощны, противник перехватывал удар и дёргал за палку так, что Вуллахфтахфа падал на землю. Но резко силою мышц снова вставал на ногу. Через несколько падений его лицо и тело покрылось порезами и кровью.
  И сам Человек разделял смех, но у него он укреплял желание добиться лучших действий в бою.
  Но вот его соратник отвлёкся, когда в очередной раз Вуллахфтахфа рухнул на землю и в этот раз с трудом пытался подняться.
  Но Человек, узрев возможность неожиданной атаки, резко вскочил и сделал неожиданный поворот телом. В движении он опёрся о землю одним из концов горизонтальной палки, а укреплённым на ноге острым деревянным обрубком с размаху ударил в грудь соперника.
  Все сразу затихли. Соперник сел на землю, удерживая равновесие. Руками трогал рану и негодовал на свою беспечность. Вуллахфтахфа приложился хорошо.... И он один не прекращал смеяться, всё громче и громче разрывая воздух...
  Криттрихтал похвалил соратника за неутомимость и...находчивость в поединке. Потом сказал ему, что его приспособления для боя весьма хороши, но не стоит прекращать размышления о том, как улучшить их. Предложил иногда ходить по деревням и искать похожих на него покалеченных Людей с одной конечностью. И если он видит в них отсутствие желание битвы, помочь, рассказать о себе, о том, что каждому дана возможность стать великим воином.
  ...Криттрихтал иногда думал о женщинах. У него была жена, но после соревнований он отказался от неё. Возможно, если она пришла бы сама в момент, когда Люди ещё находились в ужасном внутреннем состоянии потери..., хотя нет, потом бы он прогнал её.
  Но объяснить себе это Криттрихтал не мог. Возможно, она олицетворяла прошлую жизнь, когда у него имелись конечности и мечты...
  У Людей в деревнях были жёны. У тех только, кто мог предаваться близости. Остальные порвали отношения, когда обнаружили испорченный ствол Жизни после соревнований. Негласный закон, что жена лишь женщина мужа, сохранялся и в деревнях покалеченных Людей, исключений не было.
  Криттрихтал ощущал, что желание близости порой возрастает где-то внутри. Думают ли о слабых представителях другие жители деревни, он не знал, но говорил им, что когда они окрепнут, то отправятся на восток и пленят женщин. Но для этого сначала нужно победить противников с руками и ногами, крепких сильных и, возможно, жестоких.
  Незаметно для самого себя он всё дальше отдалялся на восток, когда тренировался в одиночестве. Иногда отсутствовал по нескольку дней, объясняя соратникам, что разведывал местность и, рассказывая о том, что так и не встретил неприятеля.
  ...Вакарраат приводил порой немало новых покалеченных судьбой Людей. Их повсюду становилось больше ввиду давления иного и постоянной бойни между восточными и западными противленцами.
  Он разговаривал с жителями деревень, которых встречал, говорил об общине; и, если были поблизости калеки, предлагал им пойти с ним.
  Однажды ему показали деревню с множеством покалеченных Людей. Почти все согласились отправиться с Вакарраатом.
  Но сначала он попросил одного из жителей деревни привести мага, чтобы тот научил отрезать мёртвые конечности.
  ...Удивительное летающее нечто показалось вдалеке над деревьями, а вскоре появился и маг. Он был малословен, но сказал, что это наш собрат Добра Дэ-Ун, который помогает в перемещениях Высшим представителям.
  Вакарраат поразился малой эмоциональности мага, словно тот спешил по более важным делам. Несколько операций провели вместе, а потом Высший представитель покинул Человека, едва улыбнувшись.
  Бесчувственность в процессе отрезания конечностей заключалась в перетягивании определённых кровяных сосудов, и Человек без сознания не ощущал мучительных страданий. Вакарраату помогал один из жителей. Иногда они не справлялись, и деревню оглашал жуткий крик страдальца, пробудившегося от неумелых действий отрезателей.
  ...Рассредоточенные деревни калек наполнялись новыми жителями. Крепли воины в ежедневных упражнениях, которых поддерживали управленцы воодушевляющим словом и непременно палкой. Появлялись соратники, которые в тяжёлых многодневных испытаниях увеличили конечности до заметных пределов.
  Вуллахфтахфа укрепился настолько, что его боковые удары огромной палкой были значительны по силе. А верхний тяжёлый крюк возвышающегося оружия был готов проломить голову зазевавшемуся противнику.
  С усилением тренировок не преминули появляться и смерти. Но они были почётны, и тела сгорали в молчании окружавших огонь соратников. Говорили о силе падшего, которую передал его более удачливому победителю, а тот в свою очередь молвил об обязательствах забрать Жизнь врага с востока за почившего земляка.
  Недовольство жителями, которые не тренировались или упражнялись безуспешно, выражалось по-разному.
  В наказании забеги пахарей и ягодных сборщиков проходили с брёвнами на плечах, а тех, кто медлил в перемещении, со смехом подталкивали палкой. Иногда над бегущими натягивали нити, на которых висели ягоды и плоды. И калеки прыгали, ртом доставая пищу, прежде чем продолжить скоростной путь. Порой, чтобы дотянуться до плодов, они опирались на палку.
  Иногда забеги проводили необычными группами. Безруким на спину садился безногий. Порой груз был тяжёл, ноги бегущего не выдерживали, под смех и задор смотрящих на зрелище воинов пара падала на землю. Проходили и сражения, когда сидящие на безруких безногие бились друг с другом.
  Окрепшие на тренировках воины желали кровавых битв, ибо выход энергии, которую накопили, был мал. Криттрихтал готовился к вылазке на восток, ежедневно беседуя с кандидатами, задавая вопросы, предлагая решать задачи, которые могут возникнуть в бою с грозным противником.
  Хоть сам он часто впадал в гнев, понимал, что спокойствие помогает концентрации больше, нежели раздражение. И новый виток жизни в битвах с восточными неприятелями означал высокую ответственность, и каждая даже небольшая ошибка может привести к гибели всей группы.
  Но откладывать походы дальше было нельзя. Ибо игры с пахарями становились более жестокими и приводили к смертям. А наказаний за утраченное существование слабовольных жителей не предусматривалось; укреплялось утверждение - если ты не воин, то и не живёшь вовсе...
  Проводились соревнования по выживанию, в которых следует уклоняться от пущенных воинами острых палок. Пахари должны бежать по определённому маршруту и уворачиваться от летящих орудий убийства.
  Чем точнее становились бросающие, тем повышались их шансы на победу в бою с восточными жителями, но уменьшалось количество пахарей, противодействующих крепнущему мастерству соратников.
  - Жертвы оправданы, - говорили будущие борцы. И порой их поддерживали и сами мирные жители, убеждённые в своей малой значимости для Светоча Бога.
  - Подвергаясь атакам, сопротивляясь и побеждая в бою со смертью, - говорили порой некоторые пахари, - мы становимся пусть и неявными, но воинами Света, укрепляя способных жителей в будущих истинных сражениях.
  Разные путники захаживали в деревни покалеченных Людей.
  Весёлые и задорные незнакомцы упражнялись вместе с ними. Тяжело дыша, удивлялись порой выносливости калек. Сами вступали в тренировочные бои, а также наблюдали за драматичными битвами со стороны. Бывало и проигрывали, особенно управленцам, которые сражались изо всех сил, чтобы продемонстрировать мощь сообщества.
  Не каждый путник с уважением относился к калекам, видя в них лишь сломленные жизни. Бывало, сразу пихал ногой за не понравившиеся слова. За такие действия приходящий Человек чаще всего платил сломанными конечностями. Отрезав ему уже ненужные части тела, оставляли жить в одной из деревень...
  А порой появлявшийся обидчик был так неуклюж и слаб, что его гоняли по дорогам на корточках, или устраивали бои, в которых сильно побивали. И если после всех страданий под вечер у Человека оставались силы молить о пощаде, его отпускали...
  В каждой деревне были договорённости на случай нападения чужаков; кто-то обязательно должен предупредить живущих поодаль собратьев о наступившей беде.
  Управленцы понимали, что рано или поздно на них будет совершён набег неприятеля, ибо иное чувствует их возрастающую силу и ставит препятствия на пути развития...
  Безрукий Пррант, скрючив лицо, сразу отказался вставать на корточки. Собрав некоторых соратников, он поселился вдалеке от деревень общины.
  - Если есть ноги, сами справимся, - говорил он. - Нападать на нас некому.
  Смеялся, когда видел, как безрукие жители вставали на корточки, становясь ниже безногих. При этом уходить с Пррантом они не желали, поверив рассказу Гаффахе о жестоких убийцах востока.
  ...И вот к небольшой группе Людей, поживших новой независимой жизнью, пришли чужаки, которые сразу дали понять, что безруким не избежать страданий.
  Кричали и смеялись над калеками.
  - Мне нужно дерево! Хочу дом себе!! - кричал один из крупных восточных жителей так, словно совсем не контролирующий себя. - Пррррррант! Иди и сруби вон то дерево...
  Пррант был в ужасе и не знал, что ему делать...
  - Как хорошо, что мы нашли этих смешливых непонятно кого, - улыбался другой житель востока.
  Один из калек как-то спросил их имена, чем вызвал гнев и побои.
  - У нас нет имён, нам они не к чему ныне! Раньше жили на западе, но нас выгнали оттуда, и мы стали никем. Лучше обращайся к нам никак! - сказал безымянный Человек и ударил несильно кулаком безрукого.
  Жители востока привязывали длинное прочное растительное волокно к одной из ног пленников и заставляли бежать определённое расстояние. И в какой-то момент дёргали за нить. Безруким нужно было после внезапного падения резко встать и продолжить движение.
  Придумывали и другие игры для развлечения. Привязывали за ногу на суку дерева безрукого, нить не крепилась на ветви, а опиралась на неё, протягивалась к другой Жизни Дродурга Бога и удерживалась на ней над землей.
  По очереди безрукие должны были разбегаться, и, оттолкнувшись ногами от ствола дерева, прыгнуть вверх и уцепиться зубами за нить. Отгрызть её или сорвать под тяжестью тела.
  А в это время неподалёку ходил безымянный житель с закрытыми глазами и махал палкой в разные стороны, пытаясь отыскать висящего безрукого, который если не подаст какой-либо звуковой сигнал, рисковал получить камнем по телу со стороны наблюдающих игру здоровяков.
  Приходилось надеяться на соратников, которым было трудно прыгнуть и уцепиться за нить. Порой ствол дерева мазали соком, чтобы оттолкнуться от него было непросто. А также нить могли протянуть слишком высоко.
  Сложен выбор, когда ты висишь на ноге в ожидании ударов палки невидящего тебя безымянного. Что лучше: подать голос или терпеть пока тебя закидывают камнями?
  Иногда здоровяки мазали или бросали слабо. Но порой метали тяжёлые осколки глыб, и тогда висящий Человек выл, чтобы заменить одно страдание на другое, неприятель с палкой бежал на голос и наносил какое-то количество ударов, прежде чем завершить игру.
  Когда безымянные отлучались надолго, то калекам наказывали не покидать эти места, иначе, если вдруг попадутся снова на пути, то убьют их.
  Как-то после очередной игры и победы Прранта, разговорились, и безрукий рассказал им о деревнях с покалеченными Людьми.
  - Ого! А я думал...вы такие необычные одни. Как же не догадался об этом раньше, - говорил один из безымянных, удивляясь неожиданному открытию.
  - А мы уже устали от вас, - говорил другой безымянный. - Хотели уходить в другие края. И тут такой подарок.... Ваша благодарность неоценима.
  Здоровяки оставили в покое безруких, целый день вместе жгли костёр, разговаривали и ели плоды.
  Пррант подробно рассказывал, что знал. В особенности сердился на новые правила, которые ввели безногие управленцы. Говорил об их силе, о том, что прогнали полумага...
  - О! Мы как-то давно тоже победили одного из этих негодников с ненужными уже правилами, - перебил безымянный Человек, - но затем жители нас одолели. С тех пор прошло немало времени...
  Нас тут десять бойцов, надеюсь, нам окажут достойный приём, - засмеялся Человек. - Соскучились по битвам сильнее, нежели по женщинам!
  Конечно, раньше нас было больше, но Люди умирают, не каждому удаётся увернуться от своей судьбы. Надеюсь, удовольствие от противодействия ваших собратьев будет куда больше, нежели у нас шансы погибнуть.
  - Мы расстроимся, - сказал безымянный, - если там одни слабаки, похожие на вас. Но какое-то время погоняем и их, прежде чем уйти. Но верим, что ты, Пррант, знаешь, о чём говоришь...
  Горел большой костёр вокруг него сидели безрукие и безымянные. Закат уже помазал небо типичной краской полной красных оттенков. И всем было хорошо.
  Калеки, привыкнувшие к страданиям и испытаниям, легко относились к концу их отношений с восточными жителями. Некоторые из соратников Прранта даже воспринимали себя как бойцов, сражавшихся с иными в тяжёлом многодневном бою и одержавших победу. Они собирались подальше уйти от этого места, хотя понимали, что сейчас нигде не безопасно.
  Безымянные же размышляли о будущем в ярких красках, и улыбки на их лицах говорили о различных мыслительных представлениях, насыщавших их внутреннее естество.
  Бродяжничество иногда приносило тоску, и порой Человек говорил о возвращении на запад, чтобы вести обычную размеренную жизнь, словно поощряемую Светочем Богом. Но если кто и воспринимал такие предложения всерьёз, то ненадолго.
  - Нас не примут в деревню, - объяснял как-то один из безымянных, - а если и да, то не будут относиться одинаково и наложат ограничения в жизни. Мы не станем такими как они. А если расположимся на окраине, то тем более не почувствуем единения с ними...
  Безымянные попрощались с безрукими и ушли искать деревни других калек...
  - Можете относиться к нам как хотите. Но не забывайте, что времена изменились, и иное всё же...существует. Иначе ничем не объяснить приход новой жизни для всех жителей Четвёртого круга. Я, да и вероятно, все мы, спокойно копали огород и не знали о некой силе, которая идёт к нам...
  А потом вдруг обычное бытие перестало иметь значение. Словно иллюзия развеялась и настала нелицеприятная истина. И что-то нужно было делать, как-то жить. И не каждый смог остаться в текущем направлении развития. Оно обесценилось. Но объяснить это порой невозможно.
  Тогда и начались конфликты, битвы, смерти, борьба против себя, чужаков - бывших соратников, неведомых иных, и поиски...не наполняющей радости.
  Кем мы стали? Что с нами будет? И важны ли ответы на эти вопросы...
  Вы остались без борьбы, возможно и не виноваты в этом. Но ваши спутники по судьбе готовы бороться в нынешнем бытии, а не засиживаться в прошлом. Поэтому у нас есть право вас...взбодрить.
  Безымянный засмеялся и потом серьёзно продолжил:
  - Даже не убили никого из вас, и порой жалею об этом, забывая, чья слабость выше, наша или ваша. Но будем считать, что вы - это те, в деревнях, и с них мы спросим во всей строгости нового времени.
  Идите и живите, как можете, таких Людей с прошлого ещё немало. Что с ними станет потом, неизвестно, но численность их уменьшается. Быть может, найдёте покровителей, другие сообщества, и сможете увеличить пользу от своей негодной жизни...
  Безымянные молчаливо шли в поисках деревней с калеками. Иногда беседовали над возможностями их защиты, не отводя какие-либо шансы на победу. Печаль временами окутывала внутреннее естество искателей.
  И тогда они в смехе придумывали калекам различные способности для успешных битв, что всех приводило в безудержное веселье.
  - Ну не может быть, откуда ты взял это!? - схватывался от смеха за живот безымянный.
  - Они сильнее нас, безусловно! И самый главный из них вообще не имеет конечностей!
  - Он плохо видит, и вероятно, совсем не слышит!
  - Да, а зачем ему в битве конечности, зрение и слух? Он загрызёт всех зубами!
  - Его только надо кинуть в нас, иначе ведь не приблизиться...
  - Да. Это самое главное, а уж потом, когда уцепиться зубами, то... съест противника!
  - Его, наверное, долго не кормят, чтобы враг поместился внутри!..
  - Не думаете, что если к ним придут маги, то безногие скажут волшебникам встать на корточки?
  - Возможно. Но вероятно укажут лишь не поднимать посох высоко, держать его ниже головы...
  - А маги, думаете, захаживают к ним?
  - Конечно, просят совета у великих воинов, приглашают во Второй круг!
  - Неужели?! Даже без соревнования?
  - Так они его прошли, превратившись в непобедимых борцов с иными!
  - Им не нужен ни Второй, ни Первый круги. Они уже победили иного полностью или пока наполовину.
  - И маги ходят к ним справляться об окончательной победе, чтобы объявить потом об этом жителям...
  - Так зачем тогда мы идём к ним?!
  - Они же должны победить иное, а кто мы такие, как раз его представители.
  - Должны оказать сопротивление, перед смертью.
  - Быть может, удастся убить хоть одного великого воина.
  - Мы уж постараемся...
  В хорошем бодром и весёлом настроении коротали дни и ночи, разводили костёр и наконец-таки обнаружили деревню с покалеченными жителями. Каждый испытал радость. Людей там было немало, постоянные перемещения на руках или ногах, тренировки, бег.
  Из-за деревьев безымянные наблюдали за широкой поляной и действиями калек.
  Кор, Бур, Дир, Мор, Быр, Вур, Гур, Тар, Вар, Лаф. Они называли друг друга короткими именами, позволяя памяти уничтожать длинные вариации. Порой путались уже и в упрощённом сочетании звуков.
  Имели некоторую похожесть во внешности: будь то одежда - лишь прикрытие ствола Жизни, или отношение к волосам - отрезание по мере появления.
  Шутили, что тот, кто отклоняется от этого единения, как раз и уходит в мир Богов, если они существуют. Вспоминали Хара, Фаха, Туна.... Остальных уже и не помнили толком.
  Один носил длинные волосы, и Вур утверждал, хотя ему никто и не верил, что Хар погиб из-за того, что они помешали уклониться от удара противника.
  А Фах любил одежду и зацепился однажды за низкую ветвь, когда убегали от преследования. Враг воспользовался этим замешательством.
  Тун отвергал всевозможные дополнительные средства в битве, доверяя лишь своим рукам и ногам. Но в одной из схваток сражались с множеством воинов, и спаслись некоторые безымянные, которые палкой успешно отражали атаки противника. Среди них не мог оказаться Тун.
  - Я иногда оглядывался на него, - говорил Бур, - и видел, как он синеет, но держится на ногах. Он мог лишь медленно отступать, бесполезно прикрываясь руками, его били тупыми палками.... Тогда я еле выбрался, но как, объяснить и теперь не могу...
  - Их там много, - говорил Дир с безэмоциональной улыбкой, указывая на калек и охватывая взглядом Тара, Вара и Лафа...
  - Уж не хочешь сказать, что придётся всех убить, если они нападут на нас, и так мы лишимся веселья? - отвечал Лаф.
  - Если они не поубивали друг друга, то не набросятся и на нас, - твёрдо сказал Тар. - Вперёд, покажем им истинную мощь конечностей!..
  - Силу! Волю!.. - поддержал Гур.
  - Иное влияние..., а как без него, - смеялся Мор и подталкивал выходивших из зарослей борцов с прежней жизнью...
  Безымянные рассредоточились по поляне и начали толкать безруких, смеяться, присаживаться на корточки, подражая безногим. Когда какой-либо калека пытался противостоять, то сразу получал кулаком, ногой или палкой.
  Ни двое, ни трое в попытке напасть на одного здоровяка не имели успеха и легко были отброшены.
  - Вот и нашли вас страшные восточные жители! Готовились ли к нашему пришествию!? - кричал Бур.
  - Разве вам не говорили, что без конечностей невозможно сражаться? - вторил неподалёку Лаф, прикладываясь палкой к голове безногого, желающего достать своим орудием тело безымянного. Калека с рассечённой от удара головой отступил, пытаясь сохранить равновесие, но ему не удалось, и он завалился набок.
  - Покажите силу, чему вас учили! Мощь и волю! - кричал Кор, смотря на воинов, находящихся в нерешительности поблизости.
  Кор встал на корточки и выпучил глаза...
  Иногда летали палки, порой наносили повреждения безымянным, если были брошены сбоку или со спины.
  - Так и застрять могут, - смеялся Быр, оглядывая небольшую дырявую рану на плече. А потом настигал того, кто мог бросить и быстро спрашивал:
  - Это ведь ты?! Ты! Ты! Ты! Ты! Ты!.. - и в какой-то момент наносил удар палкой, который сразу лишал сознания калеку.
  Когда Кор увидел появившегося из-за деревьев Вуллахфтахфу, то в удивлении замахал перед глазами руками, чтобы убрать словно пелену иллюзии.
  Калека на одной ноге прыжками нёсся на неприятеля. Его лицо выражало жутчайший гнев. Многие безымянные не смогли сдержаться и дали волю вырвавшемуся хохоту.
  Вуллахфтахфа налетел на Кора и довольно мощно наносил боковые махи обоюдоострой палкой. Пытался попасть по противнику крюком вертикального орудия. Но все попытки были предсказуемы и пресечены...
  - Отлично! Замечательно! Бесподобно! - радовался Кор, увернувшись от махов калеки и нанеся сильный удар в грудь. Вуллахфтахфа опрокинулся на землю...
  Постепенно наскоки калек поиссякли.
  - Ну что же вы, а? Устали? Обессилили? Не знаете, что делать дальше? - громко говорил Лаф. - Или бейтесь за свою независимость, или исполняйте то, что нужно нам. Нет иного выбора.... Так же у вас сейчас? Какие-то подобные законы?..
  - Или можете сбежать отсюда, - улыбался Мор. - Разные бывают воины. Тем более от вас геройства никто не ждёт. Бегите...
  Безымянные смеялись.
  Быр скучал и тыкал рядом стоящего безрукого, грозно шепча ему о проделках его собрата и нанесении раны, которая мешает смеяться в полную силу. Предлагал ему ответить за нападение и спрашивал, нормально ли он к этому относится, хочет ли пролить кровь за земляка...
  Потихоньку раздавая различные указания побеждённым, безымянные утверждались в срединной деревне. Кто-то из калек ходил и приносил корзины с плодами.
  Проходило время.
  Здоровяки дежурили ночью по очереди, предупреждая попытки нападения. Кор и Тар любили будить калек, не давая многим спать. Придумывали игры, когда вокруг ничего не было видно...
  Тар держал небольшие ветки. А безногий калека должен был издалека назвать количество палочек в руке. Если он не угадывал, то Кор с силой толкал его в спину ближе к Тару.
  - Не видишь что ли, сколько у него штук в руке? - кричал Кор, стукая хрипящего калеку. - Или считать не умеешь?
  - Темно, не видно мне! - говорил, сжавшись от удара, безногий.
  - Так не днём же играть в такие игры, - удивлялся Кор. - Не видишь, подойди ближе, толкаю же...
  Днём выкопали широкую яму и безрукие разбегались, неся на себе безногих, и у самой её окраины кидали живой груз. Порой в созвучии усилий, безногий отталкивался от своего носителя и удачно приземлялся за пределами маленькой пропасти.
  Многие падали в яму под смех безымянных...
  Рухррава был всё время поблизости и всеми силами старался подавить в себе гнев. В самом начале, когда только неприятели пришли, пару раз он неудачно атаковал безымянных и получил неплохой удар по лицу. Оно так и не перестало болеть, возможно, какие-то кости были сломаны...
  Он исполнял причуды недоброжелателей, ища момент, когда можно будет уничтожить их, хотя и понимал, что в одиночку не справиться и даже небольшой группой. И набрать её в центральной деревне невозможно.
  Многие жители находились в ужасе от прихода восточных иных. Безрукие почувствовали себя выше безногих и начали снова пинать их ногами. В игре специально сбрасывали собратьев в яму, смеясь вместе с безымянными управленцами.
  Только за пределами деревни, иногда безногим удавалось поймать безрукого, в радости помогающего безымянным, и расправиться с ним.
  ...Иималликрлу легко подавил в себе гнев и желание броситься в бой, видя, как чувства влияют на его соратников. Он понимал, что в любом случае они будут сражаться, только следует выбрать время и подготовиться.
  Когда ему сообщили о вторжении чужаков, он собрал со всех деревень более-менее сильных воинов, способных атаковать. Пахарям ничего не сказали, чтобы не поднимать волнений.
  Отобрал тех, кто решился нападать в первую очередь; объяснил воинам, что сначала проследим за событиями из леса и выберем нужное время атаки.
  Но бойцов было не остановить. Они согласились лишь на то, что выйдут, когда противник будет хоть немного рассредоточен.
  - Пустяки, их там мало, врагу нужно иметь по десять рук на Человека, чтобы остановить нас, - заявлял уверенно безногий Бураман. - Я их голыми руками переломаю. Что за осторожности!?
  Негодовали и другие воины.
  И вот Человек двадцать рванули на неприятеля, когда он был рассредоточен. Пять здоровяков приняли бой, остальные подтянулись позже, услышав громкую суету.
  Отступая враг нещадно рубил калек, которые неуклюже пытались их окружить. Безногие наваливались друг на друга, кричали и толкались, пока в сосредоточении и молчаливом усердии безымянные махали без промаха.
  ...Калеки мёртвые и без сознания валялись на земле, некоторые раненые в агонии кричали, но вскоре утихали от палок неприятеля.
  В слабом сознании раненый Бураман улыбался яркому светилу, распластавшись без движения. Но находил в себе ещё силы руками охватывать мягкую траву и перетирать меж пальцев. Он глубоко воткнул палку в бок одному из восточных жителей. Этого события ему было достаточно, чтобы возрадоваться перед концом и ни о чём другом больше не думать...
  Он ощутил полёт и сильный удар о землю. Его и остальных воинов скинули в яму и светило погасло. Позже сверху полетела земля. Бураман хотел крикнуть, что он ещё жив, но звуки не выявлялись, лишь какой-то сухой хрип.
  - Может, ты с ними? - криво улыбался Кор, печально смотря на Дира и показывая на яму. Тот стоял, но его ноги попеременно дрожали, и он всё же сел на землю. С бока сочилась кровь, несмотря на то, что безымянный жёстко перевязал тело растительными нитями.
  - Уж не выкопаете мне тогда ямку отдельно? - с трудом выговорил Дир. - А лучше...
  - Лучше в огне, так и легче внутреннему естеству, - договорил Вар, вытирая солёную воду с усталого лица. Вместе с остальными собратьями засыпал игровую яму с мёртвыми калеками.
  - Вчера играли, сегодня умирали, - сказал спокойно Лаф и улыбнулся вникуда.
  ...Горел костёр, поглощая тело Дира.
  - Слабовато бились беспомощные, - говорил Мор, тоскливо глядя на пламя огня.
  - А ты хотел, чтобы Дир пылал не в одиночестве? - спросил удручённо Быр. - Уверен, они сейчас прячутся неподалёку и готовят очередную атаку.
  - Предлагаете поискать их в лесу? - отозвался Бур.
  - Нас немного, не думаю, что стоит разбредаться, пусть сами идут, а мы их здесь перебьём... - говорил Тар.
  - Стоит поискать другие их деревни, здесь наскучило, - предложил Лаф. - Вдруг найдём там женщин, потерявших своих защитников. А если и нет, всё равно. Калеки не боятся нападать в желании убить, и почитание нами каких-либо законов отвергают.
  Безымянные согласились.
  - Темнеет, - молвил Тар, - скоро светило исчезнет. Время предаться печали, как поступили слабенькие бойцы...
  Многие калеки разбрелись, некоторые неторопливо копали землю. Подавленность была видна в их взгляде, когда подходили к безымянным что-то сказать или спросить, принести еду. Но порой во внутреннем естестве калек вместо ужаса преобладало безразличие.
  - Не вижу в их глазах гнева, - сказал Мор.
  - Остались те, кто его не проявит, остальные собираются с силами где-то в лесу - ответил Быр.
  - Так значит здесь мы его главные источники, - заключил Мор.
  - Не согласен, Тар, - ответил Лаф. - Мы не они и предадимся радости от победы. Дир бы одобрил. Чувствую, сегодня будет жарко,...этот взгляд издалека и близко одинаково горяч.
  Он смотрит не так как другие калеки, его руки больше остальных.... И не могу быть уверен, что видел его в недавней бойне..., если только мельком. Словно он понял, как слаба атака, несмотря на численный перевес, и отошёл от сражения. Возможно, именно этот житель и ранил смертельно Дира.
  - Ты о ком говоришь? - удивлённо спросили соратники.
  - Странно, что вы не заметили, - ответил с улыбкой Лаф, - считаете их всех одинаковыми. А некоторые из них сильнее..., но не проявляют себя. Он сейчас сидит у дерева без движений, его глаза полны гнева и наблюдают за нами. Не может покинуть деревню и присоединиться к сопротивлению, потому что сила желания уничтожить нас не отпускает его далеко...
  - Ну ты и скажешь, Лаф, - рассмеялся Бур. - Он одинокий расстроенный калека..., какая там сила.... Надо признать, что Пррант преувеличил возможности собратьев. Хотя если они частенько будут нападать такими же большими группами, то нам будет тяжко, несмотря на здоровые конечности.
  - Какие же вы скучные, - недовольно бросил Лаф. - Идите спать, если хотите, а я намерен веселиться этой ночью, и начинаю здесь и сейчас...
  И он двинулся к сидящему неподалёку Рухрраве.... Соратники видели, как Лаф говорил ему что-то, смеялся и, возможно, упрекал.
  Потом калека начал копать, а Лаф расхаживал рядом...
  Часть безымянных устала и боролась со сном, наблюдая за копающим безногим и собратом Лафом. Быр, Гур, Вар задремали у костра.
  - Интересно, что он там затеял? - сказал устало Мор. - Но подходить и вопрошать не хочу.
  - Пригласили лучше бы его сюда, - молвил Кор, - спросили бы обо всём, если он отличается от обычных калек.
  - Да что он скажет? - ответил, нахмурясь, Тар. - О своей покалеченной жизни, о том, что может драться вполсилы..., но кому это нужно...
  Безымянные дремали по очереди.
  Калека выкопал большую яму, потом обтесал множество острых палок и воткнул их на дно. Лаф помогал, чтобы ускорить процесс.
  - Неужели?! - воскликнул Кор, когда безногий принялся копать ещё одну яму по соседству. - Какое тут в ямах веселье?!..
  Теперь дремало больше безымянных, нежели бодрствовало. Проснулись, когда в выкопанной яме запылал огонь, осветив часть окружения. Здоровяки подошли к Лафу и калеке.
  - Я буду биться с ним над первой ямой с кольями, - сказал Лаф, показывая на Рухрраву. - Есть ли у него шансы на победу? Наверное, больше, нежели на земле. Он молчит и ничего не говорит. Пусть умрёт, вместе со своим недовольством, гневом и сознанием.
  Если погибну я, киньте моё тело во вторую яму. И бейтесь потом с ним над огнём...
  Лаф установил по круглому бревну над ямами. Зрители молчаливо смотрели на происходящее.
  - Ну и выдумщик, - вздохнул, ни к кому не обращаясь, Вур. - Можно было устроить веселье и днём. А во тьме легко оступиться и не дожить до утра...
  Лаф сразу устремился на врага и начал наносить удары палкой. Он без затруднений держался на бревне, как и его противник, хотя оно покачивалось от веса Людей, и со стороны положение бойцов казалось опасным. Рухррава пассивно защищался, пропуская удары, словно был в задумчивости, больше походившей для иной ситуации.
  Он почувствовал свою отдалённость от будущего, будто его уже не было. Рухррава увидел ночь единственной вариацией света, которого нет и никогда не существовало. Человек скривился от нахлынувших образов и мыслей, которые притупляли ощущения ударов палки противника.
  Он увидел иное, надвигающееся неумолимо, и понял, что прямое воздействие, если и возможно, не принесёт победы. Один неприятель сменится другим, и этому нет конца...
  Свет от огня, лившийся сбоку, навевал сразу множество приятных элементов прошлого, а возможно и будущего, но уже не связанного с Рухрравой.
  Он перестал чувствовать гнев, а ощутил радость от победы его соратников, которая обязательно случится, ибо они много ближе к Светочу Богу, нежели жители востока.
  Вспомнил совместные тренировки, мудрость Иималликрлу, его нежелание убивать полумага, когда все к этому стремились. Да и поднять покалеченных Людей на уровень воина, - разве это не преодоление иного в себе?
  У безымянных есть слабые места - это их количество и, возможно, неясное существование. Отколовшиеся от света и не обретшие преимущества тьмы, что являют собой ныне?
  Какое удовольствие приходить и чинить свои порядки, нападать на калек?! Разве это соответствует Добру в каком-либо представлении? Чего хотят добиться от нас, почему не найдут противника соответствующего своей силе и со всеми конечностями?
  Словно проводят для нас испытание, жестокое, непримиримое, не отличающееся от настоящего, но зачем? Когда мы научимся биться на равных, потеряв множество Жизней, то с кем сильнее их сражаться ещё? Где истинный противник, которого ждём и умираем, не прикоснувшись к действительно необходимой битве?
  Кололо всё сильнее в руках и теле. Противник бил изо всех сил, на суровом лице и мощном теле безымянного мелькали капли солёной воды. Всё тяжелее было Рухрраве выдерживать атаки неприятеля.
  Калека не хотел расставаться с ясными мыслями, но воронка яви выдёргивала его к бою и действиям.
  Рухррава вдруг почувствовал желание атаковать и прозрел в вариации нападения. Опасность перестала играть для него какое-либо значение, ибо она уже объяла его, вцепилась и держит, отсрочивая ненадолго приближение смерти.
  Рухррава вдруг неожиданно для Лафа резко пошёл на него и схватил за ногу, вынуждая здоровяка прекратить бить палкой и сосредоточить силы на равновесии тела. Какое-то время боролись на бревне.
  Но Рухррава уже решил, что будет делать, оттягивая желаемое лишь для проверки силы неприятеля. На узком круглом бревне Рухррава не чувствовал слабое положение в бою, его руки были крепки, как и тело.... Соперник не мог освободиться от калеки.
  Рухррава рывками раскачивал Лафа в стороны, пока противоборцы не опрокинулись в яму.
  Безымянные с напряжением наблюдали за поединком и ринулись к краю ямы, когда бойцы рухнули в неё.
  Лаф со спины был пронзён острыми кольями, а Рухррава не пострадал; он молчаливо смотрел на безымянных, с ужасом уставившихся на него и собрата. Лаф ещё дышал; прикладывал усилия, чтобы улыбаться, показывая, что так или иначе веселье удалось, но пошло несколько в непредсказуемом направлении.
  Безымянные думали, что делать дальше. Сражаться ночью они не хотели, но и отказаться от сказанного Лафом перед калекой, которому повезло выжить при падении, было нельзя...
  - Я пойду, - сказал Вур, сбрасывая тело Лафа в огонь. - Идём! Не будем откладывать бой. - Он указал калеке на конец бревна.
  Рухррава ощущал усталость. В жаре на перекрытии ямы она усилилась, выявляя слабость и расконцентрацию. Он чувствовал ступнями горячий ствол небольшого дерева, пропитывающийся огненным бытием. Мягкий, словно рыхлая почва, желающий возгореться и исчезнуть из плотности, превратиться в незаметный лёгкий пепел.
  Огонь поднимался выше и стремился добраться до сознания Человека.... И снова удары по телу. Казалось, его противник торопится, неуверенно ступая по бревну, которое раскачивалось от махов здоровяка.
  Рухррава вдруг увидел себя настоящего живого и невредимого внутри огня. И он тянется к тому, кто наверху застрял в кончающемся и тревожном бытии.
  - Что ты делаешь!? Сражайся! Мы же упадём!! - где-то раздавались приглушённые гневные звуки, но Рухррава видел только, как его плотная оболочка прыгает на бревне, раскачивая его. Противник, приседая, старался удержаться на ногах.
  Порой раздавался хруст Жизни полумёртвого дерева, которое, как чувствовал Рухррава, тоже стремилось в огонь. Оно и было рядом с ним там внизу в яме, раскинувшееся широкой кроной, огромное и яркое.... Пламя, словно не имело размеров, страданий, тревожных чувств, лишь красоту и спокойствие.
  Житель востока, наверное, мог прекратить поединок и уйти на твердь, но оттягивал эту возможность до самого конца её исчезновения.
  Деревянная опора не выдержала, и бойцы рухнули в огонь. Молчаливо и опечаленно смотрели безымянные на окончившееся веселье Лафа...
  Утром решили поискать другие деревни...
  - Бегом, лучше бегом, так быстрее, - какой-то безрукий бежал, тренируя ноги, - иначе устанете в поисках...
  Прежде чем безымянные успели спросить у него дорогу, тот затерялся между деревьев.
  - Ничего, сами найдём путь, - говорил Кор. - Нам некуда торопиться...
  Бросить всё и уйти. Такие мысли возникали у каждого, но ни высказаться вслух, ни придать им какое-либо значение безымянные не могли.
  Есть препятствие, которое нужно преодолеть, явное и не особенно трудное, необычное и влекущее. Неизбежные потери, конечно, неприятны, но без них ныне существование не обходится.
  Погибший Лаф, вероятно, мог бы развлечься и днём. Но удерживая себя в желаниях, возвеличивая осторожность и отстраняясь от скрытого ужаса, куда загоним себя? Не на огородные ли поля?
  И могла ли эта радость стать последней для него, если бы погиб несколькими днями позже? В любой момент калеки могут напасть и закончить наше празднество. Так стоит ли себя сдерживать?..
  Безымянные набрели на деревеньку с калеками, хотя подумали сначала, что идут в ином направлении, и увиденные хижины принадлежат простым Людям запада.
  Там они встретили женщину, которая оказалась одинокой и одновременно доброжелательной. Её глаза были наполнены острым взглядом, словно отдельно от радушного улыбающегося рта.
  Она не удивилась приходу воинов востока, сказав, что привычное дело, когда захаживают чужаки и требуют повиновения. Её волосы были светлы и сияли в лучах светила, крепкое и желанное тело притягивало взоры здоровяков.
  Окружающие калеки вели обычный пахарский уклад жизни и копали огород, не обращая внимания на пришедших Людей.
  Безымянные не стали нападать и приставать к жителям, видя, что активное воинственное бытие сюда ещё не дошло. Хотя Бур и ходил и задавал вопросы, но получал односложные ответы о скучной деятельности, цветах и выращивании плодов.
  Они словно попали в заброшенную далёкую деревню, которую прогресс ещё не достиг.
  - Тут, наверное, и про иных не слышали, - засмеялся Мор.
  - В осторожности не стоит опускаться до уровня Лафа, - сказал Тар. - Уверен, что за нами наблюдают; возможно, ожидали, что придём сюда...
  ...Ликаллярра говорила о погибшем муже как о далёком прошлом; рассказывала, что был силён и могуч и едва не победил в соревновании...
  Она не связала свою жизнь ни с одним из калек и собиралась уходить вскоре из деревни. И...не отказалась от радостей близости, когда разговор неминуемо коснулся этого.
  Здоровяки обрадовались, вновь почувствовав прелести наслаждения тел. Ликаллярра не говорила о каких-либо условиях, а раскрывалась каждому безымянному в любой момент их желания, которые иногда совпадали сразу у нескольких Человек одновременно, и она не просила ожидания...
  Она смотрела на их распластанные тела, вглядывалась в мутные удовлетворённые глаза огнём суровой недосказанности, который они называли преданностью или благодарностью.
  Здоровяки словно забыли течение времени, хоть и дежурили по ночам. Но в окружении было тихо и спокойно.
  Безымянные высказывали мнение, что воинственные калеки ушли подальше отсюда. Ликаллярра отмечала, что они бывали здесь редко и некоторых земляков забирали, а других, наоборот, приводили.
  ...Это случилось неожиданно.
  После наслаждений, которые доставила им женщина, часть здоровяков валялись на траве под тёплыми лучами светила. Кор и Гур лежали в хижине рядом с Ликалляррой.
  Аааааа! - услышал нарастающие крики задремавший Кор. Он вскочил и увидел сидящего Гура, вытянувшего руки, которого частично заслонила женщина. И собрат кричал...
  Кор резко подполз к нему, а Ликаллярра отошла...
  Человека объял ужас, когда он увидел Гура с выпученными глазами, уже не осознававшими окружение. Его конечности тянулись куда-то вперёд.... Шея была изрезана, а тело залито кровью.
  Понимание произошедшего пришло, когда ощутил неожиданные быстрые множественные уколы в шею. Он схватил Ликаллярру и вышел из хижины, пытаясь громко окликнуть дремлющих собратьев.
  Женщина смотрела на сонных здоровяков гневно и с неприязнью, а потом радостно рассмеялась, когда Кор упал на землю, лишившись сознания, а позже и жизни...
  Тар подбежал к Ликаллярре и оторвал ей голову.
  Тихо сидели в молчании, в мыслях ругая свою беспечность.... Позже Вар развёл костёр.
  Пылали Кор и Гур. Женщину не стали погребать, а кинули в одну из хижин. Окружающие жители по-прежнему не обращали ни на кого внимания...
  - Мы неправильно действуем, - сказал печально Вар. - Слишком мягко, и допускаем ошибки...
  - Это мы слабы, а не наши противники, - добавил Тар, глядя на поглощающий тела собратьев огонь.
  - Надо определиться и не прятаться за явью, - уверенно проговорил Мор. - Мы погибаем, нас теперь пятеро. Постепенно не останется никого. Мы проиграем в этой схватке, если не вытащим калек на прямой бой. Или можем просто уйти...
  - Я видел за деревьями кого-то... - сказал Бур без удивления и уверенности, показывая пальцем в лес.
  Были ли там воины-калеки сейчас или нет, безымянные понимали, что они поблизости, но рассредоточены и готовы убивать здоровяков с минимальной потерей для себя.
  ...Мор подозвал одного из безногих копавших землю. Тот неуклюже подошёл, напряжённо улыбаясь...
  Мор схватил его за одежду и поволок к краю леса.
  - Эуууууу... - кричал громко безымянный, - выходите на боооооой! Иначе...мы будем убивать жителей деревень. Выходите, спасайте их!
  Калека извивался, просил отпустить, выдавливал солёную воду из глаз. Прошло немного времени, и в безразличном напряжении Мор сжал ему шею, погрузив пальцы в плоть. Вязкая кровь неприятно обрызгала лицо...
  Послышались снова крики, рядом появился с каменным лицом Бур, держа за шею безрукого, который рвался и пыхтел, заявляя, что он не воин, а простой добытчик еды...
  Безымянные отнимали жизни у покалеченных Людей. Тела здоровяков сильно измазались кровью.
  ...Со стороны деревень шло множество жителей; Быру казалось, они желают смерти, понимая, что никто их не спасёт. Некоторые захватили палки, чтобы, вероятно, закопать своих собратьев.
  И вот из леса появились калеки с палками и направились к безымянным.
  - Они пришли! - обрадовались Бур, Мор, Быр, Тар, Вар.
  Безногие бросились на неприятеля, а чуть ранее в него полетели острые палки. На каждое меткое попадание с повреждением бросавший воин вспоминал смерти пахарей, которые помогали тренироваться, уворачиваясь от летящего оружия.
  Неприятели выдержали первый натиск. Были ранены, но понять, чья кровь на теле своя или врага не могли. В напряжении и сосредоточенности боя их чувствительность почти исчезла...
  Иималликрлу жалел, что Луббубур и Криттрихтал c другими сильными бойцами ушли в поход как раз перед появлением безымянных. За ними были отправлены несколько человек, но поиски затянулись.
  Он и Лаатрых периодически нападали вместе с собратьями во второй ударной атаке. Иималликрлу решил не идти сразу всеми силами, чтобы показать неиссякаемость мощи и количества калек.
  От руки Иималликрлу пал Бур, не заметивший удачно брошенного вблизи острого снаряда. Лаатрых пронёсся и сшиб Тара, который уже не смог встать, потому что на него набросились калеки, удерживая за ноги и руки. Они с криками кололи его до тех пор, пока тот не перестал шевелиться.
  Безымянные били быстро и точно, убивая большое количество калек, но многих ранили, часто мощными ударами лишали сознания.
  Вторая атака постепенно теснила здоровяков, тем более, когда их осталось трое. Но они не уставали и отчаянно бились.
  Лаатрых хотел повторить ловкий приём, чтобы сбить Мора, но тот, увернувшись, нанёс тяжёлый удар по голове. Лаатрых упал на землю и больше не поднимался, ранен ли был поначалу или уже мёртв, его топтали, не замечая, свои же собратья в ярости противостояния.
  Позднее всё же Вар и Быр устали, били меньше, нежели защищались. Возможно, были ранены, и силы выходили вместе с водой Жизни.
  Мор рубил за троих, не уступая в ожесточении калекам.
  В ослаблении сопротивления у безымянных возникали мысли покинуть сражение, но они лишь вызывали улыбку. Легко убежать от калек, но как потом биться с обычными Людьми, осознавая этот поступок бессилия, который будет выявляться в каждом новом противостоянии, лишая энергии, напряжения, концентрации.
  Сколько бы ещё времени держался Мор, если бы почувствовал, что его оставшиеся соратники мертвы? Он не видел их тел, не заметил, когда они исчезли. Мелькнула мысль, что они убежали, и на какое-то мгновение даже обрадовался этому, но больше не смотрел под ноги, чтобы случайно не увидеть их оболочки.
  ...Его движения стали плавнее, а на глаза напустился тёмный туман, который затем немного просветлел. Калеки словно сбились в кучу и образовали огромного и высокого противника, которого, приблизившись, без устали бил Мор...
  Иималликрлу и его соратники в ужасе стояли и смотрели на кровавого здоровяка, который бил дерево.... Его руки стесались до костей, но он без остановки колошматил иллюзорного противника. Прошло много времени, прежде чем его ноги затряслись, и он начал оседать, не прекращая махать конечностями....
  Когда руки застряли, погрузившись в ствол высокого ветвистого врага, тело продолжало истекать уже бесполезными импульсами. Жизнь Дродурга Бога дрожала в такт вибрациям Человека.
  Кто-то предложил прекратить затянувшееся представление, но Иималликрлу запретил подходить к Мору. Калеки бродили по поляне, собирая мёртвые тела соратников, разожгли большой костёр.
  Иногда вспоминая об обезумевшем раненом враге, победители оглядывались на него, но картина не менялась, дерево по-прежнему дрожало, как и оболочка сидевшего на земле кровавого воина, погрузившего конечности в воображаемого противника.
  Вдруг раздался жуткий скрип... и дерево рухнуло. Мор, освободивши руки, перестал дрожать, затем упал набок. Иималликрлу бросился к нему, тот был мёртв. Он не смог убедить калек сжечь тело, тогда сам выкопал для него яму и захоронил мертвеца.
  - Каким бы ни был противник, если силён волей, то стоит его уважать. Иное поглотило воина, и борется с нами иное в телесной оболочке, а не сам Человек...
  Иималликрлу вдруг замолчал, потому что ощутил гибель множества земляков; огонь поднимался высоко, закат по обыкновению стоял кроваво-багровым, словно там наверху, как и здесь, идут непрекращающиеся смертельные битвы...
  Некоторые соратники были ранены, их перевязывали в ожидании, что они поправятся. Накладывали лечебные травы, с которыми были знакомы. Иногда пострадавшего бойца в бессознании принимали за погибшего Человека. И неожиданные крики сгорающего полумёртвого калеки в костре заставляли в ужасе дрожать живых победителей.
  Утром всех воинов отпустили жить дальше.
  - Вот и первая наша тяжёлая битва, - говорил Иималликрлу. - Даже я не ожидал, что сражения станут столь отчаянными и кровопролитными, а противники будут непримиримыми и сильными.
  Многим, я уверен, повезло выжить, но нельзя не отметить вашу несломимую волю...
  Нам необходимо подумать о дальнейших планах в бытии. Также стоит дождаться группу Криттрихтала.
  Наша победа ещё раз доказала, что мы настоящие бойцы, а не лишённые силы калеки, хотя всегда слабые пахари будут напоминать о прошлом...
  Выздоравливайте, кто ранен; укрепляйтесь, кто здоров и снова готов биться за всех нас и путь светлый против восточных неприятелей.
  ...Иималликрлу в одиночку не справлялся с множеством жителей и редко ходил тренироваться, ожидая возвращения управленцев. Некоторые из выживших воинов стали ему помощниками и выполняли те или иные поручения.
  Было объявлено на собрании об уничтожении врага, немалых потерях и восстановлении прежних законов. Сказано, что те, кто намеренно уклонялся от их исполнения в период потери контроля над центральными деревнями, будут наказаны.
  Не сразу находились предатели, некоторые обнаруживались лишь спустя время. Память выживших работала хорошо; терпеть нахождение рядом безруких, которые скидывали безногих в ямы и потом смеялись над ними вместе с безымянными, было неприемлемо.
  В боях побивали до смерти потерявших ценности Светоча Бога жителей, или в тяжёлых испытаниях они не выдерживали давления. Вуллахфтахфа особенно проявлял себя в наказании безруких, ибо в период жизни безымянных многие били его ногами и радовались неуклюжей беспомощностью вне боя. Наносил безруким боковые удары, а добивал крюкообразной палкой.
  Некоторые из обвинённых доказывали в бою, что непричастны к помощи врагу. Они были тренированы и могли, разбежавшись и прыгнув вперёд ногами, нанести урон. Или даже совершить успешные махи конечностями.
  Обычно поведение убегающего от наказания и кричащего от ужаса безрукого укрепляло его предательство в глазах земляков.
  ...Вернулся Вакарраат с новыми жителями. Узнав о нападении безымянных и гибели калек, он опечалился. Вспоминал Лаатрыха, почившего в бою.
  - Как же так, прыткий резвый и мощный соратник, совсем недавно тренировались с ним, - говорил тихо Вакарраат. - Я отчётливо могу слышать его голос внутри. Быть может..., если бы воевал с вами рядом, то и смертей было бы меньше...
  - Или больше..., - отвечал Иималликрлу. - Ты занимался полезным делом, которое требует времени, и был далеко. Сейчас нужно дождаться остальных Людей, ушедших в первый боевой поход, и решать дальше, как будем бороться с восточным неприятелем.
  ...Постепенно жизнь калек возвращалась в привычное русло. Хотя тренировок стало много меньше, желающих быть воинами всегда хватало. Иималликрлу постоянно говорил о необходимости бороться не только за собственное существование, но и близких земляков, защищать ценности Светоча Бога. И всё это лучше вершится через бой.
  Вуллахфтахфа обучил многих калек, наиболее ограниченных в конечностях. Он и его помощники всем изготовили средства для сражений, ежедневно упражнялись в развитии тела и бились друг с другом, а иногда и с более серьёзными противниками, имеющими по две руки или две ноги.
  Вакарраат помогал Иималликрлу, занимался всеми вопросами деревень, сглаживал отношения между безногими и безрукими.
  Конечно, если бы нападение восточных жителей случилось сейчас, к нему не были бы готовы калеки. Об этом размышлял Иималликрлу. Как бы они не тренировались, но война без поддержки жителей запада уничтожит их сообщество рано или поздно. Но эти мысли он никому не рассказывал.
  Вернулись земляки, посланные разыскать Криттрихтала и Луббубура. Они не нашли их. Вакарраат сразу же сказал, что сам отправится на поиски соратников.
  Но и он пропал.
  ...Прошло немало времени. Некоторые из воинов захотели иметь семьи и женщин, да и настоящих битв тоже.
  Многие позабыли о тяжёлом прошлом. Иималликрлу не желал отправлять соратников на бойню к чужакам. Тогда земляки сами отправлялись в разведывательные походы, уверяя, что будут осторожны. Иималликрлу радовался, когда ему рассказывали, что видели воинов востока, но не приближались к ним, ибо в действительности понимали, как слабы, и физически и численностью.
  Некоторые калеки уходили жить к обычным западным жителям, но и возвращались оттуда назад немало земляков. Кто-то не выдерживал одиночества, если жил обособленно, а кто-то отношения жалости, если селился в многолюдных деревнях.
  Неожиданно вернулся Вакарраат. Его так давно не было, что Иималликрлу лишь изредка думал о нём, не желая развивать мысль о возможной гибели собрата. Радость застыла на лице Иималликрлу, и он поспешил обнять живого и невредимого Вакарраата.
  Они быстренько сложили костёр, чтобы неторопливо беседовать в предзакатное время.
  Вакарраат молчал, предлагал говорить Иималликрлу. Тот рассказывал об изменениях в жизни деревень.
  - Многие жители натренировали себе конечности и стали самостоятельными. Конечно, помогают мне, если прошу, но в основном я вижу, что развитие идёт хоть и неторопливо, но вперёд.
  Иималликрлу сделал паузу, чтобы собрать ветки кустов на поляне. Волосы на его лице и голове значительно выросли, он оплетал их различными растительными нитями, чтобы не мешали. Звук рвущихся волос в последнее время вызывал у него необычный холод, и Человек перестал их отрезать...
  - В размышлениях прихожу к выводу, - продолжил Иималликрлу, - что торопливость в развитии вредна, а точное знание о том или ином витке бытия, которое приближает к деяниям Светоча Бога, неявно...
  Радует Вуллахфтахфа. Набрал множество калек, которые в своём неактивном прошлом были пахарями, а теперь тренируются. Они довольны, что стали сильнее и ближе к воинам, нежели к сеятелям земли.
  Но я порой разговариваю с сильными помощниками, чтобы не причиняли страданий тем землякам, которые не могут воевать. Просил понять их, так или иначе. Даже если это сложно и неприемлемо. Абсолютное отрицание в чём-то, напоминал я, резко притягивает грани иного. Поэтому не стоит упираться в утверждении, что пахари - это представители чужого влияния в будущем; возможно, для изменения их внутреннего естества ещё не пришло время...
  Воины самостоятельно ходят в разведку. Изучают далёкие местности, пробуют планировать будущие атаки...
  Иималликрлу засмеялся в грусти...
  - Я потерял многих близких Людей в той битве, и уже не думал, что снова увижу тебя. Мне тяжело теперь думать о битвах. Хотя, если понадобится, я готов защищать наши деревни. Не прекратил тренировки, хоть стали и менее интенсивные...
  А почему ты молчишь о своём походе, думаю, есть что рассказать, давно жду...
  - Потому что моя история довольно печальна, Иималликрлу. Долго искал нашу группу, надежды на успех почти покинули меня. Но нашёл несколько Людей, которые рассказывали о калеке, правда, одном, бывавшем в тех местах, деревнях, обжитых районах.
  Отдалялся всё дальше на север, в незнакомые местности. Люди взирали на меня с удивлением. Порой смеялись, вопрошали о жизни, приглашали на разговоры. Были радушными, но не все. Иногда и прогоняли...
  Но я нашёл его...
  Вакарраат замолчал, подкинув ветки в огонь...
  - Кого? - в слабом удивлении спросил Иималликрлу. Он не желал думать, осознавая, что любая истина в рассказе собрата будет окрашена печалью.
  - Криттрихтала, - ответил спокойно безногий.
  - Одного?
  - Да, и хорошо, что он... нашёл в себе силы жить. Он меня не узнал, и...не хотел разговаривать даже.
  Лицо Иималликрлу резко осунулось, но он твёрдо попросил продолжить рассказ, не скрывая деталей.
  - Я поселился рядом с ним, помогал копать и сажать, делал то, чем он занимался, вероятно, уже давно, находясь там. Ему не нравилось моё присутствие, но он молчал и не прогонял меня.
  Постепенно стали разговаривать малыми фразами. Потом наконец-таки он решился рассказать о прошлом. Но попросил по окончании повествования покинуть его и не пытаться увести за собой.
  Его лицо было обезображено, разбито, перекручено. Не знаю, как я догадался, что это именно Криттрихтал. Возможно, ощутил сердцем, или...вспомнил голос.
  Когда он повествовал, то погружался в прошлое, и оно воздействовало на него так, что мог душевно рассмеяться, а зачастую и выдавить солёную воду в глубокой печали...
  - Мы долго шли, прежде чем наткнулись на малую деревню, - рассказывал Криттрихтал, - или это были только несколько хижин, но рассредоточенные относительно друг друга. Неприятелей было около десяти, примерно, как и нас. Мы не рискнули нападать на них при светиле; первые увидели врага и затаились, накапливая преимущество.
  Правильно или нет, даже не знаю, но такая мысль пришла сразу, как только появились сомнения в исходе битвы, никто против не был. Женщин не видели, но это никого не смутило.
  Ночью мы лихо расправились с ними, но двум воинам из нашего отряда показалось, что пара Человек сбежали. Эту новость не приняли всерьёз, предаваясь радости и победному сну.
  Но днём после того, как мы перекусили, нас окружило множество Людей, и они оказались не сторонниками запада...
  Оказывается, те жители, которых уничтожили, лишь малая часть их общей группы. Вокруг основных сил они расставили множество дополнительных, которые, пусть и временно, сдерживали атаку неприятеля. Но откуда нам было знать об этом...
  Воины не были раздражены или гневны, а радовались, что мы пришли к ним. Обходили и оглядывали нас, теребя, трогая всё сильнее и жёстче, распаляясь в желании терзания...
  Иногда Криттрихтал прерывался и долго молчал, блуждая во внутреннем естестве в поисках ли деталей прошлого или иных мыслей...
  - Потом начались показательные бои, в которых нас били. Мы много слабее без конечностей, и вся неуклюжесть, не замечавшаяся рядом друг с другом, стала проявляться в настоящем бою.
  - Слабые, слабые! - кричали враги. - Давай же вставай, где твоя выносливость?! Что же ты за воин такой ночной, или светило мешает биться?
  Первый день так и закончился несильными ранениями в осторожных тренировочных сражениях. Многие из нас даже уверовали, что нас отпустят, забывая о том, что мы закололи их собратьев, пока те спали.
  В другие дни играли во всевозможные игры...
  Нам связывали руки, брали наше тело на плечо и кидали с усилием вперёд. Так они забавлялись. Я слышал частый смех, потом ощущал полёт и жёсткое приземление. Мне повезло, что оказался невредим, а некоторые ломали шею, или повреждали другие кости. Если кто-то кричал без остановки, ему запихивали в рот траву...
  В иной день нас привели на большую поляну. Неприятели сели на обтёсанные брёвна, через которые были продеты прочные растительные нити. Острые тонкие длинные образования тянулись к...нашим ртам. Мы тащили врага на брёвнах, а они сзади били нас палками, чтобы поторапливались.
  ...Я всё повторял себе, чтобы не обессилить раньше времени: трава скользкая, очень легко везти, почти без усилий, ни первая, ни последняя тягость...
  А нити легко резали рот, сочилась кровь. В конце поездки, а поляна была длинная, рот был разрезан до костей головы...
  Да, забыл сказать, несколько воинов отказались подчиняться. Их убили.
  Я всё поглядывал на молчаливого Луббубура, но он терпеливо выносил страдания. Не мог разобрать, что творилось в его внутреннем естестве...
  В следующем испытании он не сдержался, напал на одного из воинов восточных областей и... убил его. Неприятели связали Луббубура и били об деревья, ломая их, сначала мелкие, потом подбирали всё толще, до тех пор, пока прочные Жизни Дродурга Бога, выдерживая натиск и впитывая кровь Человека, не разрушили тело собрата...
  - Мне было тяжело слушать, а Криттрихталу говорить, он пристально смотрел на меня, но что хотел сказать взглядом, я не знал. Мне казалось, что он впитал весь ужас в себя и не может его выразить, несмотря на повествование, не может забыть, или...не думать о нём...
  - Они сталкивали нас друг с другом, раскачивая на прочной нити, - печально продолжил повествование Криттрихтал. - Бились головами; иногда удары приходились и в живот; судорожно сжавшись, порой острые локти неожиданно вонзались в собрата; лица трескались, как деревья, ломались кости, терялись сознания. И всё это происходило под нескончаемый смех...
  Криттрихтал вышел из хижины и лёг на траву, глубоко дыша.
  - Я...даже не помню точно, как выбрался оттуда, - говорил Криттрихтал, порой поворачивая голову ко мне. - Я очнулся и полз, в ночи ли, вечером, или при ярком свете. Плохо видел, кровь залепила глаза. Я перемещался до тех пор, пока силы окончательно не покидали меня, а вернее сознание, от ран ли или изнеможения страданий....
  Больше рассказать не о чем, мне помогли жители запада, когда добрался до них, хотя не выбирал направление, возможно, почувствовал его...
  Ничего больше не хочу, ни сражений, ни противодействий. Пусть приходит иное, я посмотрю на него и посмеюсь, как смеялись жители востока надо мной...
  - Я пытался поговорить ещё с ним, но он не желал и просил меня уйти, как и согласовывались. И я ушёл.
  История была окончена. Соратники молчали у огня.
  - Они могут разыскать нас, - сказал Иималликрлу, - рано или поздно. Нужно готовиться. А также поискать союзников с запада. Одним нам не справиться.
  - Я займусь этим, - воодушевлённо сказал Вакарраат. - Уже привык путешествовать. И...у меня получается. Я найду тех Людей, которые тоже борются и успешно с восточными неприятелями. И потом мы...присоединимся к ним. Или они к нам, если их мало... - Прекрасно, Вакарраат, - ответил Иималликрлу, - поддерживаю твоё устремление. А я здесь в наших деревнях усилю подготовку. Они обрадуются новым возможностям, битвам, тяжёлому бремени в иллюзорной торжественности.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"